Николай Троицкий, политический обозреватель РИА Новости.
«Нет полицейскому государству!» – один из любимых лозунгов российской протестующей публики. Совсем недавно он звучал на митинге в поддержку радикальной реформы МВД. Налицо типичное, почти по Гегелю, «отрицание отрицания». Потому что товарищи выступают против того, чего в России нет и в помине.
Можно много плохого сказать о полицейском государстве, но у него есть характерные признаки. Полная заорганизованность, зарегламентированность, последовательность в действиях властей, наконец. Пускай даже в репрессивных действиях. Но уж никак не та смесь безнаказанности и безалаберности граждан с неожиданной свирепостью правоохранительных органов, о которых постоянно сообщают в новостях.
Взять хотя бы свежую историю с так называемой «дачей Муромцева». Прежде всего, надо заметить, что само использование данного
словосочетания без кавычек указывает на вольность СМИ, недопустимые в полицейском государстве. Ибо никакой дачи Сергея Муромцева, председателя первой Государственной Думы, давно уже не существует. В войну она сильно пострадала, доживала свой век, и сорок с лишним лет назад ее снесли. Говорят, сохранился фундамент и аллея по соседству - все, что осталось от мест, священных посещением великого писателя Ивана Бунина. А на месте дачи был выстроен стандартный двухэтажный деревянный дом барачного типа.
Затем начались типичные для России странности. Деревянный дом в какой-то момент «исчез с радаров» городских властей и был «обнаружен» только в 2007 году. Все эти десятилетия в нем жили люди, «топили углем, ходили за водой на колонку, сами ремонтировали дом, платили за электричество», как они сами рассказывают журналистам. Можно долго спорить о прелестях такого городского житья-бытья. Моя семья до 1970 года тоже проживала в таком же доме, да не в Царицыне, а на Ленинградском проспекте. При этом мы не топили углем и не ходили за водой к колонке, но с радостью переехали в нормальные человеческие квартиры.
Но тут уж, кому как понравится. Кстати, ситуация с квартирами не совсем ясна. Представители городских властей утверждают, что всем обитателям «дачи Муромцева» предоставили жилплощадь в городе. Сами же они дают противоречивые показания - то ли им просто не хочется никуда переезжать, то ли им ехать некуда. Впрочем, кто-то перебрался в нормальные дома, и на их место вселились другие. Сейчас же там осталась семья Болдырева, разросшаяся до девяти человек. Они вспомнили, что в 70-е годы в этом доме успел пожить еще один замечательный писатель Венедикт Ерофеев, бывали известные художники и артисты. В связи с чем устроили в одной из квартир «народный музей», посвященный их памяти.
Это важные детали, но юридически не существенные. Статуса памятника истории дом барачного типа так и не получил, так что музей «не считается». Да и самого этого дома - согласно документам - давно уже нет. Однако он стоял до начала этого года, и в нем жили люди. Жили незаконно, хотя соответствующие инстанции этого долго не замечали.
Но нынешней зимой фаза безнаказанности закончилась, и началась фаза неслыханной свирепости. Приехали бульдозеры, явились ОМОНовцы, дом снесли, а его обитателей выкинули на улицу. Повторилась история со знаменитым поселком «Речник», только в меньших масштабах. Там ведь тоже долгие годы ширилось, росло незаконное строительство, которое тоже долго не замечали власти, а этой зимой период безалаберности сменился решительными и суровыми действиями по сносу. Тоже приезжали бульдозеры, явилась и силовая поддержка...
Другое дело, что в «Речнике» успели возвести не жалкий деревянный домик, а внушительных размеров особняки, и хозяин одного из них
даже держал ручного леопарда. С такой махиной справиться оказалось не так-то легко. Кроме того, если на защиту «дачи Муромцева» встали не более полусотни общественников, которых быстро разогнали, то в разрешение конфликта вокруг «Речника» включились куда более мощные силы. В защиту жителей поселка выступила Общественная палата и депутаты Госдумы, дело дошло до президента.
В результате московских начальников попросили - а фактически приказали - больше пока ничего не сносить. А в правительстве лихорадочно ищут выход из сложившейся тупиковой ситуации. В газете «Ведомости», например, со ссылкой на анонимного чиновника, рассказали о такой хитрой юридической комбинации: «Российская Федерация вправе обратиться в суд с иском о признании ее права собственности на дома по статье 222 Гражданского кодекса, после чего сдаст их в аренду владельцам домов в «Речнике».
Строго говоря, это скорее не юридическое, а политическое решение. С его последствиями тоже не все однозначно. С одной стороны, как не пожалеть людей, которые не одно десятилетие прожили в поселке. С другой стороны, мало ли по всей России такого самостроя и случаев самозахвата заповедных земель, на которых строить дома не положено. Узаконить один эпизод - создать нехороший прецедент. Многим захочется повторить этот опыт.
Короче говоря, если казус с «дачей Муромцева» уже завершен, восстанавливать двухэтажный деревянный дом никто не будет, то сегодня нельзя сказать, чем закончится дело «Речника». Ясно лишь одно - в полицейском государстве подобные истории с «загогулинами» в принципе невозможны.
А вот в государствах демократических, которые никому в голову не придет называть полицейскими, такое случается сплошь и рядом. Причем - с разными последствиями. Достаточно вспомнить совсем недавнюю трагедию в Глазго, где трое беженцев совершили коллективное самоубийство, спрыгнув с 15 этажа 31-этажной высотки, предназначенной на снос и полной незаконных самовольных жильцов, которых в Европе называют сквоттерами, а их действия - сквоттингом.
Самозаселенцам из Глазго, похоже, ничего не светит. Высотка будет разрушена, а им придется убраться подобру-поздорову.
Но бывают и сюжеты с хеппи-эндом. Например, судьба района Христиания в мирном цивилизованном Копенгагене, где все началось с того, что группа хиппи устроила самозахват заброшенных казарм, а закончилось признанием их права на проживание на этой территории и даже статуса «вольного города». Местные сквоттеры добились этого права и этого статуса ценой немалых жертв и разрушений. Правительство Дании неоднократно пыталось их выселить самыми жестокими силовыми способами, но было вынуждено примириться.
Такие же истории происходили и во Франции, Италии, Великобритании. Наш мир далек от райской гармонии. В самых благополучных странах человек то и дело входит в жесткий конфликт с государством, вовсе не обязательно «полицейским». И там повсюду были этапы свирепости властей. Правда, не было периодов безнаказанности. Это уже наш, российский вклад в мировую практику сквоттинга.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
