Андрей Федяшин, политический обозреватель РИА Новости.
Уго Чавес обещал – Уго сделает, Уго Чавес попросил – Уго дали. Венесуэльцы действительно дали своему президенту Уго Чавесу время на то, чтобы, как он сам выражается, «закончить боливарскую революцию». На общенациональном референдуме в стране конкурсных красавиц (венесуэлки чаще других завоевывали звание «Мисс мира»), нефти и самого экстравагантного президента латиноамериканского континента, 54% населения согласились с предложенными Уго поправками к конституции. Они снимают все ограничения на количества переизбраний президента.
Срок президентства Чавеса, который руководит республикой бессменно уже 10 лет, истекает в 2013-м году. При сохранении поддержки населения, он теперь фактически может править бессрочно. Это, конечно, если Венесуэла его не разлюбит. Пока на это не похоже.
И справа, и с Севера (США), и с Запада вообще Уго постоянно обвиняют в стремлении к узурпации власти и подрыве демократии. Правда, в Латинской Америке, где очень многие очень хорошо помнят, какие жестокие диктаторские режимы «падали» на них с помощью Вашингтона, эти обвинения не имеют такой уж благодатной почвы.
Если хорошенько разобраться, массы венесуэльцев (участие населения было крайне высоким) заставил отдать голоса за президентское предложение мировой финансовый кризис. Здесь хорошо бы помнить, что на аналогичном референдуме 2007 года аналогичное предложение неугомонного Уго было провалено большинством в 50,7% голосов, а поддержали его соответственно 49 с небольшим процентов. Теперь поддержка гораздо выше. Упрекнуть Уго можно разве только в том, что он вторично выдвинул вопрос на референдум. Но тут уж, как говорится, обстоятельства помогли. Кроме прочего, какой же нормальный политик откажется воспользоваться представившейся возможностью «задержаться» у власти? Это болезнь отнюдь не одного Уго Чавеса. Да и речь идет не об одном лишь президенте – отменяются ограничения на переизбрание всего исполнительного и законодательного блока – от губернаторов провинций до мэров городов и городков, а также местных законодательных собраний.
Накануне плебисцита Чавес, который кроме собственной воскресной телепрограммы имеет еще и собственную колонку в газетах, со свойственным ему красноречием объявил, что перед венесуэльцами поставлен вопрос шекспировских пропорций: «Это дилемма шекспировского Гамлета – быть или не быть». А уже после голосования он заявил, что Венесуэла «широко распахнула ворота в будущее и более никогда не вернется к бесчестью прошлого», под пяту американского империализма. Chavistas, сторонники Чавеса, отвечали ему не меньшим красноречием, разъезжая до и после референдума по улицам Каракаса с плакатами типа: «Чавес любит нас, а на любовь надо отвечать любовью» и «Чавес не способен нас обидеть». В общем, как начертано на гербе Венесуэлы «Gloria al bravo pueblo», или «Слава отважному народу».
Критиков Уго более всего пугает то, что он вроде теперь уходить и вовсе не собирается. Что, собственно, Уго и подтверждает без обиняков. Он уже заявил, что ему необходимо, по крайней мере, еще 10 лет, чтобы завершить революцию. «Десять лет, - добавил при этом к ужасу оппозиции Чавес, - это вообще не срок, и я не понимаю, на что они (оппозиция) жалуются». Он, в некоторых своих откровениях, упоминал и 2030-й год как вероятный год собственного ухода, но это было сделано явно в состоянии сильной запальчивости. В такое политическое долголетие Чавеса никто и не верит. Все-таки даже в Латинской Америке прошли времена почти вечных диктаторов.
В число архитекторов любых революций, как известно, входят и предстоявшие им и обрушенные ими же режимы. В Латинской Америке, так долго жившей под тяжелой тенью США, трансформация влево готовилась долгие годы. С приходом Чавеса к власти просто был запущен уже давно заведенный механизм масштабного политического полевения. Его даже окрестили «эффектом Чавеса». О том, кто на континенте левый или лево-центрист, легко судить по прочным союзам, которые установились у Уго почти со всеми жильцами одной большой континентальной квартиры. «С ним», в дружбе или согласии разных уровней, - Боливия, Эквадор, Куба, Бразилия, Аргентина, Никарагуа, Чили. Т.е. все ведущие государства континента.
Особо не нравится в Вашингтоне, и, в меньшей степени, в Европе то, что Уго слишком уж сильно начал дружить с Россией, Китаем и Ираном. С нами и китайцами Чавес действительно уже скрепил отношения политическими и экономическими соглашениями на миллиарды долларов – от строительства новых заводов по переработке нефти и нефтяных танкеров до планов создания атомных электростанций. С Ираном дружба тоже образовывается довольно крепкая. Уго обвиняют в связи с этим в полной смене латиноамериканской ориентации, экстремизме и политической неразборчивости.
Смены ориентации он совершенно не скрывает и не скрывал. Эта смена была так ярко выражена во времена бушевской администрации, что Уго позволял себе навряд ли позволительное – называть Джорджа Буша-младшего «пьяницей», «дураком» и «ослом». Правда, к тому времени Америка уже почти забыла свой «задний двор». Что касается «политической неразборчивости» и «экстремизма», то 54-летний Чавес на деле демонстрирует как раз обратное. Укрепление связей с Россией и Китаем, которые никак нельзя поставить на одну доску, говорят как раз о том, что этот бывший десантник и танкист не такой уж простак и фигляр, каким его принято представлять. Дружба с Москвой, Пекином и Ираном как раз и есть свидетельство стремления к как можно более широкой диверсификации экономических и политических интересов.
Главный вопрос сейчас, конечно, как и во всех других революциях, очень прост – сможет ли Чавес пережить Чавеса или, иными словами, испытание властью? Слишком уж часто история демонстрировала, в кого трансформируются революционеры и робин гуды из защитников бедных и обездоленных.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
