Дмитрий Косырев, политический обозреватель РИА Новости.
Самое примечательное в истории с потоплением южнокорейского корвета «Чхонан» в том, насколько всем не хочется даже касаться этой истории. Давайте посмотрим «сухой остаток» международной реакции на катастрофу. Президент Южной Кореи Ли Мен Бак сообщил, что передаст дело на рассмотрение Совета Безопасности ООН. Его американский коллега Барак Обама заявил, что такая реакция Сеула «полностью адекватна». Прочее – заявления и осуждения. И, строго говоря, это все – хотя погибли, между прочим, 46 моряков.
Дело в том, что все, происходящее сейчас между Севером и Югом Кореи – аномалия и анахронизм международной политики. То есть всего этого не должно было случиться, с точки зрения чистого разума и логики. Но случилось – и выясняется, что никакого выхода из ситуации и вообще «нормального поведения» просто нет. А раз так, будет сделано несколько довольно символических телодвижений, и дело забудется.
Невозможно? Ну, почему же. Не так и давно, в 2007 году, Израиль разбомбил некий объект в Сирии, совершив, в общем-то, акт агрессии. Тоже, кстати, погибли люди, хотя непонятно, сколько. До сих пор в Израиле утверждают, что на объекте шла работа над военной ядерной программой, в Сирии – что это обычная военная база. МАГАТЭ с тех самых пор ведет расследование, более двух с половиной лет. И больше ничего. Оказывается, возможно все.
В случае с корейским корветом, на первый взгляд, все проще. Международная комиссия собрала вполне весомые объекты, вроде обломков торпеды, и яснее ясного, что корвет потопила именно торпеда с северокорейской подводной лодки. Понятно и за что – у двух стран есть расхождения по вопросу о том, где проходит их морская граница. По убеждению юга, их военный корабль был в своих водах. По убеждению Севера – нет. Собственно, настоящий шум начался как раз после опубликования итогов расследования. А самое главное – ну, кому вообще нужно пускать торпеды в южнокорейские корабли, если не северянам?
Но в том-то и дело, что как раз страны Восточной Азии хорошо помнят, как возникают такие истории. Речь о деле южнокорейского пассажирского «Боинга», который почему-то отклонился на 650 километров от маршрута, залетел на советскую территорию и был там сбит вместе с пассажирами (1983 год). СССР тоже тогда пытался защищаться, объяснять, что не бывает таких «ошибок» у современных самолетов, а тут еще его маршрут пересекся с линией полета американского разведчика «Орион», и на радаре вообще было невозможно разобрать, кто после этого пересечения куда полетел.
И вот прошло время, выяснилось, что действительно пилоты южнокорейской авиакомпании на регулярной основе работали на ЦРУ и вели съемку советских территорий. По этому поводу был судебный процесс в Сеуле, в национальном масштабе довольно шумный. Но было это уже когда СССР не существовало. Так что в итоге история с лайнером осталась чем-то вроде убийства Кеннеди – всем понятно, что официальная версия как-то не отвечает на все вопросы, слишком все похоже на провокацию. Но разобраться уже невозможно, да и не хочется.
То есть сомнения в правильности выводов комиссии в таких случаях всегда останутся. Другое дело, что если игра идет на большие ставки (СССР против США), то организовать грамотную провокацию всегда возможно. А вот если ставок никаких нет, если в корейской проблеме – полный застой? Допустим, что при нынешнем президенте Южной Кореи и вправду проводится более жесткая и менее результативная политика в отношении Севера. Сеул, конечно, сделал много ошибок.
Но не до такой же степени, чтобы топить собственные корабли.
Можно попытаться представить, кому и зачем могла бы быть выгодна провокация в этой части света именно сейчас. И получается, что, в общем, никому. Нечто подобное могло происходить там разве что при прежней американской администрации. Шестисторонние переговоры по корейской проблеме были, по сути, акцией региональных держав (Китая, России, тогдашней Южной Кореи) с целью заблокировать любые попытки администрации Буша устроить на Корейском полуострове глобальный очаг напряженности. Но сейчас все понимают, что у новых США вкуса к авантюрам уже нет.
Признает ли в ближайшее время Пхеньян, что кто-то из его моряков или адмиралов совершил ошибку? Наверное, нет. Заплатит ли компенсацию (хотя за жизни людей деньгами не заплатишь)? Вряд ли. Может ли Совбез ООН ввести санкции против Пхеньяна? Может, а вот смысла в этом… Изолировать Пхеньян от мира? Но он и так изолирован. Завоевать Северную Корею? Но тогда жертв будет гораздо больше, чем 46 человек, погибших на «Чхонане». И ядерное оружие тут ни при чем, это было бы так, даже если бы Север был вооружен копьями и луками. Заявить, что власти в Пхеньяне неадекватны? А не надо было загонять их в угол в первой половине 2000-х.
Было забавно читать, как Барак Обама объявляет о «пересмотре» американской политики в отношении КНДР. На английском смысл этого слова отличается от русского: пересмотр означает повторное изучение вопроса – правильная ли была политика? Если правильная, то так и оставим. В данном случае политика почти отсутствовала, так что и пересматривать нечего.
Во множестве случаев – войны, техногенные катастрофы, инциденты – самый разумный курс не делать ничего. В том числе и потому, что виновных все равно что нет, просто случилась большая неприятность. И непосредственные участники об этом хорошо знают, а потому лишь устраивают шоу для публики, которая якобы всегда требует назвать и наказать виновных, а иначе несчастье повторится. Так вот, похоже, что наибольшее мужество в таких ситуациях – это открыто признать, что любые действия хуже бездействия.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
