Отечественной милиции осталось жить всего месяц. С первого марта ее место займет полиция. Переименование - акт символический. Своего рода перезагрузка, апгрейд, как выражаются компьютерщики. В новую жизнь - с новым названием, ради которого Госдума приняла специальный новый закон.
Хорошая буква закона
Документ этот уже много раз подробно обсудили и проанализировали со всех сторон. Закон о полиции можно признать прогрессивным. В нем написано много хорошего и правильного. Так, например, в отличие от милиционера, полицейский будет обязан представляться, предъявлять удостоверение и подробно разъяснять гражданам их права и обязанности. В том же случае, если граждан задержат, они получают право не позднее, чем через три часа после задержания, позвонить кому-либо из родных и близких с полицейского участка. В нынешних отделения милиции никто нам такого права не дает.
Немало места в тексте закона уделено еще одной важной теме. Конечно, стиль законодательных актов особым изяществом не отличается, но одну цитату из закона позволить себе можно:
"Граждане РФ, общественные объединения осуществляют общественный контроль за деятельностью полиции в соответствии с федеральным законом. Общественная палата РФ осуществляет контроль за деятельностью полиции в соответствии с законом "Об Общественной палате РФ". Общественные наблюдательные комиссии и члены этих комиссий осуществляют контроль за обеспечением прав граждан в местах принудительного содержания... Общественные советы, образуемые при федеральном органе исполнительной власти в сфере внутренних дел, при территориальных органах, осуществляют контроль за деятельностью полиции в соответствии с положениями об этих советах".
Общественные советы при МВД уже существуют и активно действуют, но с 1 марта их работа будет полностью легитимизирована. Наконец, в законе о полиции подробно расписаны права граждан и общественных организаций на получение достоверной информации о деятельности полиции, а полицию обязывают представлять нам всю информацию, непосредственно затрагивающую наши права.
По идее, после такого вступления надо переходить к перечислению недостатков, но я не буду этого делать. Честно говоря, нет оснований ругать новый закон.
Есть в нем, безусловно, толика прекраснодушной публицистики, в тех главах, где говорится о том, что одним из основных критериев в оценке полиции должно стать мнение населения. Идея хорошая, но непонятно, каким образом ее можно реализовать.
Выборность участковых или иных полицейских начальников, как это делается в США, вводить не планируется. Да, наверное, и не надо. Наш электорат запросто мог бы избрать, например, "шерифом" Кущевского района какого-нибудь Цапка, а то и Вову Беспредела.
Были ведь прецеденты, когда мэрами некоторых российских городов выбирали криминальных авторитетов, "крепких хозяев", способных навести порядок. Или можно вспомнить наркобарона и кровавого злодея Пабло Эскобара, которого обожали жители его родного Медельина. А по менталитету российские избиратели, особенно те, что живут вдали от столиц, гораздо ближе к обитателям Колумбии, чем США.
Вот и неясно, каким образом предполагается учитывать "мнение населения" о местных шефах полиции. Вряд ли руководители МВД собираются проводить социологические опросы во всех городах и весях необъятной родины. В итоге данная норма закона остается не более, чем благим пожеланием. Впрочем, нет от нее ни вреда, ни ущерба.
Споры по поводу поправок к законопроекту, которые отклонило думское большинство, тоже не кажутся принципиальными. Красивые "джентльменские" требования запретить полицейским бить женщин резиновыми дубинками - чистая демагогия. В законе тщательно и четко регламентированы случаи, при которых стражи порядка имеют право использовать дубинки. В вихре и гуще массовых беспорядков (если они, не дай Бог, случатся) полицейским некогда разбираться, кто на них нападает, женщины или мужчины.
Депутаты от оппозиционных фракций хотели также максимально ограничить полиции возможность "проникновения в жилище". Но таким образом можно запросто парализовать борьбу с преступностью. В законе опять-таки конкретно и ясно оговорено, при каких обстоятельствах полицейским можно врываться в наши дома. И если эти нормы будут применяться именно так, как предусмотрено законом, ничего страшного не случится.
Особенности национального правоприменения
Вот тут-то и кроется самая главная проблема: если все нормы будут правильно и цивилизованно применяться. Критики закона в этом сомневаются, и совершенно справедливо. Вот только критика их направлена не по адресу. На бумаге все изложено верно. Всегда можно придраться к отдельным пунктам или фразам, но это не принципиально. Документ нормальный и вполне современный. Весь вопрос в том, кто будет пользоваться этим документом.
А применять этот закон, судя по всему, будет все та же наша милиция, давно и хорошо, до боли нам знакомая. И оттого, что ее переименовали в полицию, она не изменится. Да, всех сотрудников МВД планируется сначала вывести за штат, но потом же их всех - принять обратно на службу. Допустим, не всех. Предполагаются сокращения. Полицию освободят от многих функций, свойственных милиции.
Возможно, при операции перезагрузки избавятся от некоторых одиозных фигур, хотя и это не обязательно. Все официально признанные "оборотни в погонах" и так уже уволены из органов правопорядка, сидят на зонах, как майор Евсюков, или находятся под судом. Если же "кто-то кое-где у нас порой" ушел от ответственности, то и это никак не зависит от названия структуры или от законодательного акта, регулирующего ее деятельность. Пусть выступает с протестами общественность, СМИ, а теперь еще и блогеры, у которых есть отличные технические возможности рассказать (и показать в роликах YouTube) все случаи безнаказанности.
Но мы слишком хорошо знаем свою милицию en masse, в целом, скопом. Известны и ее характерные особенности, свойственные, между прочим, отнюдь не только данной части общества, среди которых имеет место "правовой нигилизм". Понятно, в ночь с 28 февраля на 1 марта более миллиона человек не перевоспитаются, не изменят своей сущности и менталитета.
Значит ли это, что не надо было переименовывать милицию в полицию и принимать по данному поводу новый законодательный акт? Очевидно, что такой подход тоже нельзя считать правильным. Если что-то нельзя изменить в одночасье, по мановению руки или при помощи взмаха волшебной палочки, из этого не следует, что вообще не надо ничего менять.
Суть дела не в том, что милиционер будет отныне называться полицейским, а в том хотя бы, что он будет обязан представляться, объяснять нам наши права и обязанности и разъяснять, на каком основании он к нам пристал. Если же очередной "дядя Степа" этого не сделает, граждане получат законное право на него пожаловаться по инстанциям. И добиться наказания нерадивого полисмена. Или "полисмента"? И после этого коллеги наказанного правоохранителя получат возможность сделать выводы и, возможно, поведут себя так, как требует закон.
Правда, для того, чтобы подобные рассуждения перешли из разряда маниловщины в сферу реальности, надо, чтобы наши сограждане научились бороться за свои права, не стеснялись жаловаться, не пугались хлопот и мороки, не опускали руки со словами "все равно ничего не выйдет"...
С этим у нас очень большие проблемы. И никаким законодательным актом их не разрешить. Что не отменяет главного: "Закон о полиции" дает нам возможность отстоять свои права и свободы. Осталось только воспользоваться этой возможностью. В противном случае не заработает никакой, даже идеальный и гениальный закон.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
