Анатолий Королев, писатель, член русского Пен-Клуба для РИА Новости.
Смерть поэта всегда внезапна, тем более смерть любимого поэта, тем более женщины, тем более Беллы Ахмадуллиной…
В последние годы она стала слепнуть, и мы, ее друзья и поклонники стали беспокойно спрашивать друг друга: как Белла? И слышали в ответ: она различает лишь свет из окна или огонь свечи, но при этом хранит гордую нежность голоса: я устала смотреть, а все любимое помню и так.
Черная круглая шляпа в первом ряду на похоронах Аксенова.
Черная птица тенью на голове.
Черная кайма траурной вуали оттиском черненого серебра на запрокинутом лбу. Она всегда жила с лицом, обращенным поверх голов, куда-то вдаль, и всегда нисходила из своей отрешенности к нам. Разделить застолье, погладить щенка. Кажется, у нее был лобастый шарпей Гвидон, каково ему будет теперь без своей черной царевны лебедь? Каково будет всем нам без ее нравственной одаренности к жизни? Она умела смотреть правде в глаза и только она могла сказать, как сказала однажды: «я привыкла быть… но надо себя учить отвыкать, и это очень грустно».
Нам будет ее не хватать, как не хватало, когда Белла – еще вчера! - была жива. Редкий дар оставлять чувство жажды в памяти всех, кто знал ее близко и тех, кто видел ее только издали.
«Это я - в два часа пополудни, повитухой добытый трофей, надо мною играют на лютне, мне щекотно от палочек фей…»
Между тем, дар капризно выпал краснощекой девочке-толстушке, из тех, что не пишут стихи, - заметила как-то сама поэтесса. И начала она очень звонко, по-комсомольски, в окружении друзей-трибунов. Женя Евтушенко, Андрюша Вознесенский, Булат… Круглолицая и вовсе непохожая на пленную птицу, шаг за шагом стала все тоньше и выше, строже и жарче. Как царевна из сказки, что жила в лягушачьей коже, и выходила на свет лишь по ночам, а потом – раз – кожа сгорела в огне.
Этот обжиг был ей к лицу.
Словно кованая роза из бронзы, она жила среди нас, уникальная, бесподобная, несравнимая ни с кем, и между тем чуть измученная собственной славой. Искренно стесняясь известности, она внушала читателям:
«это я человек невеличка,
всем кто есть, прихожусь близнецом,
сплю, покуда идет электричка,
пав на сумку невзрачным лицом.
Мне не выпало лишней удачи,
слава богу, не выпало мне,
быть заслуженней или богаче
всех соседей моих по земле.
Плоть от плоти сограждан усталых,
хорошо, что в их длинном строю
в магазинах, в кино, на вокзалах
я последнею в кассу стою –
позади паренька удалого
и старухи в пуховом платке,
слившись с ними, как слово и слово
на моем и на их языке».
Белла Ахмадуллина – ярчайший лирический поэт ХХ века в русской и европейской поэзии. В своем возвышенном, страстном и даже истовом творчестве, в стихах на грани исповеди, она продолжила линию классического стиха, ту, что шла от самого Пушкина (чистота формы), и была продолжена в поэзии двух великих поклонниц Пушкина – Марины Цветаевой и Анна Ахматовой. От Цветаевой Ахмадуллина научилась атаке русской речи, той, что от напора становится косноязычной. От Ахматовой она приобрела склонность к сотворению суда устами стихов, была строга и пристрастна к себе и другим, ангажирована в совестливость. Отсюда ее участие в неподцензурном альманахе «Метрополь», письма в защиту Сахарова и Солженицына, какая-то одинокая гражданственность, скорее печальная, чем дерзкая. На досужий вопрос -- можно ли восхищаться политиком? она отвечала вопросом: спросите у зверя, может ли он восхищаться охотником?
Сама выкованная культурой, Ахмадулина ценила культуру как род ловчей сети, которая сковывает в человеке зло и принуждает к стыду, который она считала краеугольным камнем цивилизации.
Сама чуткая к таланту другого, отзывчивая на помощь, считала радость за гений коллеги признаком подлинной одаренности. И всегда вспоминала Пушкина, который раздувал похвалой любой уголек дарования в другом человеке, и считала это правило заветом Пушкина для себя, и желательным правилом для других.
Казалась нежной и хрупкой, она показала завидную работоспособность. Количество написанного Ахмадулиной удивляет: сотни стихов, множество поэм, десятки книг, которым сама потеряла счет. А еще завидное число наград, премий, званий и прочих триумфов. Редкий случай для нашей страны – Ахмадулина при жизни была признана классиком.
Ее первый сборник появился в 1962 году. Она назвала книжку «Струна», в этом кратком красноречии была заявлена жизнь – судьба натянутой струны. Более поздние книги – «Озноб», «Метель», «Свеча», «Тайна», «Сад» - складываются в целое стихотворение, где снегу, вьюге, листопаду, ливню противостоит только одна свеча, которую нужно пронести в голой руке над водой, даже тогда, когда жизнь с головой ушла под воду…
Прощай, черный бриллиант русской поэзии…
