Николай Троицкий, политический обозреватель РИА Новости.
"Двадцать второго июня, ровно в четыре часа" – эти слова песенки неизвестного автора на мотив "Синего платочка" известны всем бывшим гражданам Советского Союза. Про день начала Великой Отечественной войны, с которого уже прошло 70 лет, не забывали никогда. Официальным Днем памяти и скорби 22 июня было объявлено только в 1996 году, указом президента Ельцина. Эту памятную дату никогда не было принято как-то широко отмечать.
В какой-то мере это можно понять. Такой праздник, как День Победы 9 мая, пусть он и "со слезами на глазах", вполне естественно встречать на миру, в гуще массовых манифестаций, и устраивать по его поводу парады и прочие торжественные мероприятия. А скорбные годовщины требуют уединения и тишины. Их обычно переживают индивидуально, а не коллективно. Строго говоря, сам глагол "отмечать" тут не совсем уместен.
Однако не только по этой причине 22 июня предпочитали не особенно выделять среди прочих памятных дат. Слишком уж неприятные воспоминания были связаны с этим, наверное, самым страшным днем истории нашего Отечества ХХ века. Днем начала – тут уж без всякого сомнения – самой страшной войны, обрушившейся на нашу землю. И заставшей врасплох всех cнизу доверху – солдат, командиров, военачальников, самого Верховного главнокомандующего, народ.
Голоса из прошлого
О том, как это было, лучше всего расскажут цитаты из документов того времени и воспоминаний очевидцев. Вот некоторые из них.
Из боевого распоряжения командующего войсками Западного фронта б/н от 23 июня 1941 года:
"Командующему 10-й Армией!
Почему механизированный корпус не наступал, кто виноват, немедленно активизируйте действия и не паникуйте, а управляйте. Надо бить врага организованно, а не бежать без управления…
Павлов, Фоминых".
Из воспоминаний маршала Константина Рокоссовского "Солдатский долг":
"24 июня в районе Клевана (150 км от границы. – Н.Т.) мы собрали много горе-воинов, среди которых оказалось немало и офицеров. Большинство этих людей не имели оружия. К нашему стыду, все они, в том числе и офицеры, спороли знаки различия. В одной из таких групп мое внимание привлек сидящий под сосной пожилой человек, по своему виду и манере держаться никак не похожий на солдата. С ним рядом сидела молоденькая санитарка.
Обратившись к сидящим, а было их не менее сотни человек, я приказал офицерам подойти ко мне. Никто не тронулся. Повысив голос, я повторил приказ во второй, третий раз. Снова в ответ молчание и неподвижность. Тогда, подойдя к пожилому "окруженцу", велел ему встать. Затем спросил, в каком он звании.
Слово "полковник" он выдавил из себя настолько равнодушно и вместе с тем с таким наглым вызовом, что его вид и тон буквально взорвали меня. Выхватив пистолет, я был готов пристрелить его тут же, на месте. Апатия и бравада вмиг схлынули с полковника. Поняв, чем это может кончиться, он упал на колени и стал просить пощады»…
Из воспоминаний танкиста Семена Афанасьева (4-я танковая дивизия, 6-й механизированный корпус, Западный фронт):
"...Утром 23 июня нас обстреляла немецкая авиация. Танки у нас были новейшие, все до единого Т-34 и КВ. Мы прятались по лесам. В это время нашим батальоном еще командовал капитан Рассаднев, но с полудня 23 июня я его уже не видел, потому что несколько раз в этот день мы разбегались кто куда... Отступали лесами, болотами, по бездорожью, так как все хорошие дороги были у немцев. Мы оставили Волковыск, Слоним, Барановичи...
Мне кажется, что панику создавали сами офицеры. На глазах у бойцов они срывали офицерские нашивки. Запрещали даже стрелять по самолетам. А ведь было столько войск, самолеты летали над головами... Так дошли почти до Смоленска, а там тоже оставили столько техники!
Все бежали, а технику и вооружение (танки, пушки) бросали. Я не могу сообщить, где проходили бои, так как их почти не было. На нашем направлении мы только одну ночь прорывались через немецкий десант, это было под Слонимом или Столбцами"…
Смотреть фотоленту "Первые дни Великой Отечественной" >>
Очернитель Сталин
До сих пор продолжаются споры, яростные дискуссии о причинах этого трагического отступления, безнадежного бегства и фактического развала фронтов. По сути дела, сколько существует военных историков, столько и мнений. Очевидную неготовность армии к большой войне и полный беспорядок на линии фронта, отодвигавшейся вглубь советской территории, не отрицает никто.
Лишь некоторые призывают больше рассказывать о героизме и подвигах Красной армии, а не сосредотачиваться на этих безрадостных картинах, чтобы не "очернять прошлого". Но у исторических лакировщиков действительности есть неожиданный противник. Это Иосиф Виссарионович Сталин собственной персоной.
В конце мая 1945 года, на приеме в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца по случаю победы СССР над Германией, он произнес знаменательную речь. Начиналась она с тоста за здоровье русского народа, а потом прозвучали следующие слова:
"У нашего правительства было немало ошибок. Были у нас моменты отчаянного положения в 1941-42 годах, когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело-Финской республики, покидала, потому что не было другого выхода".
Понятно, что только сам вождь и мог позволить себе такое "очернительство", критику и самокритику одновременно. Никто бы другой не решился.
Иной раз кажется, будто страх перед всевластным Верховным главнокомандующим до сих пор парализует авторов, которые берутся писать о первых днях Великой Отечественной. И совершенно напрасно.
Вера и катастрофа
Между прочим, в той своей речи Сталин дал исчерпывающе полную характеристику роковых минут советской истории, пришедшихся на вторую половину 1941 года: "Иной народ мог бы сказать Правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой".
Сталин, даже если и лукавил насчет готовности советского народа сказать что-либо подобное своему правительству, весьма реалистично оценил настроения своих граждан в день 22 июня и последующие недели и месяцы. Рухнул миф о всемогуществе СССР и о всесилии вождя. Подавляющее большинство советских людей в самом деле верили, что они будут бить врага "малой кровью, на его территории". Или как пелось в песне "Если завтра война" на слова Василия Лебедева-Кумача, "всколыхнется страна, велика и сильна, и врага разобьем мы жестоко".
И вдруг разразилась катастрофа. Врага не бьют на его территории, а, напротив, он наступает. Очень на многих обрушилось поистине религиозное, или, вернее, квазирелигиозное разочарование: угасла вера в советскую власть. Это было сродни тому, как если бы тысячи верующих вдруг пришли бы к выводу, что Бога нет.
Конечно, в те дни мало кто решался доверить подобные мысли даже интимному дневнику. Но, хотя не сохранились письменные свидетельства, остались люди, которые впоследствии, спустя много десятилетий, рассказывали о своих ощущениях в страшном 1941 году.
Нет ничего удивительного, что многие в ту пору дали слабину, в том числе, к сожалению, и военнослужащие, которые или дезертировали, или переходили на сторону врага. И исчислялись они не тысячами и даже не десятками, а сотнями тысяч.
Но все равно это было меньшинство. Большинство боеспособных жителей СССР готовы были сражаться, защищать свою землю, своих родных и близких, да самих себя, наконец. И они научились противостоять немецкой армии, которая без преувеличения была лучшей в мире.
Научились воевать, а к концу войны году лучшей в мире уже объективно стала Рабоче-крестьянская Красная армия (как она официально называлась вплоть до 1946 года). И она разбила врага на его территории. Правда, отнюдь не малой кровью.
Лишь бы не было войны
Сегодня очень модно дискутировать на тему, кто же все-таки в первую очередь выиграл ту войну – народ или Сталин? Так ведь сам советский руководитель давным-давно ответил на этот вопрос, в той же самой речи после Победы: "Доверие русского народа советскому правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества – над фашизмом".
Сталин сам поставил народ на первое место. Так неужто сегодняшние сталинисты готовы усомниться в словах своего кумира? Ну а если серьезно, то народу, сумевшему пережить страшные испытания, выпавшие на его долю 70 лет назад, 22 июня 1941 года, в дальнейшем ничто было не страшно.
Сейчас уже мало кто помнит и знает, что одним из главных лейтмотивов даже повседневной жизни советских людей в 50-60-е годы ХХ века был такой: "лишь бы не было войны". Ради этого готовы были во многом себе отказывать и приносить жертвы.
Народ извлек уроки из эйфории, расслабленности и шапкозакидательской веры в собственное всемогущество, которое обернулась трагическими перипетиями первых месяцев Великой Отечественной войны. Кто знает, может быть, именно эта постоянная готовность к испытаниям и предотвратила новые вооруженные конфликты, а война так и осталась "холодной". Недаром старинная пословица гласит: кто предупрежден, тот вооружен.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
