МОСКВА, 22 июл - РИА Новости, Елена Груева. Продолжающийся 65-й Авиньонский (Франция) международный театральный фестиваль представил Гамлета глазами французской молодежи, а собачий пищевод - глазами проглоченного собаками Октеона.
Арт-директор нынешнего 65-го Авиньонского фестиваля, известный французский хореограф Борис Шармац собрал довольно пеструю официальную программу. Тут и американский документальный мюзикл "Жизнь и времена", и музыка XIV века в предрассветном представлении "Чезена", и 3D инсталляция "Рассеяние сына", и классическая мело-декламация стихов Жана Жене в исполнении Жанны Моро, и стерильно-скучная версия пьесы Стринберга "Фрекен Жюли" с Жюлетт Бинош в заглавной роли, и отвязное, потное, орущее действо "По крайней мере я оставил красивый труп", поставленное молодым французским режиссером и актером Венсаном Макеном (Vincent Macaigne) по шекспировскому "Гамлету".
Разнообразие и отсутствие всяческих границ: между жанрами, языками, стилями и вкусовыми канонами - пожалуй, и стало художественным кредо сегодняшнего Авиньона.
Короткое замыкание
Другой путь к бессмертию заинтересовал художника Жана Мишеля Брюйера (Jean Michel Bruyere), который в большом спортивном зале Авиньонский гимназии выстроил инсталляцию о судьбе юного охотника Октеона, увидевшего купающуюся обнаженной богиню Диану. Воинственная девственница обратила его в оленя, которого растерзали его же собаки. Собственно, следы этих собак, которые после удачной охоты носятся в поисках любимого хозяина, рассеивая его останки по всему миру, и составляют суть инсталляции "Рассеивание сына".
В конце прочерченного между разнородными объектами (нагромождение стульев, части оленя и так далее) маршрута, зритель попадает в темный павильон, где в 3D формате уносится в жутковатый полет по пульсирующим кишкам, извивающимся мерцающими змеями. Голова идет кругом, забываешь, завороженный, обо всем. Даже о бедняге Октеоне.
Красивый труп
Самые длинные очереди за билетами и самые большие толпы спрашивающих "лишнего" билетика вызвала премьера спектакля "По крайней мере, я оставил красивый труп". Юный заносчивый принц Датский здесь тоже мечтает о бессмертии. Гамлет по версии французского режиссера Венсана Макена - это сегодняшний радикальный художник, стремящийся пересоздать мир по-своему и таким образом искомое бессмертие себе обеспечить.
Начинается спектакль как пародия на "Гамлета" Томаса Остермайера, два года назад поставленного специально для Авиньона (в прошлом году показан в Москве на фестивале "Территория"). Сцена также завалена землей, только на ней успела вырасти травка, также выкопана могила отца Гамлета, только ее уже успело затопить мутной жижей, на отдельной узкой чистой площадке также готовятся отутюженные придворные в смокингах к королевской свадьбе, только короля среди них нет. Он появляется из зала (читай: народа) в карнавальном костюме банана, плюхается с разбега в могилу, где уже в ярости бросается грязью в публику капризный принц (первым трем рядам зрителей предусмотрительно выдали полиэтиленовую пленку для защиты), и тычками пытается уговорить его "не ездить в Виттенберг".
Дальше - больше.
Голые король и королева устраивают любовные игры все в той же могиле на глазах опешившего Полония. Сам Полоний дубасит сына, наставляя, как надо вести себя в проклятой Франции (подробности его отношений с этой далекой от родной Дании страной заставляет зал покатываться от хохота). Гамлет с бензопилой гоняется за Офелией: иди, мол, в монастырь. Прибывший в Эльсинор престарелый актер посылает девушке в зале ананас с номером телефона, и безостановочно рассказывает о своих былых победах над современными французскими кино-дивами. Вопли, суета, отсебятина, юмор ниже пояса, требования к публике поучаствовать в разборках - все это превращает первое действие спектакля в настоящий балаган, надо признаться, к совершенному восторгу зрителей.
Высмеяны все: и разгневанные дети, стремящиеся все разрушить, и их поглощенные собой и своими властными играми родители. И Дания, и Франция, и весь мир.
Второе действие начинается со сцены "мышеловки", где в спектакле, устроенном Гамлетом, на надувном "королевстве" жертву забивают до смерти пластиковыми бутылками с театральной кровью, которая заливает все вокруг (опять зрителям пригодился полиэтилен), и стреляют холостыми из театрального пистолета.
Но тут игры кончаются.
Этим же пистолетом Гамлет действительно убивает Полония, вернувшийся Лаэрт действительно и буквально стирает в прах Эльсинор, Офелия действительно сходит с ума. И уже никому не до смеха. Гамлет возвращается из Англии в маске мертвеца и шутовском наряде священного судьи. Но аутодафе устраивать некому: Гертруда, Офелия, Клавдий и Лаэрт покончили с собой, утопившись в дворцовом бассейне. Некрасиво, но понятно. Не нужно им никакого бессмертия.
Как-то странно после этого оказаться на красивых узких улочках средневекового Авиньона, идти вместе с радостной и дружелюбной толпой, любоваться фейерверком за крепостной стеной и вновь мечтать о бессмертии.
