Дмитрий Бабич, обозреватель РИА Новости.
Египет потребовал от Германии вернуть вывезенный в 1913 году знаменитый бюст Нефертити - легендарной супруги древнего фараона Эхнатона, основателя единобожия. Это требование, впервые подтвержденное мощным документальным и юридическим обоснованием, может буквально перевернуть мировое сообщество хранителей и собственников искусства.
Товарищ Генеральный Секретарь
Должность инициатора этой акции Захи Хавасса звучит несколько по-советски - Генеральный Секретарь Высшего Совета по делам древностей (ВССД) Египта. Но обладатель этой тяжеловесной должности отнюдь не чувствует себя человеком прошлого - он уверен, что будущее принадлежит ему, и применяет самые модные юридические ходы и информационные технологии. До вчерашнего дня самой известной инициативой Хавасса была идея введения авторского права (копирайта) Арабской Республики Египет (АРЕ) на изображения всех найденных на ее территории культурных объектов. Проект этот пока, слава Богу, находится в стадии разработки. Но если он будет запущен, желающие разместить, скажем, в российском учебнике истории изображения пирамид должны будут испрашивать на это дело соизволение ВССД. И разрешение наверняка будет дано - но за деньги, как полагается по правилам копирайта. Эту горькую «авторскую» пилюлю для поклонников искусства во всем мире Хавасс обещает подсластить несколько сомнительной сахарной оболочкой: полученные таким образом деньги пойдут на реставрацию египетских древностей.
Полигон для археологов
Возникающая проблема - не только египетская, хотя именно АРЕ оказалась в авангарде новомодного движения за возврат древнего искусства на его историческую родину. Ведь культурные ценности в девятнадцатом и двадцатом веке вывозились не только из Египта - они вывозились из нынешнего Ирака (древнего Междуречья), Индии, Китая, России.
Потом, в середине двадцатого века, - из Германии, Голландии, Польши. Процесс этот не был однозначно разрушительным - часто именно благодаря таким вывозам удавалось спасти вещи, которые «на родине» были бы выброшены как ненужный старый хлам.
Египет - самый яркий пример: отсюда культурные ценности вывозились более столетия. Моду на египтологию создал Наполеон Бонапарт, в начале своей антибританской египетской экспедиции конца восемнадцатого века обративший внимание своих солдат и офицеров на величие пирамид. Бонапарт, сумевший создать для себя абсолютно незаслуженный образ романтического героя, романтизировал и действительно великую цивилизацию Древнего Египта. Французы, а вслед за ними и победившие Бонапарта англичане бросились расшифровывать древние надписи, изучать (и, естественно, вывозить) фрески, статуи, объекты быта фараонов. Ранее подобные находки (за исключением изделий из золота и других драгоценностей) беззастенчиво выбрасывались местным неграмотным населением, для которого фараоны были всего лишь древними варварами-идолопоклонниками, все заблуждения которых не стоили и одной суры из Корана.
Находившийся в течение столетий под пятой самых разных завоевателей, Египет лишь в 1922 году перестал быть британским протекторатом. Перед этим он успел в течение многих лет побыть рабочей площадкой для множества археологов из Европы. Одним из них был немецкий археолог Людвиг Борхардт, нашедший бюст Нефертити в раскопанной им мастерской древнего скульптора Тутмоса. Статуэтка с тонким, одухотворенным, поражающим своими пропорциями женским лицом была тайно вывезена в Берлинский музей, где стала для всего мира символом таинственного Египта. Ведь супруг Нефертити Эхнатон был «фараоном-отступником» - единственным из египетских фараонов, кто отказался от многобожия в пользу единого бога, которому дали имя Атон. После смерти он был предан за это жрецами проклятию, но идея единобожия впоследствии возродилась в иудаизме, христианстве и исламе.
В шестидесятые годы двадцатого века бюст Нефертити стал модным элементом интерьера интеллигентских московских квартир, о таинственной царице писали книги, сочиняли стихи. В Берлине в те годы Нефертити была намного доступнее для любителей искусства со всего мира, чем в Египте, который стал модным туристическим направлением лишь в конце двадцатого века.
Прекрасный новый мир
Но для Генерального Секретаря ВСДД Захи Хавасса все это - ограбление, колониализм и нарушение авторских прав. Еще несколько месяцев назад ему удалось по той же схеме добиться выдачи древнеегипетских фресок из Лувра - французы выдали их после того, как Египет прервал любое сотрудничество с крупнейшим французским музеем. Наверняка такая же схема будет использована и с Германией. Еще раньше, в течение последних десятилетий, Италия, Индия и другие страны приняли жесткие законодательства, делающие все сделанные в их земле находки собственностью государства. Работа археологов былых времен - граждан мира, свободно трудящихся там, где всего интереснее - воспринимается в разделенном на «национальные квартиры» мире как золотой век.
Современным миром правят сухие, холодные, рассчитанные на самый приземленный ум концепции - собственности, авторского права, национального суверенитета. Великая мечта о «всемирной культурной копилке человечества», воплощением которой много лет были музеи, сегодня отступает. А жаль.
Ведь «счастливость» или «несчастливость» судьбы произведения искусства определяется не его «постоянной пропиской» в месте производства, а количеством брошенных на него взглядов. Желательно - взглядов благожелательных и способных оценить прекрасное по достоинству. В отличие от живых людей, бюсты, статуи и портреты от восхищения не портятся. Нефертити должна быть для всех.
Смотреть фотоленту "Эталоны красоты от Нефертити до Монро" >>
Много лет в Европе и США количество мест, где прекрасное могло встретиться с ценителем (то есть, прежде всего, музеев) было больше, чем в любой другой части мира. Возмущаться этим фактом, называть его грабежом - несправедливо. Вряд ли «прекрасный новый мир» тотально национализированного искусства может начаться со лжи и несправедливости.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
