Николай Троицкий, политический обозреватель РИА Новости.
Тридцать пять лет назад, первого августа 1975 года, почти все страны Старого Света плюс США и Канада ухитрились прийти к политическому консенсусу по главным вопросам. В столице Финляндии Хельсинки был подписан Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе.
В этом мероприятии не участвовала только Албания, пребывавшая в длительном режиме самоизоляции. Все остальные европейские государства, и те, которые в советское время принято было называть капиталистическими, и, соответственно, социалистические предпочли компромисс конфронтации.
Именно соцстраны во главе с Советским Союзом выступили инициаторами этого совещания и соглашения. Это было частью политики, которую в советских СМИ именовали «разрядкой международной напряженности», одного из важнейших трендов периода правления Леонида Брежнева в СССР. Сегодня этот период вспоминают, в основном, как «эпоху застоя». Между тем, во внешней политике он характеризовался скорее изрядным динамизмом, чем застоем.
Хельсинкский акт отнюдь не положил конец холодной войне между двумя системами. Уже после него случилось и вторжение американских войск на остров Гренада, и гражданская война в Никарагуа, в которой в режиме «удаленного доступа» участвовали СССР и США, и, наконец, советская агрессия против Афганистана. Но ситуацию в Европе удалось заморозить. Застолбить статус-кво – реально сложившееся положение.
При этом все что-то выгадали. Так, соглашение окончательно закрепляло нерушимость послевоенных границ в Европе. Такой порядок был больше всего выгоден для Советского Союза и стран Варшавского договора. И разделение Германии на ФРГ и ГДР (они подписали акт по отдельности), и включение прибалтийских республик в состав СССР фиксировалось раз и навсегда. По крайней мере, тогда так казалось.
Контрагенты из Западной Европы могли в ответ уповать на утвержденный Актом принцип невмешательства во внутренние дела других государств, в том числе при помощи ввода войск. Таким образом, они надеялись не допустить повторения событий 1956 года в Венгрии и 1968 – в Чехословакии, куда СССР отправлял свои вооруженные контингенты для наведения партийного порядка.
Однако когда разразился серьезный политический кризис в Польше, то вводу советских войск воспрепятствовало не Хельсинкское соглашение, которое Москва была готова нарушить, а твердая позиция президента ПНР, генерала Войцеха Ярузельского, который успел вовремя объявить военное положение.
Но тем не менее западноевропейские участники подписания Акта уехали из Хельсинки не с пустыми руками. Если страны восточного блока добились сиюминутных выгод, то США и их партнеры смогли установить для себя выгоды долговременные. Умудрились посеять зерна будущего внутреннего раздора, напрочь разрушившего в сравнительно скором будущем и «социалистический лагерь» в целом, и Советский Союз в частности.
«Зерна» эти таились в так называемой гуманитарной корзине – в седьмой главе Заключительного акта, которая называется «Уважение прав человека и основных свобод, включая свободу мысли, совести, религии и убеждений». Прочитав эту главу, руководители нашей партии и советского правительства имели полное право воскликнуть, как вещий Олег из пушкинской баллады: «Так вот где таилась погибель моя!» Видимо, члены делегации СССР интуитивно это чувствовали, так как вокруг формулировок этой главы шла долгая утомительная закулисная борьба.
Но, в конце концов, невозможно было не подписаться под следующими правильными словами:
«Государства-участники будут уважать права человека и основные свободы, включая свободу мысли, совести, религии и убеждений, для всех, без различия расы, пола, языка и религии.
Они будут поощрять и развивать эффективное осуществление гражданских, политических, экономических, социальных, культурных и других прав и свобод, которые все вытекают из достоинства, присущего человеческой личности, и являются существенными для ее свободного и полного развития».
По сути, эти с виду безобидные и гладкие фразы оказались миной, подложенной под мировую систему социализма. Спору нет, Заключительный акт был документом декларативным и даже лицемерным. Ни одно государство не намеревалось выполнять его в полном объеме. В первую очередь это касалось ситуации с правами человека и свободами в СССР.
И все-таки советские диссиденты получили солидное международно-правовое основание для своей деятельности, а западные правительства – мощный рычаг для воздействия на Москву и подвластные ей восточноевропейские столицы.
Вот что писал по этому поводу организатор и первый руководитель правозащитной диссидентской Московской хельсинкской группы Юрий Орлов: «Соглашения формально перевели права человека из сферы добрых пожеланий и «наших внутренних дел» в сферу конкретной международной политики, хотя на деле советский режим этого не признавал, а Запад пока что не использовал. Простые обращения к западной общественности не помогут, думал я. Нужно создать нашу собственную комиссию, которая будет посылать заинтересованным правительствам экспертные документы о нарушениях советскими властями подписанных ими международных обязательств».
Медленно, но верно, расшатывая, словно кроты, основы советской системы, диссиденты сумели разрушить одну из сверхдержав. Конечно, это был только один из факторов. Его роль не стоит преувеличивать. Но недооценивать тоже нельзя. Поэтому можно сказать, что в 1975 году в столице Финляндии начала свою деятельность «ликвидационная комиссия» по упразднению СССР.
«Хельсинкские» контуры смогли продержаться в Европе не более 15 лет. Затем от принципа нерушимости границ ничего не осталось. Установленный порядок стал так часто и систематически нарушаться, что об основополагающем соглашении предпочли просто тихо забыть. Формально считается, что Заключительный акт действует до сих пор. Но это одна из тех формальностей, что никак не влияют на реальную политику.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
