Светлана Григошина
Аншлаг в партере и на балконе. Нет мест даже на ступеньках между рядов. Впрочем, для Театра на Таганке - это обычная история. Третий звонок еще не дан и люстры еще горят, но в зрители уже все на своих местах. Ожидание. Громкий шепот соседа: Идет! Идет! Любимов….
Вошедший в зал по традиции из боковой двери мэтр пытается успокоить и усадить восторженную публику, приветствующую Любимова стоя.
- Тише, тише! Спасибо за радушный прием, постараемся там (Любимов показывает на сцену за спиной) оправдать ваше доверие. В зале сегодня самый дорогой зритель. Тот, который старается именно к нам заглянуть: посмотреть, как мы живем, что у нас выходит, что не выходит. А мы уже из этого можем корректировать что-то для себя: где мы просчитались, а где мы попали в ваши сердца и души. Я верю, что у вас это не останется мимолетно, тот образ который мы пытаемся создавать …Сегодня у нас будет цирк! Согласитесь, довольно не обычно, чтобы в драмтеатре был цирк. А цирк – это же сказка! Благодарю вас!
Снип-снап-снурре!!!
Подчиняясь волшебной фразе, свет резко гаснет, Любимов исчезает, а смычки театрального оркестрика уже колдуют над своей печальной мелодией…
Казалось бы, все истории и герои знакомы с детства: "Русалочка" Андерсена, "Счастливый принц" Уайльда, "Сверчок за очагом" Диккенса. Только Любимов рассказывает свои "Сказки" взрослым. По-взрослому заставляя думать, сопереживать, удивляться и безоговорочно верить в чудо.
"Сказки делаются из того же вещества, из которого состоят сны", - напоминает Любимов. Волшебный фонарик в руках режиссера помогает актерам нащупать в этом зыбком иллюзорном пространстве верную дорогу, нужное движение, правильную интонацию, а зрителям - найти ответы на "вечные" вопросы о природе добра и зла.
Люди не летают как птицы. Почему?!
Чушь. Стереотип. Отговорка. Летают! Это его "Сказки". Любимов заставляет актеров взмывать в воздух, подобно героям полотен Шагала. "Вы же изображаете не реальных людей, а выдуманных, странных персонажей", - гипнотизирует актеров режиссер. Сказка – это условность. Жанр просит острой театральной формы. Именно поэтому с легкой руки мастера театр становиться цирком, а главной декорацией – профессиональные батуты. Очередная любимовская находка по ходу действия превращается то в подмостки уличного шапито, то в крышу дома.
Акробатические этюды, фантастические кульбиты, сложнейшие перевороты. Над воздушной хореографией с труппой Таганки несколько месяцев работал известный хореограф из Большого Театра Александр Меланин. Актеры взмывают ввысь. Зрители, с замиранием сердца, дружно ахают от восторга и страха.
Дерзкий режиссер заставил труппу не просто летать – жить и творить в воздухе. Чудеса эквилибристики: "Ап!" - и к софитам взмывает человек на велосипеде; "Алле!" – следом летит целый оркестр, наигрывая при этом Шнитке.
Чудеса повсюду. Вот у рампы колдует иллюзионист: держит в руках живой огонь (пусть замолчат все пожарные инспекции, в театре Любимова разрешается все!), достает из воздуха прекрасные белые розы, тут же разлетающиеся сотней лепестков, разве только кроликов из цилиндра не хватает.
Удивительное сочетание правды волшебной иллюзии и правды жизни присутствует во всем: в игре полусвета и полутеней на набеленных лицах, в кукольных голосах актеров, в театральных костюмах, созданных мастером неожиданностей и парадоксов - художником Рустамом Хамдамовым, в почти невесомом музыкальном сплине музыки Владимира Мартынова, старого друга Театра на Таганке.
Любимов: Халтуре и дилетантизму на сцене не место
"Театр - не отображающее зеркало, а увеличительное стекло", - известная фраза Владимира Маяковского как нельзя точно отражает саму суть Театра на Таганке. Под этой таганской лупой оказалась судьба сразу нескольких поколений, "голенькой", без прикрас – как есть.
Именно этот факт долгие годы так раздражал Систему. С самой первой постановки театра " Доброго человека из Сезуана" по пьесе Б. Брехта в апреле 1964 года (спектакль до сих пор есть в репертуаре театра, в 1999году постановка получила Гран-при международного театрального фестиваля в Греции). Основатель театра Юрий Любимов в этой пьесе-притче "замахнулся" на вечные темы: показать в "чистом виде" добро и зло. Доброта, в обличие проститутки из Сезуана, сразу оказалась не по душе партийным товарищам из ЦК и Минкульта.
Но мировая театральная общественность уже заговорила о таганском феномене (раньше топография места стойко ассоциировалась в свободомыслящих умах исключительно с рифмой "Таганка" – "Лубянка"). Театр Драмы "средней руки" Любимов превратил в главный Театр страны. В центр свободомыслия, центр сопротивления Системе, в любых её проявлениях.
Свобода?! Не может быть! Но Таганка давала молодым и талантливым право на свободу – мыслей, чувств, самовыражения. Каждый раз в воздухе "висело": ну после ТАКОГО точно должны забрать, запретить, закрыть! И каждый раз таганцы играли как в последний. Эпатаж и экспрессия любимовских постановок дразнили власть то словом, то делом, то песней. Любимов играл с огнем. В прямом смысле.
"Наш спектакль "Павшие и Живые" хотел отменить Горком. Мы, по сути, первые, еще до кремлевской стены, зажгли вечный огонь павшим. Пожарная инспекция и все эти госструктуры хотели этот огонь растоптать, мол, не положено, пожарная безопасность, но наши ребята отстояли", - вспоминает Юрий Петрович в одном из своих интервью.
Свои и чужие, мы и они – это противопоставление возникло с первых дней жизни Театра. Таганское братство - актерская артель, объединенная бесконечной верой в искусство. Театр на Таганке нельзя себе представить вне времени, Таганка стала общественным форумом в ту эпоху, когда гласностью и не пахло.
Из воспоминаний актера Бориса Хмельницкого (в театре на Таганке он с самого основания, с 1964 года): "Нам верили, потому что мы были честны, были чисты перед публикой. И каждый раз, когда на репетициях кто-то начинал работать как бы в пол силы, Любимов подходил к окну, и говорил: вы посмотрите, сколько там людей, они ночью стояли за билетами, они вас ждут".
Идет охота на волков, идет охота …
Чем больше Таганка набирала высоту, тем больше было желание поставить на место. Далеко не театралы, а многочисленные инстанции и "кабинеты" - Минкульт, ЦК, ЧК пристально наблюдали за каждым шагом, за каждым движением театра. Запрещали, закрывали, не пускали. Артистам запрещали сниматься в кино только за то, что они из Таганки, даже Владимиру Высоцкому.
Высоцкий – самый знаменитый из таганского братства, самый любимый народом певец, поэт и актер, стал отнюдь не "баловнем" Мельпомены, а её жертвой. Не счесть, сколько запретов и унижений перед властью ему досталось.
Чиновников просто "трясло" от его песен и стихов, они ненавидели его Галилея и его Гамлета. Принц Датский с гитарой, в свитере и джинсах – это был вызов. В первую очередь потому, что каждый свободомыслящий того поколения видел в Гамлете себя. Поэтому – "запретить"!
Травля Таганки продолжается, "Кольцо" почти замкнулось. В 1968 году запретили спектакль по пьесе Можаева "Живой" (его премьера состоится лишь спустя 20 лет), в 1970-м, сразу после премьеры, закрыли постановку "Берегите ваши лица" по произведению Вознесенского. Там впервые прозвучала песня Владимира Высоцкого "Охота на волков".
25 июля 1980 года. Умер Владимир Высоцкий. На годовщину смерти на Таганке родился спектакль "Поэт - Владимир Высоцкий" (его запретили сразу же после премьеры, "вторая" состоялась лишь 25 января 1988 года). Власти сделали все, чтобы его не было. Методы, которые они использовали, были низкими и страшными. В тот год, на одной из репетиций, получив "известную" анонимку, Юрий Петрович Любимов решительно заявил: "Если они закрывают спектакль, я ухожу из театра. Никто на меня и никакие их подметные письма, ни угрозы их не подействуют. Потому что бывают минуты, когда каждый человек должен решить свою судьбу. Упреков этих, что я вас "убил" и покидаю театр, я не принимаю, считаю это кликушеством и глупостью". После "Высоцкого" закрывают еще несколько спектаклей, в том числе "Бориса Годунова", отменяют репетиции булгаковского "Театрального романа".
Система оказалась сильнее. Любимова "ушли" вначале из созданного им театра, а затем и из страны. В 1983 году Юрий Петрович был приглашен "по линии российско-британской дружбы" в Лондон, для постановки в театре «Лирик» "Преступления и наказания" Достоевского. Все отчетливо понимают (в первую очередь режиссер) – это билет в один конец.
Изгнание
После интервью Брайану Эпплъярду, опубликованного в газете "The Times" в марте 1984 года, Любимова освобождают от должности художественного руководителя созданного им Театра на Таганке, затем последовал указ Президиума Верховного Совета СССР от 11 июля 1984 года за подписью К. Черненко о лишении Юрия Любимова советского гражданства. Само имя его не только снимают со всех афиш и программок Театра на Таганке, но даже упоминание о нем ставят под запрет.
Италия, Швеция, Франция, Израиль, США и даже Япония - за годы вынужденной эмиграции Юрий Любимов много работал за рубежом. Его постановки "Преступления и наказания" удостоены высших театральных премий, "Бесы" в исполнении артистов лондонского театра "Альмида" гастролировали по всей Европе, в том числе в парижском Театре Европы по приглашению итальянского режиссера и актера Джорджо Стрелера. В 1986 году Любимов получил приглашение от культового шведского режиссера Ингмара Бергмана в Стокгольмский Королевский драматический театр, где поставил "Пир во время чумы" Пушкина и "Мастера и Маргариту" Булгакова.
Вдали от родины Любимов всерьез увлекся оперным искусством. Себя шутливо называл "оперуполномоченным", аргументировано - 25 оперных постановок на лучших сценах мира. Именитые мировые критики назвали Любимова " крупнейшим реформатором оперы в XX веке".
Вынужденный изгнанник несколько раз встречался с труппой на "чужой территории", в частности в 1987 году на театральном фестивале в Мадриде (прошло 4 года с тех пор, как театр остался без своего режиссера).
Таганское братство и без Любимова пыталось "не сгибаться" перед Системой. Труппа держалась вместе, артисты не признавали и не принимали новых режиссеров и худруков, писали открытые письма и обращения к чиновникам и правительству страны с просьбой вернуть "нашего Любимова".
Горбачев и его "прожектор перестройки" сделали возможным возвращение Юрия Любимова.
Живой
Полный сил и идей Любимов сразу берется за работу. В мае 1988 года восстановлен запрещенный прежде "Борис Годунов" и спектакль "Поэт - Владимир Высоцкий". В следующем, 1989 году, 23 февраля состоялась премьера "Живого" по пьесе Бориса Можаева - через 21 год после первой постановки!!! В том же 1989 году Любимову возвращают советский паспорт, а его имя как художественного руководителя вновь появляется на афишах Таганки. Победила Таганка! Выстояли! Таганка снова жива! – ликовали актеры. Но "червинка" в отношениях все же завелась.
Заграница вернула Таганке уже "другого" Любимова – признанного мэтра, мастодонта сцены, мировую театральную величину. С новыми "европейскими" взглядами и навыками. С новым подходом к театру, труппе и репертуару. И не всем это нравилось. В те годы произошел раскол театра (здание буквально "рассекла" стена), от которого отделилась группа, назвавшаяся "Содружеством актеров Таганки".
Любимов остался на "малой" сцене в окружении молодых. Новая труппа сформировалась из выпускников театральных вузов. В месте с ними и режиссер, и театр словно помолодели. У Таганки открылось второе дыхание. В 1997 году создатель Театра на Таганке отметил свое восьмидесятилетие премьерой спектакля "Братья Карамазовы".
В 1999 году к 35-летию театра Юрий Любимов поставил с молодыми актерами новую редакцию брехтовского "Доброго человека из Сезуана", ставшую в 1964-м году символом Таганки.
Далее премьеры - одна за другой: спектакли "Хроники" Шекспира, "Евгений Онегин" Пушкина и "Театральный роман" Булгакова в 2000 году. Новая редакция "Живаго" Пастернака и "Сократ/Оракул" Кедрова и Любимова в 2001 году стали ярким событием как для традиционных таганских зрителей, сохраняющих верность театру Юрия Любимова на протяжении десятилетий, так и для нового поколения театралов. Запретных тем и авторов нет – на одной сцене и "Фауст" и поэзия обериутов. Никогда еще Театр на Таганке так часто не выезжал на гастроли. За последние пять лет труппа не раз побывала в Японии, Гонконге, Греции, Германии, Хорватии, Финляндии, Франции, США, Италии, Турции, Израиле, Чехии, Венгрии, Колумбии, Португалии, Испании.
Последнее десятилетие бессменный режиссер Театра на Таганке не перестает удивлять: то поставит на пуанты всех актрис (спектакль "Ревизор" по Гоголю), то соорудит на сцене безумную конструкцию из батутов, и заставит актеров играть буквально между небом и землей (спектакль "Сказки"). Любимов подчеркивает: " Я - за синтез искусств, театр не может играть только комедии или только трагедии. Всегда нужно искать что-то новое, иначе Театр (высокое, элитарное искусство) превращается просто в ремесло".
В эксклюзивном интервью РИА Новости Юрий Петрович объясняет: Само существование Театра на Таганке - это вызов дилетантизму. Мои "Сказки" – тому подтверждение. Здесь все не просто так, здесь разбиться можно. Это дело такое, что требует тренинга, собранности. А не так: прибежали, схалтурили три или четыре Имени, и разбежались. Как они говорят, "простригли" стадо. Стадо – это мы с вами, которые ходят на это смотреть. Мы – "стадо" для них и они нас "стригут", ну, деньги зарабатывают. А мы лопоухие смотрим на эту халтуру", - с сожалением говорит классик отечественного театра.
"Вы разве не замечаете, что халтура одолевает? Нет?! Еще господин Станиславский говорил: "50 лет я боролся с халтурой, и халтура меня победила", вот какие грустные слова говорит создатель МХАТа. А мы все веселимся что-то…", - вздыхает Любимов.
Впрочем, при всей категоричности, мэтр искренне верит, что добро, в конечном итоге, должно победить зло. Именно так происходит в его "Сказках", премьерой которых Театр на Таганке отпразднует свой 45-й день рождения.
