Константин Богданов, обозреватель "Военно-промышленного курьера" – для РИА Новости.
Отечественную систему гособоронзаказа продолжают сотрясать скандалы и сопутствующие им начальственные выволочки. Генконструктор Московского института теплотехники (МИТ) Юрий Соломонов, разработчик "Тополя", "Ярса" и "Булавы", в интервью газете "Коммерсантъ" констатировал провал размещения заказов на поставки вооружений и военной техники.
Говоря об оборонзаказе на 2011 год, он заявил, что по стратегическим ядерным вооружениям ни одного контракта до сих пор не заключено. "Сейчас июль. И такого не было последних лет 14", – сообщил Соломонов.
Похоже, жесткие заявления руководителя одного из ведущих оборонных предприятий заронили сомнения у главы государства. Дмитрий Медведев, завершая совещание, посвященное исполнению поручений президента, поручил министру обороны Анатолию Сердюкову "разобраться с ситуацией". "Если информация о том, что гособоронзаказ сорван, правда, нужны организационные выводы в отношении тех, кто отвечает за это, независимо от чинов и званий", – сказал Медведев.
"Если ситуация иная, нужно разобраться с теми, кто сеет панику, – добавил президент, обращаясь к Сердюкову. – Вы знаете, по закону военного времени как с паникерами поступали – расстреливали. Вам разрешаю уволить. Вы слышали меня?". Сердюков кивнул.
Схожим образом гособоронзаказ уже спасали в мае. Тогда, впрочем, дело ограничилось увольнением нескольких второстепенных функционеров. Причем журналистам тут же удалось выяснить, что большая часть наказанных к моменту официального объявления о наказании уже и так покинула свои должности (некоторые еще за полгода до этих событий).
Так что же происходит в отечественном гособоронзаказе? В чем причина уникального парадокса: чем больше государство тратит денег на вооружения, тем больше проблем возникает с их поставками?
Есть заказ, нет заказчика
Впрочем, для начала неплохо бы определиться с терминами.
Основная масса проблем системы гособоронзаказа кроется в том, что гособоронзаказа как системы в современной России не существует. Происходит это во многом из-за разделения процессов заказа техники и ее производства. Последний вопрос Минобороны игнорирует. История с закупкой "Мистралей", израильских беспилотников, броневиков IVECO, критикой отечественных танков и заявления вроде "лучше за те же деньги купить немецкие ''Леопарды''" отражают следующий тренд: военное ведомство жестко ставит себя заказчиком техники, не желая вникать в вопрос о ее производстве.
И если поставляемое родной "оборонкой" чем-то военных не устраивает, они не намерены с этим мириться. Либо последовательными отказами добиваются изменения качества и состава предлагаемой техники (как случилось с разработками отечественных беспилотников на фоне закупки израильских и почти случилось с разработкой российского броневика "Тигр" на волне контактов с IVECO). Либо просто уходят и покупают западную технику.
Минобороны можно понять. Вопросы планирования военного производства – не их "поляна". Это должен делать кто-то другой: авторитетный межведомственный координационный орган в составе правительства, наделенный соответствующими полномочиями.
Такой орган в России формально есть, это Военно-промышленная комиссия при правительстве, возглавляемая вице-премьером Сергеем Ивановым. Именно эта структура, насколько можно судить, должна сводить воедино требования военных и возможности промышленности, формируя единую линию исполнения гособоронзаказа и развития военной индустрии.
Но получается не очень. Государство фактически не управляет военной промышленностью. Консолидация активов в оборонные холдинги к росту управляемости, за не самым частым исключением, не привела. Потому что централизованно управлять "оборонным концерном", монополизирующим ту или иную отрасль отечественного ВПК, можно. А вот что делать с его частными смежниками, которых в "оборонке" пруд пруди?
Причем многие из них тоже являются монополистами – в своем узком сегменте. Речь идет о производителях спецсплавов, композитных материалов, электронной компонентной базы, об агрегатных заводах – всякой мелочи, из которой складываются большие "изделия", столь хорошо смотрящиеся на выставках и в кремлевских докладах.
Дикий-дикий рынок
Именно на нее – на монополию смежников – кивают руководители предприятий-"головников", оправдывая безудержный рост отпускных цен на продукцию. И их тоже можно понять: у нас рынок, а это значит, что реальной ценой за товар является цена назначенная. В результате техника дорожает чуть ли не опережающими темпами по отношению к росту объемов заказа.
На это как раз и обратил внимание министр обороны Анатолий Сердюков, отвечая на вопросы журналистов после совещания у президента. "В этом году Минобороны не заключило контракты с предприятиями ОПК на 108 млрд рублей, или 18% (от оборонзаказа), из-за существенного повышения цен на продукцию военного назначения. Наблюдается дикий рост цен", – сказал он и привел в пример тот же МИТ, который, по словам Сердюкова, предлагает поднять стоимость на серию своих изделий на 3,9 млрд рублей в этом году и на другую серию – на 5,6 млрд рублей.
Государственная программа вооружений предусматривает до 2020 года освоение свыше 20 триллионов рублей. "Оборонка" 20 лет просила: дайте денег. Она их получила. А дальше? На этом, видимо, все. Государство дало денег "головникам". Государство желает получить товар. Остальное – проблемы подрядчика.
Едва ли не самым фундаментальным изменением в общественном сознании за последние 20 лет стала идеология, которую можно назвать "тотальной монетизацией". Это ощущение того, что любую проблему можно решить, если выделить на нее должное количество денег. И наоборот: все проблемы сводятся к отсутствию денег.
Может, есть смысл все-таки отказаться от этого подхода? В случае с гособоронзаказом другого пути нет. Необходимо не только платить индустрии – необходимо работать вместе с ней над созданием того, что и должно именоваться "военно-промышленный комплекс". Иначе действительно придется закупать немецкие танки – вслед за Саудовской Аравией.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
