Досым Сатпаев, директор Risks Assessment Group (Казахстан), член Экспертного совета РИА Новости.
На этой неделе состоялся официальный визит президента Казахстана в соседний Узбекистан. Естественно, что встреча Назарбаева с Каримовым вызвала определенный интерес, учитывая специфические отношения между двумя государствами. И здесь интересны не столько дипломатические заявления лидеров, а центрально-азиатский вектор Казахстана, который, в последнее время, не слишком активен.
Действительно, все внимание Астаны сейчас направлено на создание Таможенного союза, а не на интеграционные проекты с соседями по региону. К тому же все разговоры о перспективах самого региона, особенно в последнее время, в основном носят пессимистический оттенок. Это и не удивительно, если учесть, что движение стран Центральной Азии навстречу друг другу шло по изначально бесперспективной траектории «один шаг вперед, два шага назад». Чего стоит хотя бы тот факт, что ни один региональный проект так и не был запущен, будь то создание общего экономического пространства или совместное решение экологических и водных проблем. Хотя еще в 1994 году по итогам переговоров глав Узбекистана и Казахстана был подписан Договор о создании Единого экономического пространства, который должен был обеспечить согласованную кредитно-расчетную, бюджетную, налоговую, ценовую, таможенную и валютную политику. Но за прошедшие шестнадцать лет ничего в этом направлении так и не было сделано.
Конечно, надо отметить, в отличие от Таджикистана или Кыргызстана, отношения Ташкента к Астане более сдержаны и не характеризуются жесткими политическими заявлениями. С другой стороны, о тесном партнерстве Казахстана и Узбекистана речь также не идет. Скорее следует говорить о холодном мире, чем о теплом сотрудничестве. И не стоит искать объяснения тому в пресловутой конкуренции двух государств за лидерство в регионе, тем более что другие страны Центральной Азии никакого лидерства признавать не собираются.
Возможно, одна из проблем заключается в том, что Ташкент и Астана выбрали разные модели взаимоотношения с окружающим миром. Для Казахстана приоритетом являются многосторонние интеграционные проекты в разных сферах, в том числе в рамках Центральной Азии. Узбекистан основную ставку делает на двусторонние контакты. Хотя по отношению к региональным соседям Ташкент больше демонстрирует экономическую и политическую изоляцию. Известны критические замечания Ислама Каримова по поводу идеи создания Центрально-азиатского союза. Не секрет, что приостановка деятельности Узбекистана в ЕврАзЭС, в первую очередь, связана с появлением проекта Таможенного союза России, Беларуси и Казахстана, также негативно воспринятого Ташкентом. А выход Узбекистана из единой энергической системы Центральной Азии явно демонстрировал нежелание сотрудничать с другими странами в этой сфере.
Не удивительно, что провал создания водно-энергетического консорциума в регионе привел к росту напряженности. Взять хотя бы строительство Рогунской ГЭС в Таджикистане или Камбаратинской ГЭС-1 в Кыргызстане, вызвавшее раздражение в Ташкенте. Не исключено, что в этом конфликте Узбекистан рассчитывает на поддержку Астаны. И это было продемонстрировано на пресс-конференции двух президентов, где Нурсултан Назарбаев традиционно выступил в качестве посредника, пытаясь усадить за стол переговоров лидеров других стран региона. В частности, он заявил, что Казахстан готов участвовать в консорциуме по реализации водно-энергетических проектов Центральной Азии, но только после их международной экспертизы, на чем настаивал Ташкент. При этом реверанс Назарбаев сделал и в сторону Таджикистана с Кыргызстаном, отметив, что президенты этих стран готовы на такую экспертизу.
В то же время многое зависит от самого Узбекистана, который почему-то предпочитает занимать позицию вечного критика, не предпринимая ничего для нормализации отношений в Центральной Азии. Между тем первоочередной задачей стран региона является создание водно-энергетического консорциума, так как страны верхнего течения стремятся к энергетической независимости, а страны низовья - к независимости в вопросе ирригации. Тем более что 90% водных ресурсов Узбекистана формируется именно на территории Кыргызстана и Таджикистана. Но в зоне формирования стоков Сырдарьи и Амударьи продолжается интенсивное таяние ледников. За 50 лет объемы ледников уменьшились на 40% процентов, а в последние годы темпы их сокращения составляют до 1 процента в год. Далее может последовать уменьшение стока основных водных артерий и полное иссушение региона. Если на дефицит водных ресурсов окажет дополнительное влияние искусственное изменение водного режима рек, то серьезно может пострадать и Казахстан, который также является конечным потребителем воды в регионе. Но переговоры о подписании межправительственного протокола по совместному использованию водно-энергетических ресурсов Нарын-Сырдарьинского бассейна оказались неудачными. Хотя именно водно-энергетический консорциум в Центральной Азии мог бы заложить основу для региональной экономической кооперации.
Другой позитивной инициативой могло быть создание «границ с человеческим лицом», которые бы облегчали передвижение людей и товаров. Положительным моментом могла бы стать и активизация внутрирегионального экономического взаимодействия. Но в краткосрочной и среднесрочной перспективе можно ожидать только ограниченного сотрудничества. При этом наиболее активным будет двустороннее и трехстороннее сотрудничество между Казахстаном, Кыргызстаном и Таджикистаном. В то же самое время дуэт Астаны и Ташкента, учитывая экономический потенциал двух стран, способен создать сильное региональное ядро. Ведь новая система международных взаимоотношений будет строиться не на конкуренции отдельных государств, а на соперничестве региональных объединений. Пока же получается, что будущее Центральной Азии определяют более сильные игроки, которые уже давно осознали необходимость формирования региональных структур, где они могли бы играть первую скрипку.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
