Один из главных конфликтов президентства Медведева – с московским мэром – разрешился не в пользу последнего. И это хорошо. Однако любопытно не только окончание противостояния с этой убийственной формулировочкой про утрату доверия. Интересен весь антураж вокруг борьбы двух фигур, а может, – кто знает? – вокруг двух общественно-политических подходов к управлению социумом.
Итак, что показала борьба? Первое и в меру необычное – задействованный медийный арсенал. Буквально через год после прихода Путина стало ясно: СМИ и вообще публичность больше не используются политиками как средство влияния, угрозы или торга. Увидев, что первое лицо не только не реагирует на публичные апелляции, но и раздражается по поводу их появления, конфликты внутри себя истеблишмент стал решать тихо, за закрытыми дверями. Отголоски, конечно, просачивались, большей частью в виде комментариев третьих лиц или утечек «источников», но в целом открытой дискуссии с привлечением групп сторонников, публичного анализа достоинств и недостатков той или иной персоны или ситуации практически не осталось.
В «сентябрьском бою» впервые были эшелонированно задействованы все медийные ресурсы с обеих сторон. Причем это были не просто потоки обвинений вызывающего тона (назначенные политики таким не оперируют даже в самых медийно открытых странах). Это был – впервые, наверное, за годы – громадный пласт аналитики с серьезным бэкграундом и политико-экономическими выводами как об эффективности правления столичного мэра, так и о функционировании всей национальной системы власти.
Из этого можно сделать целый ряд заключений. Во-первых, остались аналитические ресурсы, как в виде людей, так и в виде идей. Во-вторых, и это, возможно, еще важнее, осталась потребность социально активных, мыслящих людей в подобного рода информации. То есть вдруг была проявлена полная достоинства гражданская позиция и оказалось, что она востребована. Невзирая на то, что одни давно ушли во внутреннюю иммиграцию, другие скучают, а третьи веселятся как могут.
Оказалось, что потребность в качественном анализе, кто мы, где мы и почему, есть. В данном случае, как ни парадоксально, совершенно вторично, кто разрешил и почему разрешил этот анализ. Федеральные каналы подняли девятый вал в и без того уже хорошо бурлившей акватории.
Из этого следует следующий и, пожалуй, главный на сегодняшний день вопрос. Будет ли подобное продолжено?
Ситуация в столице всколыхнула у людей давно, в общем, забытое ощущение собственной востребованности, дала возможность высказать мнение. Профессиональное, гражданское, политическое.
Многие подняли голову (не путать с «встали с колен»); что означает, что а) голова есть, б) находиться в полусогнутом состоянии ей было не очень удобно…
А впереди – политический сезон, исход которого пока никто не поручится предсказать. Таким образом, надо что-то делать с той вспышкой политической активности, которая была продемонстрирована.
Варианта два: снова быстро навести на общественную поверхность тишь да гладь, представив сентябрьскую ситуацию как нечто из ряда вон выходящее и нетипичное для общественно-политической консолидации, имеющей место. Выплеск эмоций вернуть в блоги, геев в клубы, наиболее одиозные строительные проекты – на пересмотр. Тем и закрыть тему.
Второй вариант – попытаться катализировать общественные дискуссии таким образом, чтобы они способствовали более качественному принятию властных решений, а в конечном счете – более высокому качеству и самой власти. Например, вернув несколько ключевых фигур на ТВ, открыв в паре газет реальное обсуждение действий представителей власти и последствий их поступков. Это будет болезненно и зачастую не сильно приятно. Но одновременно, если рассуждать цинично, может облегчить ситуацию.
Есть социальная прослойка, которая не готова сублимировать профессиональные навыки в самоутешение, хобби и даже простое зарабатывание денег. Есть люди, которым важно ощущение самореализации. Люди этого призыва могли бы избавить дискуссию от гламурно-чернушного экстрима, а с другой стороны, – удержать ее в русле осмысленности и полезности. Для власть предержащих это могло бы стать каналом обратной связи и, как бы это ни было больно, работать своего рода общественной экспертизой принимаемых ими решений и в то же время сигнализировать о социальных «вспученностях» до того, как латентное недовольство перерастет в открытое.
Чего может опасаться сейчас действующий истеблишмент? Что ситуация в столице может иметь эффект домино. Есть такая опасность. Но социальные волнения наблюдались в последние годы и без публичного задора. Если вспышки недовольства проявляются с изрядной регулярностью, если высшие лица стали вынуждены реагировать уже на сообщения в блогах, то, следовательно, ситуация сама по себе требует а) большего числа каналов для выражения наболевшего, б) большего числа участников дискуссии для поиска взаимоприемлемых решений, в) более оперативной реакции на социальные настроения, которые, по всей видимости, не столь апатичны, как порой смотрятся в рапортах чиновников.
Здесь тоже важно не перегнуть палку. Потому что вспыхнувшие ныне обещания все пересмотреть и переставить – стройки, памятники и т.д. – напоминают стихийные попытки ревизии, которые, помнится, ни к чему хорошему в истории не приводили. За конвульсивным желанием придать решениям обратную силу следует волна испуга и реставрации…
Вопрос, который стоит сейчас перед властью, – кандидатуры. Его можно рассматривать узко утилитарно – применительно к фигуре градоначальника, который, с одной стороны, понизит ту волну раздражения, которую нагнал предыдущий политик, а с другой – кандидатуры тех, кто составит костяк следующего парламента, следующего избирательного цикла, следующей президентской команды.
Было бы неплохо не свернуть всю публичную дискуссию к чинным ново-огаревским встречам, а, набравшись смелости, обсудить кандидатуры с московской элитой. Настоящей элитой, которую люди принимают и к мнению которой прислушиваются. Уместно было бы руководствоваться не столько единороссовским рейтингом кандидата, сколько уважением граждан. Чтобы окончательный результат не выглядел как насмешка над москвичами.
Если страна нуждается в обсуждениях и соучастии в действиях, эта потребность рано или поздно выплывет на поверхность. И в интересах истеблишмента придать этому движению вектор и смысл.
Ситуация вокруг Москвы показала, что дискуссии не всегда оказываются бессодержательными и разрушительными. Они могут быть и профессиональными, и ответственными. И при этом давать обществу именно то, в чем оно испытывает нехватку, – ощущение собственной значимости и гражданского достоинства.
