«Москва, судя по всему, никогда не простит НАТО того, что Альянс пережил эпоху холодной войны» - писала на днях одна влиятельная европейская газета. Вовсе нет, но, согласитесь, трудно простить тем, кто, пережив холодную войну, не извлек из нее уроков. В связи с 60-летием НАТО много говорилось о том, что она спасла мир от Третьей мировой войны, консолидировала Европу и обеспечила мирное завершение холодной войны. Эти слова сродни высказанному однажды мнению Маргарет Тэтчер о том, что от Третьей мировой войны нас уберегло ядерное оружие. А почему не Ялтинская конференция, не Устав ООН, не Кеннеди и Хрущев, не Хельсинкские договоренности, не разрядка и переговоры о сокращении стратегических вооружений, не вывод советских войск из Германии, не добрая воля миллионов людей жить в мире, не?.. Впрочем, этот список может быть бесконечен. Как заметил один остроумный француз, «после того как США и НАТО разложат вам по полочкам все их великое значение по спасению мира, Господу Богу останется только тихо закрыть за собой двери. НАТО говорит миру: «Пропойте нам аллилуйя!».
Кстати, о французах. У известного панегириста НАТО Бжезинского в его юбилейных высказываниях находим, по его собственному мнению, неопровержимое доказательство того, что НАТО не утратила своего предназначения. «Решение Франции вернуться к полноценному участию в интегрированных военных структурах НАТО после сорокалетнего отсутствия… говорит громче любых слов», - утверждал он. Американский политолог выражал удивление, почему по этому поводу раздалось так мало аплодисментов. В связи с этим мне вспоминается беседа с двумя французскими политическими деятелями, которые так объясняли подобный шаг Парижа: «Поймите, НАТО становится все менее предсказуемой, действия ее все более глобальны. Французы не могут быть заложниками решений, которые принимаются без нашего участия. Мы сможем играть в Альянсе отрезвляющую роль. В России не должны быть этим обеспокоены, как раз наоборот».
В самом деле, крайне завышенная самооценка, отсутствие самокритичного подхода к собственным действиям делают решения НАТО все более немотивированными в глазах тех, кто не входит в Альянс. Однако «натоцентризм» лишает пакт возможности оценить свою роль объективно и осуществить не фасадную, а глубокую реформу. Убедительней всего об этом свидетельствует реакция руководства НАТО на новую военную доктрину России, в которой говорится, что расширение блока представляет для нее одну из военных опасностей, равно как и размещение вблизи ее границ систем ПРО. Генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен заявил, что «новая военная доктрина не отражает реального мира… НАТО не является врагом России». Здесь, конечно, явная подмена понятий «опасность», «угроза», «враг». Слова «враг» в российской доктрине нет. Больше того, в ней сказано о том, что за последнее время «снизилась вероятность развязывания против Российской Федерации крупномасштабной войны с применением обычных средств поражения и ядерного оружия». Враг - это тот, кто уже вторгся на территорию страны или достоверно обличен в вынашивании подобных планов. Но как раз инерция развития Североатлантического блока, унаследованная со времен холодной войны и отчетливо проявляющаяся в экстенсивной (поглощающей пространство) доктрине и продвижении военной инфраструктуры на Восток, и есть реальная угроза для России. И иной в ее глазах быть не может. Здесь даже возникает вопрос: насколько господин Расмуссен хорошо знаком с российской историей?
Чтобы снять опасения России, нужно не только прислушаться к ее голосу и конкретным предложениям, но и обрести внутреннюю решимость к перестройке доктрины НАТО, и в первую очередь в ее европейском измерении. Сегодня, находясь вне рамок Североатлантического договора, Россия практически исключена из процесса формирования европейской безопасности. НАТО пытается навязать России принцип взаимодействия «on demand», когда сама НАТО посчитает это нужным и полезным. Договор о европейской безопасности (ДЕБ) предлагает решение этого вопроса, он способен снять опасения Москвы, если, конечно, останется не на бумаге, а будет воплощен в конкретные дела.
Следует признать, что это потребует от НАТО жертв, причем, главным образом, в плане ее последних идеологических усилий. Как верно заметил тот же Расмуссен, «НАТО сейчас на перепутье». Но путь реформ, который до сих пор предлагался, вовсе не отражает стремления преодолеть новые разграничительные линии в Европе, не говоря уже о гарантиях глобального мира. Генеральный секретарь НАТО понимает, что действия Альянса далеко от своих границ и даже в обход решения Совета Безопасности ООН требуют новой «легитимности». Поэтому он выдвигает идею превращения НАТО в «центр обсуждения проблем мировой безопасности». История еще не знает такого факта, когда военно-политический блок, представляющий интересы ограниченного числа государств, претендовал бы на столь всеобъемлющую роль. Разумеется, никаких заявлений о снижении роли ООН или «Конференции по разоружению» не высказывается, но, по сути, это попытка к монополизации мирового дискурса в сфере безопасности. Логика проста - к сильному потянутся, а «кто не с нами, тот против нас». Любопытно, что это происходит на фоне паралича, охватившего работу Конференции по разоружению в Женеве, которая подверглась за свою пассивность необычно жесткой критике со стороны Генерального секретаря ООН Пан Ги Муна. Как справедливо замечает швейцарская «Les Temps», «конференция из 65 государств, созданная в 1979 году, - единственный в мире форум, в рамках которого должны вестись многосторонние переговоры по теме разоружения». Конечно, НАТО может только присвоить себе, но не получить мандат на амбициозную роль некоего глобального форума в вопросах войны и мира.
Однако стоит прислушаться к другим реформаторским начинаниям внутри НАТО. Бывший госсекретарь США Мадлен Олбрайт заявила, что Альянс не является угрозой для России, потому что изменил свои задачи периода холодной войны и сосредоточился на борьбе с такими глобальными проблемами, как терроризм и контрабанда наркотиков. В свою очередь, господин Расмуссен расширяет список новых функций НАТО - это «распространение оружия массового уничтожения, пиратство и даже климатические изменения». И для всего этого - новейшие танки, пушки, ракеты, самолеты, ПРО и огромные военные бюджеты. Но, во-первых, для эффективной борьбы с терроризмом, трафиком наркотиков и пиратством необходимы спецподразделения, которые действительно могут быть объединены в международную организацию под эгидой широкого круга стран, действуя намного оперативней и эффективней любых громоздких военных структур. Разумеется, в отдельных случаях они могут быть поддержаны международными военными формированиями. Что же касается борьбы с распространением ядерного оружия, то здесь та же картина: НАТО вбирает в себя большую часть «ядерного клуба» держав, хотя, конечно, попытается привлечь Россию и Китай, но вектор усилий будет опять же направлен на зону, находящуюся вне географических границ Альянса. Борьба военными средствами с климатическими изменениями - это, видимо, такое последнее слово в политике и науке, что не поддается комментированию, однако отражает желание расширить свои полномочия за счет того, с чем не справляется международное сообщество.
Наконец, весьма любопытная мысль о трансформации НАТО из организации военной в миротворческую - идея, поддержанная некоторыми российскими политологами. Но на пути этой трансформации тот же камень преткновения. Ведь даже расширенная за счет новых членов, НАТО остается замкнутой системой отдельно взятой группировки стран, пусть не во всем совпадающих в своих интересах, но подчиненных жесткой блоковой дисциплине. Миротворчество же по своей сути настолько всеобъемлюще, что не может быть делегировано такого рода узким объединениям, связанным к тому же корпоративными обязательствами. И все-таки у Альянса есть выход из исторического тупика, и даже не один. Первое: НАТО открывает свои двери для новых членов без предварительных условий, ограничивающих их волеизъявление, и тогда может претендовать на роль «центра обсуждения глобальной безопасности». Второе: НАТО превращается в агентство услуг мирового сообщества, действует исключительно в соответствии с его мандатом, и тогда в сотрудничестве с другими странами (через подписание договоров коллективной безопасности) де-факто осуществляет трансформацию Альянса из военной организации в миротворческую. Третье: НАТО принимает решение о самороспуске.
Нужно ли говорить, что Альянс вряд ли готов к столь глубоким реформам, способным преодолеть его инерционные тенденции в практике, идеологии и, что немаловажно, психологии. Сказала ведь одна принцесса: «Я привыкла к своим мыслям, как к своим платьям».
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
