ПОРТ ХАЙРАТОН (Афганистан, провинция Балх), 24 июн - РИА Новости, Андрей Грешнов. Северная "солдатская" дорога, ведущая из афганского порта Хайратон в Кабул, по сей день хранит память о павших советских воинах. И хотя скромные обелиски, которые возводились на местах гибели солдат и офицеров, в большинстве своем уже уничтожены, следы той далекой необъявленной войны еще можно увидеть на этом скорбном пути.
27 декабря 2008 года со дня ввода Ограниченного контингента советских войск в Афганистан исполнится 29 лет, а спустя 49 дней после этой даты - 20-летие его вывода из ДРА.
Человеческая память недолговечна, а неумолимое время стирает с земли следы той далекой войны "за речкой", в которой СССР потерял более 15 тысяч своих солдат. Войны, в которой десятки тысяч вчерашних мальчишек, вставших в армейский строй после школьной скамьи, стали калеками.
В память о советских воинах, погибших на афганской земле, корреспондент РИА Новости повторил путь советских колонн от Моста Дружбы, соединяющего через реку Аму-Дарья узбекский город Термез с афганским портом Хайратон, до афганской столицы - Кабула.
Трасса из Хайратона в Кабул, идущая через горы Гиндукуша, является главной северной транспортной артерией страны. В 1980-е годы из СССР в Афганистан по ней доставляли топливо, военные и гражданские грузы.
По афганскую сторону "моста дружбы"
Хайратон встречает адской жарой - в тени 47 градусов по Цельсию, деревьев мало, а потому и тени практически нет. Однако порт живет бурной жизнью: по дорогам в сторону границы и обратно беспрерывным потоком следуют грузовики, фуры и автоцистерны со всех уголков Афганистана.
Пустыня вокруг единственной дороги, ведущей от развилки к городу Мазари-Шариф, заминирована. Это дело рук моджахедов, которые вели беспрерывные войны после вывода из Афганистана советских войск. Отходить от дороги смертельно опасно - несколько шагов в сторону могут привести на минное поле.
По дороге к Хайратону идут в основном старые советские и новые российские грузовики - "МАЗы", "КамАЗы" и "ЗиЛы". Афганцы предпочитают надежные "кондовые" автомобили их европейским аналогам - они дешевы в обслуживании и чрезвычайно выносливы. Иногда перегруженные машины срываются с грунтовой дороги и зарываются в заминированных песках. Тогда к ним на помощь приходят мощные тягачи.
"Священная гробница", или северная столица Афганистана
До развилки, от которой идет дорога на "северную столицу" Афганистана - город Мазари-Шариф, примерно 40 километров. Еще столько же до самого города. Не посетить этот город, будучи на севере Афганистана, просто нельзя. Центральная городская мечеть, на территории которой живут десятки тысяч белых голубей, является одной из главных достопримечательностей этой страны.
Говорят, что если в стаю белых голубей замешается их сизый собрат, то и он через месяц побелеет от святости этого места.
Асфальт в городе мягкий от жары. Сейчас тут похолодало, а еще вчера в тени было плюс 50. Однако посетителей в мечети много. Люди едут сюда со всех уголков страны, чтобы полюбоваться этим "чудом".
Название города - Мазари-Шариф - буквально означает "Благородная гробница" и объясняется местной легендой о том, что здесь похоронен четвертый халиф ислама Али, зять пророка Мухаммеда.
На самом деле Али был убит близ города Багдада в 661 году, где, видимо, и был похоронен. Однако местные жители рассказывают легенду о белой верблюдице, которая, неся на себе тело Али, умерла от истощения именно в Мазари-Шарифе, где и была возведена священная гробница.
В чудо-мечети
Мечеть была в свое время разрушена Чингисханом, и "последняя версия" здания датируется 1481 годом.
Чтобы зайти в храм, нужно приобрести белую мусульманскую шапочку, которая здесь стоит всего десять афгани (20 центов). Прихожане приветливы и с радостью вступают в разговор с чужеземцами. Многие из посетителей мечети - бывшие моджахеды, которые воевали против советских войск, но сегодня враждебных слов от них не услышишь.
Подавляющее большинство афганцев теперь жалеет, что те далекие 80-е годы прошлого столетия ушли и их уже не вернуть. За время, прошедшее с той поры, война в Афганистане не кончалась, народ познал голод и холод, нищету и безысходность. Поэтому с "шурави" (советскими) говорят уважительно и все время вспоминают прошлые дни.
Белые голуби, видимо, тоже "придавлены" жарой. Они жмутся к воде - на территории мечети много бассейнов, взлетают редко, вероятно, берегут силы. На центральной площади расположена водокачка - сидящий на корточках афганец качает рычагом воду для всех желающих, а их очень много. В бассейнах плавают прибившиеся сюда утки и лебеди. Утки, по словам прихожан, живут здесь давно, но почему-то не белеют.
Горы, оазисы и битая техника
Осмотрев мечеть, сразу трогаемся в дорогу. До Кабула на бронированном внедорожнике ехать через перевал Саланг никак не менее восьми часов.
Чтобы добраться до афганской столицы из Мазари-Шарифа, нужно проделать долгий путь, пролегающий через провинции Балх, Саманган, Баглан, Парван и Кабул. Не все провинции одинаково безопасны, хотя на севере страны относительно спокойно. Специалисты рекомендуют отправляться в путь пораньше, чтобы успеть попасть в афганскую столицу засветло. Двигаться вечером по провинции Парван и вдоль кишлаков в Чарикарской "зеленке" (зона зеленых насаждений) все-таки не всегда безопасно.
Пустынная выжженная дорога, проходящая по провинции Балх, пожалуй, ничем не примечательна. Горячий ветер поднимает в пустыне многочисленные смерчи, изредка по пути попадаются оазисы, где пасутся овцы, лошади и верблюды. Утомленные жарой афганцы, как правило, спят в своих дуканах - маленьких магазинчиках.
На одном из полицейских постов мы с удивлением увидели на столе, стоявшем около трассы, "бесхозные" пулемет и автомат Калашникова, направленные на дорогу. Их хозяева - полицейские - мирно дремали под раскидистым деревом, спасаясь там от жары.
На подъездах к местечку Доши, где уже пошли солидные горы и появилась развилка на Кабул и Бамиан, пустыню сменили широкая река и множество ручейков. Людей здесь встречалось уже побольше - вдоль реки раскинулись оазисы, в которых живут афганцы, выращивающие рис. Отсюда и до Кундуза - сплошные рисовые чеки, по которым ходят толпы афганцев, втыкающих в ил рисовые стебельки.
На обочинах дорог - сплошь следы войны. Остовы сгоревших БМП, бронетранспортеров и боевых разведывательных дозорных машин встречаются очень часто. Отличить афганскую технику от советской легко: "наши" машины бордового цвета от ржавчины, афганские еще носят следы зеленой краски.
Именно тут, где стоят "скелеты" некогда грозных машин, четверть века назад разыгрывались трагедии и погибали советские солдаты.
Практичные афганцы не уничтожают эту технику, а используют сегодня для своих нужд. Так, на перевале Саланг мы увидели необычное сооружение: положенные по обе стороны от горной речки останки бронетранспортеров образовывали своеобразные опоры, на которые местные жители положили настил и построили мост. На другом участке дороги они "укрепили" ограждение дороги от осыпей остовами сгоревших в бою БТР и БРДМ.
"Саланг, бача, вот мы и встретились с тобой"
Снимать Саланг на фотоаппарат лучше летом. Зимой тут непролазные снежные заносы, а пропасти и отлоги гор засыпаны многометровыми сугробами.
Зимой дорога по Салангу превращается в каток и грузовики через перевал гоняют только отчаянные люди, не боящиеся улететь в пропасть.
Затяжной подъем до главного тоннеля составляет примерно 60 километров. Грузовики движутся со скоростью четыре-пять километров в час как вверх по серпантину, так и вниз. Перепады высот очень велики. Никакие тормоза не удержат груженый "КамАЗ", если он вдруг покатится вниз. А если мотор "не вытянет" на подъеме, то фура покатится вниз и будет мять и сбрасывать в пропасть идущие за ней грузовики.
Советские колонны обеспечения и боевое сопровождение шли в 1980-х по Салангу летом и зимой. Они попадали во вражеские засады, машины горели и падали в пропасть, советские солдаты погибали или становились калеками.
У въездов в тоннели, "пронизывающие" изнутри горы, то там, то тут еще можно увидеть следы советских боевых застав - сложенные из камня остатки построек, вмурованные в породу цистерны для горючего, выровненные площадки и остатки боевой техники, переданной в свое время афганской армии.
Большинство галерей (тоннелей) сделаны на Саланге для защиты от камнепадов, селей, которые бывают здесь довольно часто. Многие из них имеют отдушины для поступления воздуха.
Главный многокилометровый тоннель Саланга - память о советских воинах, которые погибали здесь от удушья.
Первый случай массовой гибели советских солдат в этом тоннеле произошел еще в 1980 году при вводе советских войск. В середине узкого темного тоннеля произошла авария и колонна встала. Из-за отсутствия боевого опыта приказ о том, чтобы водители заглушили двигатели боевых машин, пришел очень поздно. Угарный газ наполнил тоннель и произошла трагедия. Через несколько лет она повторилась.
Раньше рядом с въездом в тоннель стоял памятник погибшим, но сегодня мы его не обнаружили.
Бронированный "лэндкрузер", натужно ревя мотором, продирался сквозь этот тоннель. Окна машины были наглухо закрыты и кондиционер гонял по салону только "внутренний" воздух. И все равно где-то посередине узкого каменного коридора в машине запахло угарным выхлопом.
То ли от воспоминаний о происходивших здесь трагедиях, то ли действительно от легкого отравления газами, но головы у всех пассажиров наполнились тяжестью, а в душе возникло странное тревожное чувство.
Выход из тоннеля - круглый кусочек неба вдали - был воспринят всеми как спасение из этого капкана. Сразу после того, как машина выбралась по буеракам из тоннеля, мы остановились и решили перекусить, а заодно и глотнуть свежего воздуха.
На выезде из "каменной могилы" мы встали на бывшей советской заставе, по которой протекал светлый ручей. Каждый думал о своем. Мне казалось, что если закрыть глаза, а потом их резко открыть, то я вдруг снова увижу родных моему сердцу "шурави" в выцветших зеленых "эксперименталках" и панамах с красными звездами.
Но ничего не произошло. Человеческая память и сиюминутная реальность мало соотносимы. Скоро солдаты этой войны уйдут с этой земли, и обо всем будут помнить только горы и вечно голубое афганское небо.
Спуск под уклон на Саланге столь же не легок, как и подъем. Если четыре тонны "мускулистого" железа, двигавшегося со скоростью 30 километров в час, то и дело бросало в крен на поворотах, то остается лишь поражаться мастерству советских военных водителей, проводивших зимой по Салангу колонны многотонных машин. Вечная им слава и память...
"Афганистан болит в моей душе..."
После Саланга дорога вилась вдоль раздолбанных еще четверть века назад городков и кишлаков.
На выезде из Джабаль ус-Сираджа в местечке Пошта-Сорха глазам представилась сколь удивительная, столь и безрадостная картина: к месту расположения когда-то стоявшего тут советского гарнизона афганцы стащили сожженную боевую технику со всей округи.
Поле перед "гарнизоном" взывало к воспоминаниям о "Курской дуге", показанной в кинофильме "Освобождение". Подбитые бордового и ржаво-зеленого цвета танки, БТР, БМП и БРДМ сгрудились на площади в несколько квадратных километров. Они стояли плотно, их было очень, очень много - многие десятки, если не сотни.
Если бы рядом можно было поставить памятники всем погибшим и сгоревшим в этих некогда грозных машинах, то это, пожалуй, был бы самый грандиозный мемориал беспощадной и непонятной афганской войне.
Чарикарскую "зеленку" пролетали на большой скорости, оставив слева Баграм. Где-то в этих зеленых зарослях, сквозь которые проглядывали разбитые глиняные заборы-дувалы, в 1981 году погиб мой товарищ, переводчик Игорь Адамов. Он был студентом третьего курса Института стран Азии и Африки при МГУ. Его уже мертвое тело тогда растерзали душманы. Сколько солдат, студентов, офицеров, вольнонаемных погибло в этих проклятых зарослях, которые навсегда останутся в нашей памяти как "зеленка"...
На подъездах к Кабулу включили советскую песню ветеранов афганской войны, под которую дружно молчали, так как все, находившиеся в машине, в свое время прошли через эту войну. Ее слова звучали памятью тем далеким и незабываемым годам.
Афганистан болит в моей душе,
И все, кого я встретил и не встретил,
Пусть долго будут жить на этом свете,
Как тишина на дальнем рубеже...
