Аркадий Смолин, обозреватель РАПСИ
На этой неделе предприниматель Юрий Меркинд признался, что проблемы с долгами заставили его убить жену и двух дочерей. Продолжается следствие по подозрению офицера ВС РФ Николая Захаркина в покушении на жизнь двух своих дочерей, выброшенных из окна восьмого этажа. Это похоже на новую тенденцию, эффективно бороться с которой можно, только разобравшись в ее причинах.
По информации Следственного комитета при прокуратуре РФ, Меркинд "объяснил свои действия тем, что у него были большие долговые обязательства и, чтобы никто не стал заложником его долговых обязательств, принял решение убить жену и дочерей и покончить с собой. Но самоубийства не совершил, потому что у него якобы закончились патроны".
Этот случай можно было бы назвать беспрецендентным, если бы он в точности не повторял преступление японского повара Хамады двухмесячной давности. В конце января полиция Осаки арестовала мужчину, признавшегося в убийстве своих двух детей и жены. Отличие Хамады от Меркинда в том, что японец родных из-за долговых проблем задушил, а не застрелил.
После убийства Хамада оставил на рабочем месте подробный распорядок дальнейшей деятельности ресторана. Симптоматичная деталь, та же история и с Меркиндом – по его словам, именно желание спасти хоть что-то из своего полиграфического бизнеса не позволило ему застрелиться. Напрашивается вывод: традиционный институт брака требует модернизации, поскольку некоторые его основы в нынешней фазе развития общества вступают в неразрешимый конфликт с принципами организации частного бизнеса. Но если глубоко проанализировать проблему, вывод окажется скоропалительным и упрощенным.
Философ Георг Гегель утверждал, что реальность является нам только в повторе. Если нечто происходит однажды и не повторяется, это не более чем случайность. Повтор, закрепление позволяет говорить об изменении реальности. Что же говорят о мире, в котором мы живем, поступки Меркинда, Захаркина, Хамады?
Права отца
Проще всего списать эти преступления на состояние аффекта. Осознание того, что твои близкие, жена и дети, будут обездолены и материально не обеспечены всегда было самым одним из самых страшных и пугающих для любого нормального мужчины. А ведь именно такая участь ожидала семьи Меркинда и Хамады в случае неуплаты долгов. В экстремальной ситуации убийство родни можно расценить как форму максимальной, на инстинктивном уровне, заботы о них.
Для современного цивилизованного человека это звучит странно и даже дико. Но – именно такая логика лежала в основе римского права, на базе которого создано законодательство большей части европейских стран.
В Римском государстве власть отца была абсолютной. В Институции Гая (II-I век до нашей эры) институт отцовской власти называется "ius proprium civium romanorum" (строго национальным институтом римских граждан). Самостоятельным лицом был только отец; сыновья и дети были лицами чужого права.
Центральным полномочием домовладыки было право жизни и смерти, которое оставалось в силе весь классический период (17 год до нашей эры - 235 год нашей эры). От воли отца зависело, сохранить ли жизнь своему новорожденному ребенку или нет: он мог даже выбросить его. Юридически отец признавался неограниченным властелином самой личности ребенка.
Дальнейшее развитие прав ребенка на жизнь и охрану здоровья в римском законодательстве заключается в постепенном ослаблении абсолютной власти домовладыки. Только император Константин своими указами отнял у отца право "жизни и смерти" ребенка - сыноубийство стало приравниваться к убийству. За произвольное убийство домочадца назначается смертная казнь как за убийство кровного родственника.
Детоубийство
Хотя юридически долгое время и после падения Римской империи распорядителем жизни ребенка считался отец, фактически его судьба находилась в руках матери. Именно убийство женщинами своих новорожденных детей вызывало на протяжении нескольких веков наиболее горячие дискуссии об определении формы наказания за этот проступок.
Еще за несколько лет до второй русской революции убийство рожденных вне брака детей было одной из наиболее пугающих тенденций (примерно, как сегодня убийство родных из-за финансовых проблем). Сто лет назад положение родильницы, убившей своего ребенка, приравнивалось к состоянию лица, совершившего убийство из сострадания и по согласию убитого, положению лица обороняющегося, а также к ситуации, когда убийство произошло на дуэли.
Надо заметить, что такое отношение к женщинам не вытекало напрямую из гуманистического развития XIX века. Лев Толстой и Федор Достоевский действительно много писали о детоубийстве. Однако впервые убийство незаконнорожденного матерью было выделено в особое деяние еще Уложением 1649 года.
Философия эпохи Возрождения еще больше дифференцировало нравственно-этические оценки материнского отношения к детям, рожденным в браке и вне его. В тяжком и несчастном положении падшей женщины философы видели смягчающее обстоятельство. В конце XVIII века, с развитием судебной медицины, появился еще один аргумент в пользу более мягкого наказания матерей, которые убивали незаконнорожденных младенцев. Тогда стали ссылаться еще и на ненормальное психическое состояние, в котором находится обыкновенно родильница. Так постепенно в общественном сознании формировалось особое понятие детоубийства. Оно отличалось от буквального семантического смысла этого слова. Детоубийство становилось деянием привилегированным.
Аналогичная дефиниция содержалась и во многих европейских законодательствах тех лет. Например, австрийское уложение предусматривало наказание за детоубийство от 10 лет лишения свободы до пожизненного заключения. Однако в том случае, когда ребенок был незаконнорожденный, указанный срок заключения понижался до 5-10 лет.
Не следует, кстати, думать, что сегодня убийств внебрачных детей стало меньше. Просто мотивация стала более прозаической: тогда пытались скрыть позор семьи. Сегодня заботятся о личной жизни и карьере. И только профессионалы в МВД и Следственном комитете знают, что такие убийства стали уже типичными. А отсутствие информации приводит к тому, что они не вызывают никакого общественного резонанса!
Истории о том, как восемнадцатилетние студентки рожают в общежитии и убивают своих детей, в прессе почти не освещаются. Что позволяет судам выносить по этим случаям любые приговоры.
Сегодня ни в Уголовном кодексе РФ, ни в законодательствах большинства западных стран невозможно найти упоминаний о внебрачной беременности. Но практика свидетельствует: представления судей, их отношение к таким делам за два столетия изменились незначительно.
Например, недавно Усманский райсуд Липецка приговорил такую мать-убийцу к году в колонии-поселении. Суд сделал ей снисхождение, по всей видимости, на основании предположения, что роженица перенесла тяжелую психологическую травму, произведя на свет нежелательного ребенка. При этом даже рецидивы таких убийств достаточно редко рассматриваются как отягчающий фактор.
Финансовые причины
Проблему униженных и оскорбленных можно трактовать и в политическом контексте. Скудная государственная поддержка материнства иногда приводит к гибели детей, как от голода, так и от рук своих матерей, когда они не имеют возможности прокормить ребенка.
В конце февраля этого года жительница Набережных Челнов задушила свою пятилетнюю дочь, а затем позвонила участковому, чтобы сообщить об убийстве. Милиции молодая женщина заявила, что сделала это от отчаяния, поскольку из-за непомерно высоких тарифов на услуги ЖКХ у нее не осталось денег на существование. У семьи Назаровых накопились огромные долги по квартплате, вследствие чего им отключили газ.
Мотив убийства ребенка из-за невозможности его прокормить, конечно, ужасен. Но мало, кто знает, что это одна из самых древних причин убийства детей. Это было весьма распространенное явление в первобытных обществах.
У эскимосов, например, число членов семьи долгое время не должно было превышать двух человек. Остальных убивали без различия пола. На некоторых из Каролинских островов, ввиду скудости физических условий существования, ни одна женщина не имела права воспитывать больше трех детей. Остальных хоронили заживо. На островах Фиджи две трети детей ожидала подобная участь. На Таити первых трех детей всегда убивали.
Проще всего обвинить этих людей в "звериной" жестокости. Однако известные исследователи Говитт и Файзон утверждают, что даже в самом цивилизованном обществе "трудно встретить более сильное выражение горя по поводу смерти ребенка, нежели то, которое проявляется в становище австралийских туземцев не только со стороны родителей, но и всей родственной группы". Тем не менее, эти туземцы оставляют всех родившихся сверх определенного количества детей вне становища.
Против упрощенных оценок жестокости первобытных племен говорит и тот факт, что детей обыкновенно умерщвляли сразу или в первые минуты после рождения. Если ребенок прожил полчаса, его, как правило, оставляли в живых. На рубеже ХХ и ХХI века, как мы знаем, ребенок может пасть жертвой детоубийц в любом возрасте.
Отметим и другое важное обстоятельство: современные детоубийцы часто симулируют отчаяние и придумывают различные социальные мотивы, чтобы уйти от ответственности. Вышеописанную жительницу Набережных Челнов, например, милиция подозревает в алкоголизме. Что, понятно, не могло способствовать выполнению ею родительских обязанностей.
Зачастую отчаяние от нищеты имитирует те, кто пытается использовать ребенка для личного обогащения. Особенно это типично для родителей приемных детей.
Например, в сентябре 2006 года жительница села Чапаево Усть-Абаканского района Хакасии Ирина Данилова была осуждена на 8 лет колонии строгого режима за убийство четырехлетнего Тимофея Токоякова, одного из пятерых своих приемных детей. Его брат – Кирилл – также умер в семье Даниловых, спустя всего несколько месяцев после того, как попал к ним. Тогда Данилова сумела убедить всех, что это был несчастный случай. Позже удалось доказать, что детей брали в семью из-за денег.
Психологический аспект
Грань между вынужденным принесением своего ребенка в жертву обстоятельствам и хладнокровным преступлением тоньше, чем кажется. Вслед за первым убийством, которое иногда для воспаленного от невзгод сознания выглядит неизбежным, может последовать второе-третье… Иногда такие "жертвы среды" и вовсе становятся маньяками.
Неделю назад суд французской провинции Нормандия приговорил 38-летнюю француженку Селин Лесаж к 15 годам лишения свободы за преднамеренное убийство шести своих новорожденных детей. Пластиковые мешки с телами младенцев обнаружил в 2007 году в подвале дома Лесаж ее сожитель Люк Маргерит, который был отцом одного из убитых младенцев. По словам следователей, застенчивая женщина несколько лет жила в страхе перед своим предыдущим сожителем, отцом пятерых убитых ею детей.
Специалисты не отрицают, что часто сам процесс деторождения стимулирует развитие психического заболевания, превращающее женщину в убийцу. Десять лет назад широкий резонанс в СМИ получило дело американки Андреа Йейтс, которая утопила своих пятерых детей в ванной. После совершения преступления, она позвонила 911 и созналась во всем. Она объяснила, что хотела убить детей, поскольку они не были "праведными". Андреа почувствовала, что ее собственные грехи мешали вырастить из ее детей добрых христиан. Врачи считают, что причиной помутнения ума женщины стало желание ее мужа, министра, иметь много детей.
В России случаи массового убийства женщинами своих детей не получают столь широкой огласки. Обычно это происходит в сельских районах и маленьких городах. Известны случаи, когда женщина в течение нескольких лет последовательно рожала шесть своих детей прямо над выгребной ямой.
Самый известный мужчина-маньяк, специализировавшийся на своих детях, Жиль де Рэ. Ему приписывают убийство до 200 (по другим данным — до 800) детей, нескольких своих жен (по другой версии у него была только одна жена). Согласно приговору, убийства совершались с целью умилостивления дьявола и получения от него помощи в поисках философского камня. Жиль де Рэ был казнен приговором светского суда. Этот человек вошёл в легенду под прозвищем "Синяя Борода".
Политическое влияние
Никто не ставит под сомнение тот факт, что убийство своего ребенка является одним из наиболее страшных преступлений из всех возможных. Тем не менее, существуют страны, где массовое убийство своих детей находит поддержку практически на государственном уровне
Например, в Китае этот процесс, по сути, стимулируют правительственные лозунги: "Растите меньше детей, но больше свиней" или "Откажешься от аборта - дом снесем, коров конфискуем".
Политика ограничения рождаемости в Китае началась вовсе не тридцать лет назад, как принято считать. На наш взгляд, ее предпосылки уходят корнями в право Древнего Китая, которое определяло главу семьи как ее властителя. И убийство сына или внука, совершенное отцом, матерью, дедом или бабкой по отцу, оставалось безнаказанным вплоть до XIX века.
Сегодня штраф за нарушение политики планового деторождения в Китае может составлять до десяти годовых доходов. Неуплата долга в течение трех дней ведет к сносу дома и конфискации имущества.
Как следствие, китаянка, узнав, что у нее будет девочка, чаще всего идет на аборт, поскольку после родов закон ей не позволит завести второго ребенка – заветного мальчика. Граждане порой не сообщают властям о рождении девочек. Нежеланных дочерей просто убивают, бросают в мусорные кучи, оставляют на улице, топят.
Международная федерация планирования семьи сообщает, что в Китае каждый год делается 7 миллионов абортов и 70% из них – по половому признаку. В результате даже китайские власти признали, что "рост преступности, растущий интерес к порнографии и нелегальные принудительные браки" связан с такой гендерной диспропорцией.
Религиозное влияние
В России проблемы, характерной для Китая и Индии, никогда не существовало. Власти, наоборот, обеспокоены естественной убылью коренного населения. В качестве стимулирования рождаемости появилась программа материальной поддержки – "материнский капитал". Тем не менее, родители обоих полов продолжают убивать своих детей по самым разным причинам.
В последнее время все большей популярностью пользуется версия, что причина – в "бездуховности" общества. Увеличение роли православия во всех областях жизни россиян, введение религиозного воспитания якобы должно способствовать ликвидации проблемы детоубийства. Не меньшую политическую активность проявляют духовные лидеры ислама.
Насколько адекватны такие оценки и прогнозы, позволит оценить внимательное чтение Библии и Корана.
Например, пятая Книга Моисеева (Второзаконие), глава 21.18-21, гласит: "Если у кого будет сын буйный и непокорный, неповинующийся голосу отца своего и голосу матери своей, и они наказывали его, но он не слушает их; То отец его и мать его пусть возьмут его и приведут его к старейшинам города. И скажут старейшинам города своего: "сей сын наш буен и непокорен, не слушает слов наших, мот и пьяница»; Тогда все жители города его пусть побьют его камнями до смерти; и так истреби зло из среды себя, и все Израильтяне услышат и убоятся...".
Не следует забывать и о том, что прелюбодеяние входит в число семи смертных грехов. А стремление скрыть результаты прелюбодейских похождений, только увеличивает число детоубийств…
На первый взгляд, основные положения Корана выглядят более либерально. "Новорожденные беспомощны и беззащитны, они не способны оградить себя от посягательств на жизнь и здоровье". Именно по этой причине в мусульманских государствах право на жизнь и здоровье распространяется на всех детей независимо от их пола, расы или происхождения. В соответствии с Хадисом, традицией времен Пророка Мухаммеда, одним из самых больших грехов является убийство детей из страха, "что они разделят вашу пищу". Священный Коран строго запретил детоубийство, широко распространенное в языческой Аравии: "Из страха обеднеть, своих детей не убивайте. Мы пропитаем их и вас. Ведь убивать их — грех великий".
Однако эти гуманные положения не распространяются на относительно "взрослых" детей. Наоборот, в религиозных обществах, исповедующих ислам, детям грозит опасность "убийства чести". Оно может быть совершено и по первому подозрению, скажем, в добрачном сексе. Самого "греха" может и не быть, причиной убийства чести в ряде случаев оказывается всего лишь улыбка девушки чужому мужчине. В некоторых странах и регионах совершившие убийство чести не несут никакого наказания.
Например, в 2008 года в Чечне было найдено массовое захоронение девушек с характерными следами "убийства чести" на теле. По оценкам Фонда народонаселения ООН, в мире ежегодно совершается до 5000 убийств чести.
Впрочем, даже высокий образовательный и интеллектуальный уровень будущих отцов и матерей, увы, детоубийство искоренить не сможет. Достаточно вспомнить, что и некоторые мудрецы и философы одобряли убийство своих детей.
Гесиод считал нормальным иметь не больше двух сыновей, Аристотель находил необходимым, чтобы количество нарождающегося поколения находилось в соответствии с наличными средствами населения. Такая постановка вопроса лежит в основе важнейшего социального учения, учения о перенаселении. Которое получило свое максимальное развитие в учении Томаса Мальтуса.
Даже такой просвещенный энциклопедист, как Жан-Жак Руссо, отдал всех пятерых своих детей в воспитательный дом, где их гибель в те времена была весьма вероятной.
Права ребенка
Каждый год, по данным Генеральной прокуратуры РФ, российские родители убивают более 200 детей. Это число, наверное, не столь велико с точки зрения бесстрастного демографа или статистика. Но если задуматься о психологическом состоянии нашего общества, придется признать, что число это катастрофично!
1 сентября 2009 года президент РФ Дмитрий Медведев подписал указ об учреждении должности уполномоченного по правам ребенка при главе государства. "Защита прав ребенка - очень тонкая, но в то же время очень важная сфера социальной жизни, которая требует отдельного регулирования", - сказал Медведев.
На наш взгляд, сформулировано абсолютно точно и емко. Действительно, основные права каждого ребенка, и, в первую очередь, главное его право – на жизнь – должны быть на сто процентов защищены. Для этого государство и общество должны проанализировать все аспекты – нравственный, психологический, экономический, правовой, чтобы выработать комплексные подходы к решению этой актуальной проблемы. Мы не должны мириться с детоубийством, если считаем свою страну цивилизованной.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
