Михаил Ростовский
На днях я проезжал мимо посольства Сербии на Мосфильмовской улице в Москве. Около здания стояла толпа. Несколько десятков людей, размахивая флагами, протестовали против ареста сербского генерала Ратко Младича. Как и большинство россиян, я очень сочувствую сербам. Но вот желания присоединиться к демонстрантам у меня не возникло.
Владимир Путин когда-то назвал распад Советского Союза крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века. Не хочу подвергать сомнению эти слова премьера. Но распад Югославии - очень похожей на Советский Союз по своему устройству страны - показывает: самого худшего и кровавого варианта нам все-таки удалось избежать.
Последний удар колокола прозвучал для Югославии на несколько недель раньше, чем для Советского Союза. Трагедия началась в удивительно красивом месте - в расположенном на территории Хорватии национальном парке Плитвицкие озера. Обычно здесь любуются горными пейзажами. Но в марте 1991 года в национальном парке решали более животрепещущий вопрос - о национальной принадлежности сотрудников дирекции.
Районы около национального парка были населены преимущественно сербами. И их местные лидеры решили: "начальниками озер" тоже должны быть сербы, а уж никак не хорваты. Но это не понравилось лидеру Хорватии Франьо Туджману. Он послал на озера полицию восстановить уволенных в должности. Результатом этого своеобразного трудового спора стало самое настоящее сражение с захватом заложников, двумя десятками раненных и двумя трупами - серба и хорвата.
Вмешательство федеральной армии остановило фарсовую "битву на озере". Но пролитая кровь резко усилила радикальные настроения и в Сербии, и в Хорватии, и в других частях Югославии. Уже через несколько месяцев то, что ранее было известно как Социалистическая Федеративная Республика Югославия, начало постепенно погружаться в пламя межнационального пожара.
Относительно безболезненно выйти из-под власти федерального руководства в Белграде удалось лишь Словении и Македонии. А вот сербы, хорваты и боснийские мусульмане стали воевать друг с другом.
Кто был прав, а кто виноват? Когда-то давно я услышал удивительно мудрые слова: бывают ситуации, когда нет правых и виноватых. Есть лишь жертвы и палачи. К гражданской войне в бывшей Югославии это относится в полной мере. Все стороны конфликта совершали ужасающие зверства.
Эта война запятнала репутацию даже нейтральных стран. Возьмем, например, Нидерланды - страну, в которой находится Гаагский трибунал. Одно из самых страшных обвинений против Ратко Младича - геноцид в боснийском городе Сребреница. Летом 1995 года сербские силы под командованием Младича захватили эту стратегически важную местность.
Стремясь очистить город от не сербского населения, отряды Младича изгнали оттуда всех женщин и детей "неправильного происхождения". А вот с мужчинами, способными носить оружие, решили не поступать столь "гуманно". За 11 дней было убито свыше восьми тысяч человек.
Вы спросите: причем здесь голландцы. Оказывается, причем. Сребреница была объявлена ООН зоной безопасности или в дословном переводе с английского "безопасным раем". Охраняли этот "рай" голландские солдаты во главе с бравым подполковником Томом Карремансом.
И как же себя вели голландские "защитники рая" в разгар массовых убийств? Не щадя себя, защищали гражданское население? Не угадали. В начале геноцида подполковник Карреманс под прицелом камер чокнулся бокалами с генералом Младичем.
После завершения убийств голландский вояка снова встретился с Младичем, улыбнулся, пожал ему руку и отбыл на родину. Вы думаете, там его разжаловали и покрыли позором? Снова не угадали. Тому Карремансу присвоили звание полковника. Так что в очень правильную страну привезли Младича в происках правосудия!
Впрочем, голландцы в югославской трагедии - игроки глубоко периферийные. Зададимся лучше другим вопросом. Бывший лидер Сербии Слободан Милошевич умер в тюремной камере гаагского трибунала. Президент Хорватии Франьо Туджман, против которого тоже выдвигались обвинения в военных преступлениях, умер в обстановке почета и уважения, по-прежнему находясь на посту главы государства.
Почему судьбы двух политиков оказались столь разными? Судья гаагского трибунала Жан-Клод Антонетти однажды ответил на этот вопрос так: "Если бы Туджман был жив, он был бы здесь - на скамье обвиняемых".
Однако так ли объективен Гаагский трибунал? Возможно да. А возможно нет. По сделанным в 2008 году подсчетам, 68% лиц, которым были предъявлены обвинения в Гааге, представляли сербскую сторону.
Но даже если антисербский уклон в работе Гаагского трибунала действительно имеет место, то что? Означает ли это, что Младича следовало оставить в покое? Мне кажется, что внешне привлекательный принцип "либо всех, либо никого" здесь неуместен.
Появление Ратко Младича в суде отвечает всеобщим интересам. Возможно, в будущем в какой-то другой стране кто-то вновь окажется в положении Младича - в одном шаге от страшного злодеяния. И, может быть, этот кто-то вспомнит о том, как окончилась карьера сербского генерала и сделает шаг назад. Поэтому я убежден: Гаагский трибунал - это не напрасно.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
