Дмитрий Косырев, политический обозреватель РИА Новости.
Существует главная легенда, сопровождавшая начиная с 70-х годов жизнь Елены Георгиевны Боннэр - скончавшейся в Бостоне правозащитницы и вдовы академика Андрея Сахарова. Легенду эту... или, скажем так, концепцию... в брежневские годы передавали различные партийные пропагандисты из уст в уста. А иначе им было нельзя, потому что тогда официально нельзя было произносить (без особого случая) ни имя Сахарова, ни имя его жены, ни даже слова "еврей". Суть мысли в том, что был хороший русский парень Андрей Дмитриевич, и не просто русский, а еще и из дворян, ну - не без сложностей характера, с гениями всегда так. Но женила его на себе злая еврейка Елена Боннэр, и стал он настоящим диссидентом. А если бы не она - скандалил бы с начальством, бурчал бы с друзьями на кухне, но, в общем, продолжал бы делать свою водородную бомбу, и все было бы хорошо.
Шепот и крик
Как всегда в таких случаях, стоит только посмотреть на самые очевидные факты, как выясняется, что в жизни все куда интереснее. Брошюра Сахарова "Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе" вышла в 1968 году, знакомство с Еленой Боннэр состоялось в 1970 году (зарегистрирован их брак был в 1972 году, долго размышляли - стоит ли это делать). Познакомились они на почве политики - на одном из "диссидентских" процессов. Ему было в 1968 году сорок семь лет, ей - сорок пять, прекрасный возраст для любви - хотя, бесспорно, уже умной и зрелой, любви двух людей с близкими убеждениями.
Далее - о евреях. В молодости Елены Боннэр были моменты, когда ее считали "чистой" армянкой, звали ее Лусик Алиханова - по отцу, работнику чрезвычайно интересной организации, называвшейся Коминтерн. Это была фабрика по производству мировой революции. Расстреляно было большинство коминтерновцев в те же 30-е годы, в том числе и отец Боннэр. Мать из лагерей вышла в 1946 году, в двери Елены раздался звонок, девушка взяла деньги и пошла открывать (тогда многие ходили по квартирам и просили хотя бы хлеба)... Мать она сначала не узнала. Обычная тогда история. Хотя чаще бывали куда менее счастливые.
Так или иначе, взрывное смешение кровей о многом говорит в характере этой женщины. Историю советского радикального диссидентства, действительно, делали не только русские. Хотя тип реакции редко зависит напрямую от национальности. Булат Шалвович Окуджава, например, пел вполголоса, почти шепотом - хотя если посмотреть на историю его семьи и собственную биографию, то получается какой-то близнец Елены Боннэр. Боннэр же умела кричать или говорить так, что это казалось криком.
А еще она, подобно Окуджаве, побывала на фронте (медсестрой), была контужена, получила инвалидность. Мало кто знает, что ее собственная медицинская профессия - детский врач, педиатр. И еще менее известно, что до своего практически профессионального диссидентства она была, если одним словом, литератором. Составляла, например, книгу о поэзии Багрицкого.
Ее перу принадлежит несколько книг о Сахарове. Это понятно, это прекрасно (если бы не она - кто бы это сделал?), а все-таки жаль - кто знает, что бы она написала, если бы жизнь сложилась по-другому.
Без компромиссов
Биография Елены Боннэр - тоже своего рода книга, грустная повесть об истории советско-российского радикализма. Политика, то есть практическое исполнение перемен - всегда компромисс, всегда подгонка убеждений под реальность, под взгляды и активность не только единомышленников, но всего населения.
СССР произвел на свет очень яркое поколение "детей расстрелянных", людей с биографиями-близнецами: Боннэр, Окуджава, Аксенов, еще сотни таких же людей. Очень сильных, умных и предельно идеалистичных. Идеализм - он же бескомпромиссность - был для них основой образа мысли. Этот же идеализм заранее обрекал их... не на поражение, конечно (разве жизнь Елены Боннэр - это поражение?), но на вечное диссидентство во все эпохи.
Вот и последние эпизоды политической биографии Елены Боннэр - в марте прошлого года первой подписала обращение к гражданам России "Путин должен уйти", а через два дня после этого опубликовала свою заметку насчет того, что Академию наук России надо срочно разогнать, как минимум лишить ее административных и хозяйственных функций. Ей в том году было 87 лет.
Нет смысла пересказывать все, что произошло в жизни Елены Боннэр по части даже не политической (политика - это все же путь к власти, к управлению обществом и государством), а идеологической, правозащитной деятельности. Поскольку вся история советского и российского правозащитного движения, все обращения, комитеты, процессы - все это включает ключевую роль Елены Боннэр, с Сахаровым или без.
Биография потрясающая. С тихим и достойным концом - в Бостоне, где живет ее дочь. Книги о Елене Боннэр, конечно, еще будут написаны. И лучше всего читаться там будут, возможно, мелкие и политически не очень значимые эпизоды. О том, например, что она хорошо умела готовить - особенно капустный пирог - и когда таковой начинал создаваться, Андрей Сахаров перемещался на кухню со всеми бумагами и сидел там от первой стадии до последней, это была очень уютная процедура.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
