В новом выпуске программы «Дым Отечества» Игорь Бунин, президент Центра политических технологий и Виктор Шейнис, один из авторов Конституции РФ, главный научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений обсуждают с ведущими тему застоя в политической жизни страны.
И.БУНИН: Я специально подобрал комментарии по поводу царствования Николая Первого, причем как его противников, так и его сторонников Особенно после Крымской войны, когда все бывшие сторонники-славянофилы абсолютно в нем разочаровались. Цензор, академик Никитенко: «Николай создал нравственную пустыню. Пушкин: «Немного от прапорщика, немного от Петра Великого». Рязанский, американский историк: «Россия так и не наверстала за 30 лет потерянных при Николае». Погодин, славянофил, апологет Николая после Крымской войны: «Невежды славят ее тишину, но эта тишина кладбищенская, гниющая и смердящая». Сергей Соловьев, великий историк: «Просвещение перестало быть заслугой, стало преступлением в глазах правительства». До этого Соловьев говорит о том, что просвещение было основным мотивом для всех царей, начиная с Петра. Пресняков, известный историк уже советского периода: «Россия и Европа сознательно противопоставились друг другу как два культурно-исторических различных мира. Принципиально различных». Соловьев еще раз: «Это «особнячество». Все говорили одно и то же, особенно после Крымской войны.
В.ДЫМАРСКИЙ: Помимо таких великих людей, которые оценивали правления Николая Павловича, наш читатель отметил: «Если кратко подвести итог тридцати годам Николая Первого, то получается неутешительная картина: закрутив общественно-политические гайки подготовил взрывной рост крайних настроений, рассвет терроризма в царствовании сына, на тридцать лет затормозил экономическое развитие России, сохранив крепостное право».
И.БУНИН: Валуев. «Наверху сверкание – внизу ложь, гниль, все лгут друг другу, палочная дисциплина». Фактически, очень жуткий вердикт.
В.ДЫМАРСКИЙ: Мой первый вопрос. Мы говорили по поводу застоя в российской истории, вспоминали Николая Первого, Леонида Брежнева. Объясните мне, где кончается стабильность и начинается застой? Есть ли какие-то родовые признаки застойного периода? Что такое «застой»? С таким же успехом его можно назвать «стабильностью».
И.БУНИН: В России было три периода застоя, с моей точки зрения: это Николай Первый, Александр Второй плюс Николай Первый до 1904 года, потому что он его продлил, сказал, что пойдет по пути отца, и Брежнев. Это три периода. И все они начинались после того, как происходило что-то, что заставляло ставить стабильность выше, чем перемены. Восстание декабристов, а потом Польское восстание при Николае Первом, выстрелы, убившие Александра Второго и вот это самое хрущевское «непонятно что», когда элита захотела сохранить каким-то образом стабильность. Вот в трех случаях это была реакция. Как сначала один царь исправляет то, что было перед ним, приходит другой царь, начинает исправлять то, что делал до него предыдущий царь. Вот такая постоянная смена.
В.ШЕЙНИС: Я боюсь, что вообще разговор о застое уведет нас в какое-то обсуждение категорий, понятий как таковых. На мой взгляд, ситуация выглядит несколько иначе. Если говорить о самом последнем, брежневском периоде, то это был не застой. В свое время Юрий Александрович Левада и я, когда приоткрылись возможности говорить об этом откровенно, напечатали в «Московских новостях» статью. Она называлась «Погружение в трясину». Вот погружение в трясину, то есть, утрата динамизма, без которого общество развиваться не может, без которого приходят всякого рода напасти – думаю, что это более точная характеристика, чем застой.
Полный текст и аудиоверсия передачи находятся на сайте радио «Эхо Москвы» >>
