Трагедия в клубе "Хромая лошадь" в Перми унесла жизни 156 человек. Более 80 пермяков получили такие травмы и ожоги, что до сих пор проходят лечение. Накануне годовщины трагедии, произошедшей 5 декабря 2009 года, о помощи пострадавшим, об особенностях ожоговых травм и возможностях человеческого организма корреспонденту РИА Новости Татьяне Степановой рассказал президент Всероссийского общественного объединения комбустиологов "Мир без ожогов", руководитель ожогового центра Института хирургии имени Вишневского профессор Андрей Алексеев.
- Андрей Анатольевич, какие проблемы российская комбустиология сегодня ощущает наиболее остро: нехватка денег, оборудования, высококвалифицированных специалистов?
- Конечно же, не хватает. Но я хочу сказать о другом: у нас до сих пор не утвержден порядок оказания медицинской помощи пострадавшим от ожогов. Он разработан нами, но до сих пор не утвержден министерством, а это нужно сделать обязательно. И там все этапы оказания помощи прослежены, начиная от скорой помощи и заканчивая специализированной высокотехнологичной медицинской помощью.
Предыдущий документ был издан в 1991 году, тогда была другая страна. Прошло 20 лет, то оснащение, то оборудование, которое закладывалось в этом документе, конечно, не соответствует сегодняшним требованиям.
Понятно, что эта проблема очень актуальна, но, к сожалению, мы обращаем на нее внимание только тогда, когда случается что-то серьезное, из ряда вон выходящее, например, трагедия в "Хромой лошади". В то же время, по данным МЧС, только за шесть месяцев 2010 года на пожарах погибло почти 7 тысяч человек и еще столько же получили ожоговую травму.
- Скажите, как часто Вам приходилось сталкиваться с последствиями таких крупных трагедий?
- Периодически бывает. В 1989 году во время прохождения двух пассажирских составов недалеко от Уфы произошел взрыв газа из-за аварии на газопроводе. Более 1,2 тысячи человек получили ожоги, в основном, обширные. Это было самое крупное происшествие за последние годы, связанные с массовой ожоговой травмой.
При ожогах очень важно своевременное оказание скорой медицинской помощи, чтобы спасти жизнь человеку. Затем, как можно скорее, необходимо перевести больного на этап специализированного лечения, туда, где есть соответствующее оборудование, медикаментозное обеспечение и специалисты. Работа по ведению больного может вестись не один месяц и не один год, все зависит от тяжести травмы, площади и глубины ожогов. Есть еще другие обстоятельства, которые могут усугубить тяжесть состояния больного – это термоингаляционные поражения дыхательных путей, а также отравления продуктами горения.
К сожалению, в последнее десятилетие мы стали терять ожоговые отделения, они стали закрываться. Потому что когда речь идет о муниципальном здравоохранении, то тогда уже городская администрация решает, что будет в этой больнице. Например, в таком достаточно проблемном регионе как Северо-Кавказский федеральный округ, в городе Ставрополе, несколько лет назад было закрыто ожоговое отделение. Оно стало хирургическим. Там по-прежнему лечатся ожоговые больные, но они не имеют возможности лечиться на соответствующем уровне, потому что финансирования обычного хирургического отделения явно недостаточно. Там остались врачи, там остались медсестры, но нужен статус и соответствующие ему возможности.
Если больной лечится на обычной койке, а не в специализированном отделении, результаты лечения будут хуже. Это касается не только летальности, но и инвалидизации больных: у них остаются ожоговые деформации, рубцы. Лечат их не всегда адекватно, даже если жизнь спасают, то люди остаются инвалидами.
- Какие при ожоговых травмах должны быть требования к работе "скорой", а также на этапе стационарной или специализированной помощи?
- Если случается несчастье в городе, где, к примеру, нет ожогового отделения, то больного нужно госпитализировать в многопрофильное медучреждение, где есть реаниматолог, хирург, травматолог, есть возможность сделать рентген и компьютерную томографию. И как только состояние больного позволит, его нужно переводить в специализированное отделение. Потому что этим пациентам как можно быстрее нужно выполнить иссечение нежизнеспособных тканей, чтобы не было интоксикации, затем необходимо оперативно восстановить целостность кожных покровов. А это возможно только при соответствующей интенсивной терапии и медикаментозном обеспечении.
Но начать надо даже не с оборудования, а с помещения. То есть, для лечения тяжелообожженного должна быть не просто палата, а палата, где есть система вентиляции. Она должна быть абактериальная, потому что проблема инфекций очень актуальна для наших больных. Если больные будут лежать в многоместной палате, то, соответственно, у них будет перекрестное инфицирование.
Далее, должны быть определенные требования к оснащению. Здесь необходимы не только аппараты, например, для респираторной поддержки или аппараты для хирургического лечения, такие как ультразвуковой аппарат для очищения раны. Здесь требуется еще и медикаментозная терапия: антибиотики, иммунная терапия, препараты крови и кровезаменителей, затем энтеральное и парентеральное питание, современные раневые покрытия и перевязочные средства.
Что касается высокотехнологичной медицинской помощи, то сейчас она главным образом осуществляется в федеральных учреждениях, но она может быть организована и в ожоговых центрах, краевой или областной больнице. Главное, чтобы они отвечали необходимым требованиям.
- Андрей Анатольевич, в чем заключается реабилитация ожоговых больных?
- Когда у больного восстанавливается целостность кожного покрова, мы говорим, что острый период закончился и начинается период реабилитации. Что это значит? Это значит, что ран уже нет, но болезнь внутри еще осталась. Дело в том, что в зависимости от травмы, у пациентов развивается ожоговая болезнь разной тяжести. Ожоговая болезнь – это реакция организма на перенесенную ожоговую травму. Действительно, чем тяжелее травма, тем тяжелее реакция организма, тем больше страдают все органы и системы: сердечно-сосудистая, дыхательная, эндокринная, иммунная системы – страдает все. А кроме этого, когда мы говорим о последствиях ожогов, мы имеем в виду послеожоговые деформации и рубцы. В этой ситуации проводится целый комплекс лечения.
- Расскажите подробнее, пожалуйста.
- Прежде всего, это мероприятия, направленные на профилактику развития рубцов или лечения рубцов, но чаще всего и то, и другое вместе. Все зависит от тяжести больного. Вот говорят: "надо спасти больного", а когда спасаем, забывают, что его жизнь висела на волоске, и спрашивают: "а почему у него пальчик не сгибается?". Иногда, действительно, тяжесть травмы такая, имея в виду не только площадь ожогов, но и глубину, что нарушаются анатомические функции: поражаются не только кожные покровы, но и подкожная клетчатка, мышцы, сухожилия. Естественно, в этой ситуации невозможно говорить о том, что будет точно так же, как и до травмы. Конечно, такому человеку трудно, но здесь очень важно, насколько правильно проводятся реабилитационные мероприятия после выписки. Для людей, которые лечатся в ожоговых центрах, как правило, диспансерное наблюдение продолжается и после выписки. А те, кто до ожоговых центров "не добрался", например, в районной больнице… Кто там будет им заниматься? У него даже поверхностные ожоги могут привести к инвалидизации.
Существует целый комплекс мероприятий, направленный на профилактику послеожоговых рубцов. В первую очередь – это компрессионное белье, сшитое строго по размеру. Практически в каждом ожоговом центре есть специалисты: мы их обучили специально, как правильно снимать мерки. Для чего этого нужно? Для того, чтобы специальное эластичное белье обеспечивало необходимое давление, чтобы не росли рубцы.
Кроме того, существуют специальные препараты для местного лечения, которые тоже способствуют тому, что рост рубцов останавливается. Но самый лучший вариант, конечно, это санаторно-курортное лечение.
- Почему?
- Потому что весь этот комплекс реабилитационных мероприятий очень трудно обеспечить в домашних условиях. Да, он носит компрессионное белье, да он применяет препараты и все. Кроме того, нужны еще другие физиотерапевтические мероприятия: это например, ультразвук, электрофорез, фонофорез, когда лекарства вводятся направленно.
Кроме того, в санатории можно применять бальнеологические лечение. Например, почему мы всегда рекомендовали лечение в Сочи? Потому что там есть Мацеста. Мацеста – это сероводородные источники. Во времена советской власти при выписке у нас все больные обеспечивались санаторно-курортным лечением. Мы их умоляли: "возьмите путевочку, дорогой". Места были выделены для всех работающих. А больные говорили "мы не хотим". А теперь и хотели бы, но это дорого стоит.
И, переходя к пермским пациентам, хочу сказать, что нам удалось организовать дело так, что все они получили возможность санаторно-курортного лечения. Трагедия случилось в декабре, а уже в апреле первые пострадавшие были на лечении в Сочи. Пермский край выделил средства на санаторно-курортное лечение для всех пострадавших.
- А что дает санаторно-курортное лечение?
- Останавливается рост рубцов и многим пациентам уже может не понадобиться операция, или же объем хирургической коррекции уменьшится. В Сочи пермяки прошли полный курс лечения – 22 дня. У некоторых пациентов было только поражение дыхательных путей, но они тоже были на искусственной вентиляции легких и мы их едва вытащили. Им, может быть, такое лечение в Мацесте и не нужно было, но мы настояли, чтобы всех их направили туда, чтобы оздоровить максимально.
А второй раз в сентябре-октябре поехали люди, которые нуждаются в таком лечении повторно. Таким образом, в течение года они два раза получили санаторно-курортное лечение.
- Андрей Анатольевич, почему тогда в интернете появились сообщения о том, что пострадавшие из "Хромой лошади" не получают лечение, они даже обратились к президенту. Что Вы об этом думаете?
- Я расстроен. Люди не ценят то, что для них делают. Если разобраться, то там всего четыре-пять пострадавших, которые подписались под этим письмом, а остальные не сами пострадавшие, а их родственники. И я там такую фразу прочитал, что они тратят 15 тысяч рублей в месяц на противорубцовые мази… Что они там заказывают за границей, я не знаю, потому что все необходимые средства у нас есть. И потом, все они прошли санаторно-курортное лечение, где все для них было бесплатным, включая мази и компрессионное белье. И когда они говорят, что нам нужны деньги и что нас недостаточно хорошо лечат, я удивляюсь этому, потому что, кто, если не они, должны были оценить всю эту помощь. Я знаю наверняка, что большинство наших недавних пациентов благодарны медикам, которые спасли им жизнь.
- Андрей Анатольевич, но на самом деле больные после выписки все же самостоятельно вынуждены покупать все эти препараты?
- Конечно. Кто же их будет обеспечивать? Пока они находятся в больнице, они обеспечиваются всем бесплатно, а когда дома – уже сами покупают. Обеспечиваются у нас лекарствами только инвалиды. А вы разве не покупаете для себя медикаменты? Не забывайте, что была еще и компенсация.
- Андрей Анатольевич, а в Перми есть комбустиологи?
- Да, там есть ожоговое отделение. Правда, не в очень современном состоянии, что и явилось причиной того, что его в настоящее время перестраивают, переделывают и будут дооснащать соответствующим образом. Больные после трагедии были помещены не только туда, но еще в семь других учреждений города и находились все в основном в палатах реанимации и интенсивной терапии. Потому что это были очень тяжелые больные. Эвакуация их в ожоговые центры Москвы и Санкт Петербурга позволила оказать максимальную в этих условиях специализированную и высокотехнологичную помощь.
- Кто из пострадавших в "Хромой лошади", казалось бы, безнадежных пациентов Вам запомнился больше?
- Запоминаются, как правило, сильные люди. Вот у нас была девушка, у нее было 75% ожогов кожных покровов и практически все глубокие, требующие пластики. Ее зовут Наталья Нагорняк. Она недавно вернулась из Сочи. В апреле она не попала туда, потому что еще у нас лечилась. Она сейчас управляет машиной. Заново научилась работать на компьютере, хотя у нее отсутствуют некоторые фаланги пальцев. Вот она сильная, она боролась и продолжает жить полноценной жизнью.
