Санобар Шерматова, член Экспертного Совета РИА Новости.
Прошедший на днях съезд Либерально-демократической партии Узбекистана назвал своим кандидатом на президентских выборах Ислама Каримова. После того, как в октябре политсовет партии анонсировал решение о выдвижении главы государства, требовалось официальное оформление, что и было сделано на партийном съезде. Узлидеп (так звучит аббревиатура организации на узбекском языке) оказалась по счету пятой и последней партией, выдвинувшей своего кандидата на пост президента. Шестым кандидатом стал директор Национального института по правам человека, имя которого назвала некая инициативная группа граждан. На этом список организаций, допущенных Центризбиркомом к участию в выборах, завершился.
Шесть кандидатов - это новая ситуация в избирательной практике современного Узбекистана. На предыдущих выборах участвовало по два претендента: в 1991 году альтернативу Исламу Каримову составил поэт и основатель демократической партии «Эрк» («Свобода») Мухаммад Салих, а в 2000 году - лидер Народно-демократической партии, директор института философии и права Абдулхофиз Джалолов. Полученные этими претендентами голоса, соответственно 12,7 и чуть более 4%, оттеняли победу главного кандидата, демонстрируя недосягаемый для соперников уровень всенародной поддержки действующего президента.
Нынешнее разнообразие кандидатов вносит новые оттенки в выборный процесс. Представлен весь политический спектр: бывшие коммунисты (Народно-демократическая партия), социал-демократы («Адолат» -«Справедливость»), интеллигенция («Миллий тикланиш» - «Национальное возрождение»), молодежь («Фидокорлар» - «Самоотверженные»). Не забыт и гендерный вопрос - впервые в избирательной кампании участвует женщина - лидер партии «Справедливость» Дилором Ташмухаммедова, а также официальный правозащитник - Акмаль Саидов. Как теперь между этими кандидатами распределятся голоса избирателей - можно только гадать. В чем уж точно не приходится сомневаться, фаворит получит внушительный процент голосов, демонстрирующий высокую степень доверия избирателей.
«Планку» на уровень свыше 91% поднял президент Казахстана Нурсултан Назарбаев (выборы в декабре 2005 года). Эмомали Рахмон получил в ноябре прошлого года около 80% голосов избирателей Таджикистана. В Туркмении показатель доверия Гурбангулы Бердымухаммедову на президентских выборах нынешнего года превысил 89%. Соответственно, показатели в Узбекистане не должны быть ниже того, что продемонстрировали в соседних странах.
Итоги голосования предсказуемы. Но что произойдет после выборов - вот что интересно. По некоторым признакам, избранный президент вполне может пересмотреть прошлые решения. Ожидается, к примеру, что будет отменен (или, что еще более вероятно, тихо «забыт») закон о переводе узбекского языка с кириллицы на латинскую графику. Он был принят в 1993 году, и предусматривал окончательную «латинизацию» республики к 2005 году. Но прощание с кириллицей оказалось делом долгим и трудным: достаточно сказать, что государственные учреждения, такие, как Государственный комитет по архитектуре и строительству, использующие техническую терминологию, до сих пор ведут документооборот по - старинке, в некоторых случаях бумаги составляются на русском, а затем переводятся на государственный язык. Выпускники школ при поступлении в вузы зачастую оказываются перед необходимостью учиться по учебникам на кириллице, поскольку их не успели перевести. Подавляющее большинство узбекоязычных газет продолжают выходить на кириллической графике, которая, к слову сказать, превалирует и в наружной коммерческой рекламе на улицах Ташкента.
С коммерсантами ясно, они озабочены тем, чтобы реклама дошла до большинства потенциальных покупателей - а это те, кто владеет «старой» грамотой. Что же касается названий официальных учреждений, то здесь отходов от закона не допускалось. До сих пор - потому что появившиеся новенькие вывески на избирательных участках в Ташкенте исполнены на кириллице.
В свое время инициаторами реформы письменного языка выступила часть интеллигенции, поддержанная руководством республики. Отказ от кириллицы символизировал избавление от «колониального прошлого» и движение навстречу Западу и «братской» Турции (которая и брала на себя частично расходы по переходу на новую графику). Но сегодня прозападный курс не востребован, и изменение внешнеполитического вектора (на сближение с Россией) вкупе с финансовыми сложностями работает в пользу возвращения привычной графики. Тем более что соседи по региону (за исключением Туркмении) продолжают пользоваться кириллицей.
Отношения со странами региона - это следующий аспект, который может подвергнуться пересмотру в новом политическом сезоне. В конце 90-х годов Узбекистан закрыл свои границы, мотивируя эти действия угрозой проникновения из соседних стран боевиков Исламского движения Узбекистана. Сыграли и экономические причины: власти полагали, что граждане соседних Казахстана и Киргизии вывозят из страны более дешевый хлеб и продукты. Вернувшись в интеграционные структуры ЕврАаЭС и ОДКБ, куда входят Россия и соседние страны, Узбекистан оказался перед необходимостью поднимать «железный занавес». Появились совместные проекты прокладки трубопроводов, а также транзитных путей, соединяющих Европу и Китай через Центральную Азию. Все это потребует от стран региона более высокого уровня интеграции. И хотя в Ташкенте, по некоторым сведениям, весьма скептически отнеслись к провозглашенной Назарбаевым идее объединения Центральной Азии, тем не менее, пошли навстречу соседям. Рабочие визиты президентов Узбекистана и Казахстана, подписание соглашения о безвизовом режиме с Киргизией, официальный визит Ислама Каримова в Туркменистан, свидетельствуют о зарождении нового вектора отношений с ближними странами.
Но сделать придется гораздо больше. Проблемы использования трансграничных рек, от решения которых зависит будущее аграрного сектора трех стран - Узбекистана, Туркмении и Казахстана, и обеспечение электроэнергией двух других республик - Киргизии и Таджикистана, потребует от этих государств принципиально иного уровня взаимодействия. Необходим перехода от взаимных обид и амбиций - к прагматизму и расчету. Процесс поиска баланса интересов (а они на нынешнем этапе - взаимоисключающие) будет, как ожидается, не из легких, особенно это касается отношений Узбекистана и Таджикистана. Но игроки региона оказались в ситуации, когда обречены на поиск консенсуса.
И, наконец, третий вопрос: станут ли «многопартийные» выборы президента началом созидания политического класса? В Узбекистане его не существует, здесь известен один политик - сам президент. Соответственно, все значимые решения принимаются в одном кабинете, на который жестко завязана вертикаль власти. Иногда это вызывает недовольство хозяина кабинета, известно, что президент не раз публично сетовал на пассивность депутатов, ставя в пример парламенты других стран. Строго говоря, инициированный Каримовым закон об усилении роли политических организаций, как и нынешние выборы, в которых принимают участие все пять действующих в стране партий, должны, по логике, придать больше самостоятельности участникам политического процесса и, таким образом, привести к появлению среды политической коммуникации. В отсутствие публичных фигур политиков дальнейшее развитие самой системы власти выглядит проблематичным. Конечно, формирование политического класса не означает отказа от вертикали власти, речь идет лишь о некотором ослаблении чрезвычайно жесткой бюрократической системы. Но именно здесь кроется принципиальное противоречие между конструктором Каримовым, реализующим программу модернизации политической системы, и президентом Каримовым, продолжающим крепко сжимать в руках все нити управления из-за опасения ослабления власти. Кто из них выйдет победителем - неизвестно.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
