Елена Шестернина, политический обозреватель РИА Новости
Сергей Лавров, когда его только назначили главой МИД, в одном из первых публичных заявлений на этом посту пообещал, что «будет максимально открытым для общения с журналистами». Проявлением такой «министерской открытости» среди прочего стали традиционные ежегодные пресс-конференции в начале года - по итогам предыдущего и с прогнозами на новый.
Итоги 2007-го министр подвел в среду в Пресс-центре МИД. За более чем полтора часа он успел ответить на 28 вопросов представителей иностранных и российских СМИ. Впрочем, их суть новизной не отличалась: отношения с Грузией (Лавров сообщил, что Москва добивается гарантий от грузинских властей, и не просто на уровне заявлений, что они не применят силу для решения абхазского и юго-осетинского вопросов), палестино-израильский конфликт (Лавров признал, что переговоры буксуют, но так и не смог сказать, состоится ли ближневосточная конференция в Москве), ситуация в Ираке (иностранные войска должны уйти, но не сейчас), иранская атомная программа (Лавров признал заслуги Запада при подготовке проекта резолюции «шестерки» по Ирану), и, разумеется, Косово (по мнению министра, провозглашение независимости края вовсе не неизбежно).
В большинстве случаев Лавров пытался говорить с позиции «голубя», куда в более спокойном тоне, чем в последнее время это делают другие члены российского руководства: «мы должны избавляться от идеологии «холодной войны», «мы не дадим вовлечь себя в конфликты», «мы не хотим навязывать свою точку зрения, не хотим ввязываться в информационные войны». И несколько раз упомянул слово, редко встречающееся в лексике дипломатов, - «справедливость».
Пожалуй, самый показательный вопрос, во многом объясняющий, что на самом деле происходит в российской внешней политике и как нас воспринимают на Западе, задал корреспондент Франс-Пресс: «Дмитрий Медведев сказал, что внешний мир не понимает Россию и над этим нужно работать. А как вы считаете: в мире понимают Россию?».
«Конечно, обидно, что мы делаем все понятно, а нас стали не понимать», - посетовал Лавров. И в качестве примера привел самое большое нынешнее «недопонимание» - ситуацию с Британским Советом: «Факты и аргументы препарируются в одну пропагандистскую строчку, которая забивается в сознание телезрителей и читателей». После чего подробно остановился на том, в чем именно эта «пропаганда» заключается и где «проколы» в восприятии ситуации с закрытием офисов Британского Совета в российских регионах. На деятельность британских культурных центров нужно согласие российской стороны, а оно даже не запрашивалось, - в который уже раз объяснял общественности министр. В комментариях же западных СМИ все сводится к простой фразе: Россия мстит за дело Лугового и закрыла Британский совет. Это здорово бьет по мозгам обывателей и создает образ того самого медведя, который что хочет, то и воротит. Британским властям Лавров посоветовал учиться у европейских соседей: ведь аналогичных проблем нет ни у «Альянс Франсез», ни у Института Гете, ни у Института Сервантеса. Лондон же вместо того, чтобы решать проблему, переводит все на общеевропейский уровень - и вот уже российский МИД «с удивлением ознакомился с заявлением словенского председательства (Словения сейчас председательствует в ЕС), которое основано на извращенной и упрощенной трактовке ситуации".
К подобной категории «извращенной трактовки» следует, видимо, отнести и ситуацию вокруг Косово. Конкретно в той ее части, которая касается реакции Москвы на возможное заявление Приштины об отделении. Российскому министру несколько раз пришлось возвращаться к одной и той же теме: чем ответит Россия? Судя по словам Лаврова, МИД до сих пор не определился. Думать, чем ответить - это «пораженческая позиция», по сути, признание неизбежности расчленения Сербии. Вместо этого надо добиваться сохранения территориальной целостности этой страны, сделать все, чтобы ситуация оставалась в рамках международного права. Мнение же многих «западников», что Россия только и ждет независимости Косово (чтобы тут же признать «непризнанные республики» на постсоветском пространстве, о чем, кстати, российские власти ни разу не заявляли) - абсолютно ложное. Равно как и тот факт, что Россия тем или иным образом вмешивается в дела Сербии: «Мы никогда не вмешиваемся в процессы, которые происходят в Сербии. Мы не хотим быть большими сербами, чем сами сербы». А вот заинтересованность сербов в контактах с Москвой министр признал, сообщив: в ближайшее время российскую столицу посетят президент Борис Тадич и премьер Воислав Коштуница. Видимо, чтобы получить какие-то дополнительные сведения относительно дальнейших действий России.
Если у Москвы нет ответа на вопрос о дальнейших действиях в случае провозглашения косовской независимости, то точно так же нет ответа и у Запада. «Мы часто спрашиваем наших западных коллег, что они будут делать, если с независимостью Косово не согласятся сербские анклавы на территории края? Будут ли в этом случае они (НАТО) применять силу? Ответа нет».
Немало времени Лавров уделил и снижению влияния России на постсоветском пространстве: «Мы не боимся конкуренции с Западом на постсоветском пространстве. Главное, чтобы она была добросовестной», «Грузия и Украина - суверенные государства, и должны сами делать свой выбор». Но отношения с этим странами будут во многом зависеть от их внешней политики. Так Москва, судя по высказываниям министра, вряд ли закроет глаза на желание украинских властей поскорее вступить в НАТО - тем более, что о своих намерениях они заявили открыто: на прошлой неделе Виктор Ющенко, Юлия Тимошенко и спикер Верховной Рады Арсений Яценюк направили письмо Генеральному секретарю альянса Яапу де Хоопу Схефферу с просьбой включить страну в План действий по членству в НАТО. И не в принципе, а уже на апрельском саммите в Бухаресте.
