Андрей Федяшин, политический обозреватель РИА Новости.
Наконец-то за Брюсселем - то есть Евросоюзом - снова стало интересно наблюдать. Он вроде выходит из удручающей деловой рутины и вступает в первую после Лиссабона (то есть после собственной реформы) полосу ссор и скандалов.
Рано или поздно это должно было случиться. Не может быть иначе в организации, которая с 1 декабря 2009 года живет с новым уставом, пережила коренную структурную перестройку, смену руководящих органов и перераспределение властных полномочий. Теперь почва для коллизий удобрена простыми субстанциями типа: кто же все-таки в ЕС сегодня главный, почему именно он, и может ли он вести себя так, как ведет? Или - почему он ведет себя так, а не иначе?
Самое любопытное в том, что поводом для одного, и весьма серьезного, «непонимания» послужили недавние визиты нового «министра иностранных дел» ЕС Кэтрин Эштон в Москву (24 февраля была ее встреча с президентом Медведевым) и в Киев (25 февраля она представляла ЕС на инаугурации президента Януковича).
Как раз в это самое время (24-25 февраля) в Пальме-де-Майорке проходила двухдневная встреча министров обороны ЕС. Повестка дня была, в общем и целом, дежурной, но многих министров обидело то, что леди Эштон поехала в Россию и на Украину, а не на средиземноморские Балеарские острова. Самое плохое для баронессы Апхолландской в том, что она задела своим отсутствием «больших» европейцев. Афронт, в частности, емко обозначил министр обороны Франции Эрве Морен. «Ну не богато мы живем? - съязвил он, - Для демонстрации тесных связей с НАТО здесь присутствует генеральный секретарь (Андерс Расмуссен), а наш Верховный представитель по иностранным делам и политике безопасности даже не прибыла на нашу первую со вступления в силу Лиссабонского договора о реформах встречу».
После француза недовольство начало мультиплицироваться в похожие заявления других министров. В приватном порядке некоторые из них говорили, что в Киев (и Москву) могли бы поехать либо новый президент ЕС Херман Ван Ромпей, либо глава европейской комиссии (премьер ЕС) Мануэль Баррозу; что предшественник Эштон на посту, Хавьер Солана, никогда не позволял себе «отсутствовать» на этих военно-министерских встречах. Эштон припомнили и то, что она не в первый раз пропускает важные встречи по обороне.
В российской околополитической терминологии то, что произошло с баронессой, характеризуется емким словом «накат». Или «наезд». И здесь всегда хорошо бы знать, откуда такой «наезд» пришел. Тогда будет ясно, кто в ЕС кем недоволен и чего можно ждать в будущем.
Французы утверждают, что это не они его (накат) инициировали. Хотя, если внимательно почитать парижские газеты, в это не верится. Они даже намекают на нехорошую генетику лейбористки Кэтрин Эштон, которая в 1970-е годы была в Англии членом организации «Женщины Гринэм-коммон», протестовавшей против размещения американских крылатых ракет в Британии и считавшейся «купленной Советами». А министр по делам Европы во французском кабинете Пьер Лелуш вспомнил, что Эштон после землетрясения на Гаити не удосужилась слетать туда и «продемонстрировать знамя ЕС, крупного донора Гаити». «Впрочем, - заметил он, - не все же у нас Николя Саркози» (Лелуш - большой патриот своего президента). Французы сами согласились на Эштон, но теперь им не нравится, что она очень уж активно занимается внешней политикой. А ее в ЕС, по мнению Парижа, должен определять Николя Саркози.
В окружении Эштон говорят, что она могла бы и не ездить в Киев (в Москву не ездить не могла, поскольку ее пригласил наш Лавров), если бы туда отправился сам председатель ЕС Ван Ромпей. У него и дел-то было - пустяки: 25 февраля он читал лекцию студентам небольшого колледжа в бельгийском Брюгге и все. В окружении Ван Ромпея тут же ответили, что на подобного рода инаугурации на таком высоком уровне еэсовцы не ездят. Зато в окружении Баррозу дали понять, что Эштон, может, и впрямь много на себя берет. В общем, в ЕС уже идет пикировка и между «тремя главными шляпами» властной вертикали.
Подобного рода свара, кроме того, что она не сулит ничего хорошего ЕС, только лишь укрепила противников Лиссабонского договора в мысли о том, что никакой проработанности в нем нет, и договор окончательно запутал все дело. Теперь у ЕС фактически три головы. Президент, председатель ЕС Ван Ромпей - это раз. Премьер, председатель Еврокомиссии Баррозу. И Верховный представитель по внешней политике Эштон. Причем каждый совершенно явно пытается сейчас перетянуть на себя как можно больше полномочий.
Границы этих властных полномочий по Лиссабону очерчены слишком уж туманно. Он вроде должен был «выпрямить» иерархическую лестницу Брюсселя, а вместо этого… Вместо этого, как сейчас говорят в ЕС, риторический вопрос бывшего госсекретаря США Киссинджера: «Кому я должен позвонить, если хочу поговорить с Европой?», оказался еще больше запутан.
Причем запутан для всех. Куда, интересно, должна «звонить» Россия, чтобы продвинуть вперед вопрос о безвизовом режиме с ЕС, проблему подписания нового договора о сотрудничестве и партнерстве с Евросоюзом? Кто больше полномочен обсуждать такие темы - Баррозу, Ван Ромпей или Эштон?
За пострадавшую в этой склоке соотечественницу хотя и косвенно, но зато ярко вступился член Европарламента от Партии независимости Соединенного королевства (правая националистическая партия) Найджел Фарадж. Он так выпукло и образно высветил проблемы в новом руководстве ЕС, что сразу стал врагом номер один всей бельгийской печати. Его слова стоят того, чтобы процитировать их полностью. На заседании Европарламента он сказал председателю ЕС, бывшему премьеру Бельгии Ван Ромпею буквально следующее: «Не хотелось бы быть грубым, но у вас и на самом деле харизма половой тряпки и вид второсортного банковского клерка. Вы вообще кто такой? Я о вас не слышал. О вас в Европе никто не слышал». Вдобавок Бельгию Фарадж назвал «не страной». Премьер-министр Бельгии Ив Летерм даже написал письмо председателю Европарламента Ежи Бузеку с жалобой на британца. Но все попытки заставить его извиниться только усугубляли «судьбу Бельгии». Когда депутат ЕП от бельгийских социалистов Вероника де Кайзер попыталась «по-женски» мягко и тихо вернуть его к приличиям, то получила следующее: «Она очень мила и довольно симпатична, но я не могу извиниться за тот факт, что Бельгия - это совершенно искусственная конструкция и ошибка».
Даже жалко Бельгию. За что ей такое…
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
