Николай Троицкий, политический обозреватель РИА Новости.
Анатолий Собчак проснулся знаменитым в мае 1989 года, когда вся страна, прильнув к телеэкранам, смотрела блокбастер и реалити-щоу под названием прямые трансляции Съезда народных депутатов СССР. Десять лет назад, 20 февраля 2000-го, его сердце остановилось. За этот недолгий срок – неполных одиннадцать лет – он полной мерой хлебнул и популярности, и гонений, и неблагодарности, и запоздалого почета.
Анатолий Собчак на полном серьезе заслуживает звание отца российской демократии. Ведь если демократия – это процедура, то именно он был первым, кто наглядно продемонстрировал публике красоту и совершенство парламентских процедур. Самим своим внешним видом – живописными щегольскими галстуками и пиджаками, своей грамотной, хорошо поставленной речью, он взорвал серый казенный мирок советской большой политики. Стал олицетворением революционных перемен.
Сам Собчак на заре политической карьеры совсем не был похож на революционера. Он выделялся скорее формой выступлений на первом Съезде народных депутатов СССР, а не их содержанием. Его первое развернутое интервью в газете «Неделя» в июне 1989 года полностью соответствовало перестроечным стандартам и вышло под барабанным советским заголовком «Политик не может не быть оптимистом».
Речь отличалась четкостью и юридической отточенностью формулировок, но никакой крамолы и ереси он себе не позволял. Высказывался взвешенно и осторожно: «нужна гласность и новое мышление», «процесс пошел, и он необратим». Однако впереди паровоза не забегал. Не советовал спешить, например, с отменой 6-й статьи Конституции – о руководящей и направляющей роли КПСС, в которую Собчак всего за год до этого вступил, будучи уже доктором наук и профессором, чтобы «улучшать атмосферу в партии изнутри».
Спустя год, в марте 1990-го, он проголосовал за отмену этой злополучной статьи, потому что ситуация изменилась. Это был не конформизм, а воплощение излюбленного принципа Горбачева «политика – искусство возможного». Особенно - парламентская политика, где решение принимается большинством. Съезд народных депутатов СССР, конечно, еще не был парламентом в полном смысле этого слова, но именно оттуда вырастала законодательная ветвь власти. В том числе во многом благодаря Собчаку.
Он ни в коей мере не принадлежал к пресловутому агрессивно-послушному большинству. Однако и не шел демонстративно против течения. Старался прокладывать свой курс, оставаясь в автономном плавании. В ту пору столь компетентные и грамотные юристы, как Собчак, могли принести гораздо больше пользы, когда конструктивно взаимодействовали с властью, а не уходили в глухую оппозицию. Собственно говоря, даже в Межрегиональную депутатскую группу, объединившую демократов первой волны, наш герой вступил далеко не сразу. Он никогда не был склонен к радикализму.
Его разумная взвешенность блестящим образом проявилась на посту председателя комиссии по расследованию событий в Тбилиси 9 апреля 1989 года – когда внутренние войска и десантники при помощи саперных лопаток и газа «Черемуха» разогнали многотысячный митинг на центральной площади грузинской столицы.
Произошла настоящая трагедия, погибли люди, но вокруг тех событий немедленно нагородили горы вранья. Общество раскололось. Одни клеймили очередное преступление советской власти и советской армии. Другие утверждали, что бойцы пресекли опасную провокацию сепаратистов.
Комиссии пришлось разбираться во множестве противоречивых свидетельств. Это было непросто, но в докладе по итогам расследования Собчак сумел сохранить объективность, не встал ни на чью сторону, прошел, как по канату, фактически проскочил между Сциллой и Харибдой.
Безусловно, молодчики – тогда их называли ласковым термином «неформалы» – будущего первого президента Грузии Звиада Гамсахурдиа сознательно вели дело к кровопролитию, им нужны были жертвы на алтарь независимости, и они спровоцировали военных. Но ведь и те поддались на провокацию. Поэтому в заключении комиссии Собчака появились очень жесткие – по тем временам – формулировки:
«Генерал Родионов И.Н. своими непродуманными действиями позволил втянуть военнослужащих Советской Армии в выполнение несвойственных им функций».
«Применение с грубейшими нарушениями инструкций резиновых палок и отравляющих веществ, использование в разгоне демонстрантов малых пехотных лопаток фактически обернулось жестокой расправой над советскими людьми».
Теперь понятно, что именно это побоище положило начало процессу отчуждения Грузии от России, доведенного до апогея в августе 2008 года. За 19 лет до этого Собчак старался найти компромисс, не допустить распада единого государственного организма.
Но уже начались предсмертные судороги режима. Процесс пошел, и действительно очень быстро стал необратимым. По ходу процесса воззрения Анатолия Собчака тоже претерпели эволюцию. Это вполне естественно. Как однажды выразился итальянский писатель Альберто Моравиа, «у того, кто никогда не меняет взглядов, обычно нет никаких взглядов».
Рушился Советский Союз, терял всякий смысл статус народного депутата СССР, центр тяжести перемещался в Россию. Туда и перебирались все ответственные политики, которые рассчитывали хоть что-то совершить и чего-то добиться в этой жизни.
Собчака настойчиво звали земляки, тогда еще ленинградцы. История распорядилась так, что Собчак – прирожденный законодатель – перешел во власть исполнительную. 12 июня 1991 года он триумфально победил на выборах мэра города, которому он вернул историческое название Санкт-Петербург. Пришлось заниматься хозяйственной работой. На этой стезе он многого добился. Но спустя пять лет, после поражения на следующих выборах мэра, настали годы испытаний. Когда же мытарства, наконец, закончились, и все самое плохое осталось в прошлом – не выдержало сердце.
Однако память об Анатолии Собчаке навсегда останется в наших сердцах.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
