Андрей Федяшин, политический обозреватель РИА Новости.
Неутомимому французскому президенту Николя Саркози 28 января исполняется 55 лет. Гиперэнергичный «Super-Sarko» встречает юбилей вовсе не на пике собственной популярности: после двух лет и 9 месяцев президентства (он начал его 16 мая 2007-го) только 38% французов выставили ему «хорошо» за работу. Реноме 6-го президента Пятой республики было бы еще ниже (в декабре чуть больше 34%), если бы в январе Франция не откликнулась с таким открытым сердцем на трагедию на Гаити. Избирателям это понравилось. Во Франции много иммигрантов вообще и много иммигрантов из франкоязычного Гаити – как-никак, бывшая колония.
Два года и 9 месяцев - это не повод для серьезного анализа достижений и промахов Саркози. Но 55 лет вполне «круглые» и подходят для того, чтобы еще раз хорошенько посмотреть на Саркози - человека и президента. Тем более что с ним происходят вещи, не вполне юбилейно соответствующие.
Когда страной таких тонких материй, как галантность, вино и парфюмерия овладевает общая нелюбовь к руководству (65% галлов недовольны президентом), то остается только диву даваться, откуда в ней вообще могли появиться эти знаменитые политес и деликатность. Все грани французской неблагодарности к тому, кого нация избрала себе в президенты большинством в 53% голосов (отрыв от соперника в 6%, что совсем неплохо по нынешним временам) особо рельефно выступают в трудах французских карикатуристов. Саркози для них – хлеб насущный.
С конца прошлого года карикатурный образ «Le Sarko» прочно оброс атрибутикой Наполеона и, говоря вполне уместным здесь языком французских сомелье, отдает явными нотами мегаломании, с полутонами нарциссизма, тщеславия, заносчивости, любви к роскоши, браваде. Притом оставляет послевкусие мелочной злобности и зависти в отношении мировых политиков и внутренних оппонентов.
Если верить французским журналистам, знакомым с тем, что происходит в Елисейском дворце, то в последние год-полтора 23-й президент Франции взял за привычку: длинно и пафосно обсуждать свои достижения на заседаниях кабинета; подчеркивать, кого и как он подвиг на исторические решения (подбросил идеи, помог избежать полного краха и фиаско, спас, вытащил из пропасти и т.д.). Такие монологи, говорят «вхожие», неизменно заканчиваются уничижительными отзывами и характеристиками в адрес других мировых лидеров, которые, не будь в этом мире Сарко, «не смогли бы, не поняли или не осмелились».
В последние месяцы Саркози испытывает явную интоксикацию Обамой. Французские эксперты утверждают, что Саркози обижен на американского президента тем, что тот не откликнулся как надо (восторженно и подобострастно) на предложенную ему «руку дружбы», не принял рекомендации Саркози по ликвидации финансового кризиса и еще много других внешнеполитических советов. При «дворе Саркози» (это выражение французских газет) такого не понимают. В результате теперь он называет Обаму «переоцененным», «неудачником» и слабаком. И из былого яростного атлантиста переориентировался на Германию.
В отношениях с канцлером Германии между Меркель и Саркози теперь в ходу все больше Lieber Nicolas (дорогой Николя) и Chere Angela (дорогая Анжела). Правда, есть и другая школа оценок, которая придерживается мнения о том, что сдвиг в сторону Германии - результат естественного желания укрепить партнерство двух крупнейших экономик Европы.
Некоторые эксперты также говорят, что Саркози подвигло в сторону Берлина опасение того, что Берлин слишком уж явно клонится в сторону Москвы и может «уйти туда» без Франции. Кстати сказать, некоторые репортеры утверждают, что Саркози любит рассказывать как в октябре 2007-го года, когда он впервые прибыл с рабочим визитом в Москву, он буквально «заворожил» тогдашнего президента России Владимира Путина.
Из других любимых тем: «Как я спас Европейский Союз от полного краха и попутно предотвратил российское вторжение в Грузию и войну на всем Кавказе» (название условное). Что, собственно, отчасти соответствует действительности, учитывая роль Саркози в спасении Лиссабонского договора ЕС и посредничество в переговорах России и Грузии осенью 2008-го.
Как и все выходцы из иммигрантских семей (отец Саркози бежал из Венгрии в 1944-м с вступлением советских войск и женился в Марселе на дочери известного местного врача-еврея), Саркози может позволить себе в отношении иммигрантов такое, что не стерпели бы от «коренного» француза. Он крайне жестко подходит к проблемам иммиграции и иммигрантской преступности.
Среди последних патриотических начинаний президента - инициация процесса, который очень похож на регулярные российские «поиски национальной идеи». A la Саркози это называется «великие дебаты о национальной идентификации», начатые еще в ноябре прошлого года и должные завершиться в самом конце января. Идут они под девизом возврата к «Douce France», или «Милой Франции». За «ориентир возврата» взята популярная песня 1943-года (времен оккупации) о доброй старой Франции, которая и в те-то времена несла в себе больше ностальгического идеализма, чем связи с реальностью. Саркози (еще одна явная болезнь иммигрантов) старается быть французее всех французов и уверен, что они сейчас недостаточно патриотичны.
Так что мало удивительного в том, как подают Сарко в газетах и журналах. Саркози теперь изображают (в красках и в коллажах), штурмующим Бастилию в 1789-м, сидящим рядом с Черчиллем и Сталиным в Ялте 1945-го, первооткрывателем пенициллина, Америки и даже основателем The Beatles.
В общем и целом французы, со своей обычной галльской ветреностью и легкомыслием, будто демонстрируют, что Николя Саркози им теперь стало «слишком много». Им много Саркози одного и много Саркози с Карлой Бруни (его третьей женой). Много с Палом Иштваном Эрно Шаркози де Надь-Боча - 81-летним отцом Николя, который занимается живописью и успешно использует имя сына. В апреле, кстати сказать, открывает выставку в парижской галерее Espace Pierre Cardin, где гвоздем будет портрет Карлы Бруни на фоне Николя Саркози-младшего.
Возможно, французы и не охладели бы так к президенту, если бы его не понесло во все тяжкие сразу после избрания, когда он раздражил Францию своим бонвиванством, демонстративной любовью к роскоши, эпатажем, разводом, новым браком и пр. Галлов достало даже не качество, а количество непрезидентских эскапад.
Франция Саркози и Франция французов все больше отдаляются друг от друга. Последняя Франция уже с трудом понимает, чего же от нее хочет президент, что он с ней делает и чего еще от него можно ждать.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
