Борис Каймаков, корреспондент РИА Новости, Берлин
Кажется, немецкие педагоги, работающие с трудными подростками, творчески переосмыслили наследие русского педагога, создателя колонии для перевоспитания малолетних преступников Антона Макаренко. Он в двадцатые годы прошлого века постулировал, что физический труд, привитие гигиенических навыков (что-то вроде «в здоровом теле, здоровый дух»), общение с носителями здоровой морали приводит к созданию «нового человека». Не будем иронизировать над терминами, но когда в фильме «Путевка в жизнь», поставленном по книге Антона Макаренко «Педагогическая поэма» о его колонистах, один из малолетних блатных поет, что «Мустафа дорогу строил», это уже свидетельствует о серьезном трудовом подвиге Мустафы. Мало того, что он ее построил, так « Мустафа по ней ходил». Он уже, наверняка, и гордился таким результатом, но « Мустафу Жиган зарезал, Колька Свист похоронил». Но ведь осталась дорога, значит Мустафа шел по ней к другой жизни.
Примерно таков ход рассуждений руководителей, назовем ее, чтобы было понятно читателю, комиссии по делам несовершеннолетних земли Гессен. Там пришли к выводу, что для исправления несовершеннолетних правонарушителей их необходимо направлять в Сибирь, где они в тяжелых условиях выживания станут на путь исправления.
Было бы упрощением рассматривать такую философию как попытку примитивного наказания юных немецких бандитов и хулиганов. В Германии знакомы с учением Макаренко, видят в нем глубокий смысл и хотели бы попробовать ее в целях перевоспитания своих буршей. Но где найдешь в Германии непростые климатические условия, отсутствие элементарных бытовых удобств. Да и кто позволит осуществлять грубое принуждение к труду, когда вся территория страны просматривается насквозь тысячью гуманитарных глаз. Правда, сама Ангела Меркель пришла в восторг от идеи посылать этих немецких Гаврошей в Сибирь.
Как бы не относились к этой идее разные круги, но процесс уже идет. Очередной подросток, которому 16 лет, за казенный счет в сопровождении специального человека прибыл по этапу в Сибирь. Его наказали за избиение матери, побои сверстникам и многое другое, о чем пресса почему-то умалчивает. Но, видимо, избить мать, достаточно, чтобы загреметь на девять месяцев в Сибирь.
Свою сибирскую эпопею немецкому пацану придется провести в деревне Сидельниково, в паре часов езды от Омска. "Берлинер Моргенпост" нагоняет страху на своих читателей, сообщая, что подростку приходится буквально бороться за выживание в 55-градусный мороз. Правда, борясь за выживание, он почему-то первым делом привел в более или менее нормальный вид дощатый туалет в углу огорода. Тот, кто знаком с туалетами в углу огорода, знает, что привести его в нормальный вид весьма непросто. Так что немецкий подросток остался верен своей национальной особенности. Он в первую очередь хочет иметь чистый и теплый сортир, что уже весьма немаловажно на пути к исправлению. Правда, у Макаренко в первую очередь строили дороги, но это уже, как и сказано, другие национальные особенности..
То, что жизнь в Сидельниково началась так прозаически, в немалой степени заслуга местных жителей. Они посмотрели, как парень сам колет себе дрова для печки, носит воду, даже топит баньку, чтобы помыться. Загадочная русская душа настолько прониклась к немецкому пареньку, что решила не допустить у него выпадения зубов от цинги. Парня угощают, хотя он в состоянии и сам себе купить все необходимое. Немецкие Макаренки положили ему и сопровождающему дядьке ежедневный бюджет в размере 150 евро. В глухой сибирской деревне такие деньги весьма неплохие.
Гессенский ссыльный в Сибирь обязан посещать также русскую школу в двух километрах. И парень ежеденевно туда топает, возвращаясь поздно вечером, чтобы не только приготовить себе ужин в избушке, но еще и уроки сделать.
В этой немецкой «педагогике выживания» есть многое, что похоже на мысли наших матерей тяжелых подростков. Мы тоже, когда уже невмоготу, когда полностью теряем контроль над парнем, мечтаем только о том, чтобы его забрали в армию, где в этой школе выживания можно и не сдать экзамен. Немцы не рассматривают свой бундесвер как «армейские университеты жизни». Это школа военной подготовки, школа воспитания солдата, а не перевоспитания подростка. Поэтому и возникают проекты, подобные сибирской школе выживания. У нас тоже есть такие школы для трудных подростков, когда энтузиасты собирают пацанов в тайге и ведут действительно с ними настоящую борьбу за выживание. Немцы поставили эту программу на государственный уровень, выделяя средства из бюджета. Кто знает, может парень вернется в Гессен и не будет больше бить свою мать. Ему дан последний шанс.
