В 2007 году исполнилось 25 лет со дня проведения первого космического телемоста Москва - Лос-Анжелес. Сейчас воспоминания о самом первом мосте стерлись: многие очевидцы и участники по-разному оценивают роль и значение такого явления как телемост. О создателях, идеологах и том, как все происходило на самом деле, редакции RIAN.ru рассказал Юлий Гусман.
- Юлий Соломонович, первый телемост чаще всего связывают с именем Владимира Познера. А с кем или с чем связан первый телемост для Вас?
- Вы знаете, если бы я писал книгу воспоминаний, то в ней, как и у любого человека было бы намешано много: и победы, и грусть, и смешные радостные истории, и совсем не смешные, противные и скандальные. Все вперемежку.
История первого космического телемоста с США для меня неразрывно связана с моим фильмом «Не бойся, я с тобой». Эта веселая, приключенческая, музыкальная сказка прошла по телеэкранам страны с огромным успехом и которая до сих пор желанный гость на разных каналах. В фильме присутствует подобие каратэ - как некоего знакового образа молодежного мышления того времени. Тогда этот вид японских единоборств был очень популярен. Я и сам, готовясь к съемкам фильма, три года упорно занимался каратэ.
В фильме снимались замечательные актеры, над сценарием работали мои любимые друзья, чудесные люди и великолепные драматурги Юлий Дунский и Валерий Фрид.
С ними у меня связано множество замечательных историй.
- Поделитесь какой-нибудь историей?
- Однажды я зашел к ним в дом: они сидели и разгадывали английский кроссворд. Я неплохо знаю английский, но представляете, как надо знать язык, чтобы разгадывать кроссворд из английской газеты! Язык они выучили в ссылке, когда их студенческую группу осудили по бредовому поводу - попытку покушения на Сталина. Такие чудовищные истории случались тогда сплошь и рядом.
Так вот, сидят они и разгадывают кроссворд, а я говорю: "Как же вы хорошо язык знаете - это же безумно сложно". Они говорят: "Да нет, в этой газете кроссворды легкие... А вот в "Morning Star", там всегда такие тяжелые"...
Но вернемся с высот языкознания к нашей советской кинематографической действительности. В общем, сняли мы нашу двухсерийную картину и приехали в Москву - показывать фильм на двух пленках: это изображение, склеенное из кусочков, которое еще можно перемонтировать, а звук отдельно записан на "Магнитке"... Картину нужно было сдать худсовету телевизионного объединения "Экран". Фильм мы снимали в Азербайджане, по заказу Гостелерадио.
- Как приняли фильм?
- Такой реакции я не ожидал: "Потрясающе!", "Молодец!" Возгласы, аплодисменты, ну как это иногда бывает, когда полный успех... А это, подчеркиваю, не родственники, и даже не просто зрители, а грозный худсовет телеобъединения "Экран". В общем, приняли "на ура" - ни одного замечания. Со счастливым ощущением победы я уехал в Баку печатать первую копию - формально та же комиссия должна была потом просмотреть картину в готовом к показу виде, с титрами.
Оператор Валерий Керимов сделал прекрасную копию; приехали в Москву. Тот же худсовет, тот же просмотровый зал, но смотрят, почему-то, мрачно. Зажегся свет. И тут началось: "Смыть фильм...", "Позор советского киноискусства...". Абсолютно негативная реакция на ту же самую кинокартину! Я был потрясен, думал - сойду с ума, выскочил из зала, стою на лестничной клетке и трясусь от бешенства! Тут ко мне тихо подошел один из кураторов и на мой хриплый крик - "Что случилось? Почему месяц назад с той же картиной был гений, а сегодня - дебил?", он ответил: "Я не имею права, конечно, говорить, но тебе скажу. Вчера Боря (Борис Хесин - руководитель "Экрана" - прим. ред.) был в ЦК КПСС и ему под подписку о неразглашении показали закрытое постановление ЦК КПСС и КГБ СССР о запрете каратэ...". Поскольку ничего "каратэобразное" даже упоминать было нельзя, то по тогдашней подлой традиции сделали вид, что недовольны художественным качеством фильма. Вот такой стыд!...
Тот же куратор мне посоветовал: иди к Надежде Александровне Севрук, главному редактору кинопрограмм, которая и "режет" все фильмы, готовя их к кинопоказу, - она скажет, что тебе делать.
Я тут же себе красочно представил эту даму с руками по локоть в «киношной» крови, которыми она « режет» живое тело фильма... Кстати, тогда фильмы годами лежали на полках. Я так и настроился, пусть будет как с Тарковским (простите мою нескромность!) - лучше полежу до скончания века на полке, но ни метра вырезать не дам! Решил, набычился и пошел.
- Настрой оправдался?
- Ну, как сказать. Захожу - сидит очаровательная женщина, лет около 40, ну, может быть, ближе к 50-ти. "Здравствуйте, - говорит, - заходите, садитесь, пожалуйста. Мне так понравилась ваша картина!" Ну, я подумал, что сейчас продолжение будет - "вот только каратэ уберем, а музыка, песни - все останется, будет чудненько!» И я мрачно спрашиваю: "А как же каратэ?"
Она мне в ответ: "А какое каратэ?! Вы же сами в одном из интервью писали, что это ваша национальная борьба гюлеш, азербайджанская! Мы только пару мест там с вами исправим: - например, у вас герой говорит "я тебя убью", а мы переозвучим "я тебя не люблю", что-нибудь в таком духе. И все будет хорошо. Не волнуйтесь.»
Надежда Александровна Севрук оказалась умнейшей женщиной. Мы с ней очень подружились. Пару дней ходил к ней в кабинет как на работу, обсуждая, что и как конкретно переделать...
И вот здесь-то и начинается история номер два.
- Связанная уже с телемостом?
- Да. Сижу я привычно у нее в кабинете. Вдруг - стук. "Извините, можно?" Входит человек, невысокий, с такой шкиперской бородкой. Надежда Александровна говорит: "Здравствуйте, Иосиф". Он здоровается, потом окидывает меня взглядом и говорит: "А это - великий Гусман?". Мне его тон не очень понравился, и я резко спросил: " Откуда вы меня знаете?" А он: " Ну как же.. Это ведь Вы поставили "Трех мушкетеров" в Баку в 75 году?... " И начинает бойко так называть вехи моей профессиональной биографии. Я, хоть и понимал, что это где-то он навел справки, все равно расслабился - приятно же.
Тут он говорит Надежде Александровне: "У меня к Вам дело, а Вы (кивает в мою сторону) останьтесь, пожалуйста, Вам тоже будет интересно".
Оказалось, что посол СССР в США прислал письмо Председателю Гостелерадио с идеей организовать первый космический телемост с США. Тогда об этом никто даже не думал. Хотя, как выяснилось вскоре, никаких технических препятствий не было.
В общем, как это иногда бывает, один большой начальник, товарищ Добрынин, написал другому большому начальнику товарищу Лапину послание с примерно таким содержанием: «Давайте пятого сентября, в понедельник, в день Труда, праздник в США, устроим телемост. Здесь соберется несколько сотен тысяч молодых людей, и пусть они с помощью телемоста пообщаются с нашей советской молодежью.» Все. Конец письма. И письмо это Гольдин привез в Москву.
Инициаторами первого телемоста стали с американской стороны Стив Возняк, технический гений, создатель персонального компьютера и соучредитель фирмы «Apple Computer», с советской стороны - сценарист Иосиф Гольдин. (Гольдин был удивительно талантливый, но странный человек, с огромным запасом удивительных идей. Сегодня - его назвали бы креативным гением, а в советское время дважды держали в психушке.)
На дворе 1982 год. И на рок-фестивалях, например в Сан-Бернардино, для многотысячных толп молодежи среди прочей аппаратуры уже используются гигантские - с 2-3 этажный дом телеэкраны, так называемые "даймонд-вижин", позволяющие следить за происходящим огромному количеству зрителей. Эффект был настолько велик, что возникла мысль соединить при помощи космической телесвязи два подобных экрана, установленных на городских площадях в разных концах Земли, чтобы собравшиеся перед ними люди могли видеть друг друга, общаться друг с другом, чтобы они одновременно были и зрителями и участниками неведомого прежде телевизионного действа. Эта идея (Иосифа Гольдина!) получила название телемоста.
Была пятница, конец рабочей недели, а в понедельник - телемост. И вот в пятницу вечером, товарищ Лапин написал на письме «указивку»: "Юшкявичусу обеспечить технику, Иванову - обеспечить то-то, Петрову - обеспечить то-то, а Севрук - обеспечить содержание.» За все фамилии и подлинность текста и резолюции не ручаюсь, но, в общем, все было примерно так. Подписал указание и уехал на дачу. Значит, в понедельник телемост. И пошла по этажам бумага... Ни у кого нет абсолютно никакого представления, что нужно делать. И началась начальственная паника. Правда, Юшкявичус , заместитель Лапина по технике, сразу сказал, что сигнал обеспечит. Но что на этом трехчасовом мосту делать?... Что показывать...?
- И тут появились Вы?
- Иосиф попросил меня помочь в «строительстве» телемоста. Я сразу согласился. Дело-то неслыханное... Так что к критическому моменту телевизионной истории я уже был в статусе советника Надежды Александровны по космическим делам, соавтором сценария и режиссером проекта. Такая Золушка в карете из тыквы или калиф на час, если хотите. И она меня таскала по различным совещаниям и кабинетам, со словами: "Я хочу, чтобы он был режиссером этого моста". А я выступал и предлагал, потом снова придумывал и предлагал. Я так устроен, что в цейтноте работаю лучше, чем в обычном режиме. С одной стороны, я люблю импровизировать, поэтому быстро придумал вчерне идею сценария: нужны документальные материалы на тему советско-американских отношений, какие-то звезды эстрады и молодежная массовка.
Прошу пригласить Аллу Пугачеву - она только стала суперзвездой. Мне говорят, что она улетает во Францию. Предлагаю снять ее с самолета. Сняли. Забегая вперед, скажу - она всегда была не подарком, а на передачу приехала такая злая, такая рассерженная, что чуть меня не убила. А когда увидела, как мы репетируем, поняла, что это историческое событие, и она его главная звезда, то стала петь и танцевать, заводить ребят так, что, по моему, получала удовольствие и сама. В общем, потрясающе выступила, американцы от нее балдели. Талантище все-таки, одним словом - Примадонна!.
Дальше мне нужно было, чтобы мне обеспечили 200 мальчиков и девочек студентов из МГИМО, ВГИКа, театральных училищ. Чтобы они были модно одеты и так далее. Была еще пара эстрадных ансамблей, с которыми мы договорились. Но самое интересное то, что тогда при Советской власти (впрочем, как и сегодня) попасть в здание телецентра «Останкино» было очень сложно и только по персональным пропускам. А заказать в воскресенье пропуска на 200 человек - просто невозможно. Так вот, в первый и последний раз в истории советского телевидения, в тот день в храм идеологии просто пускали без всего, по спискам и с паролем «Я на «мост»!
Я провел два дня в монтажной, собирал документальную «нарезку». А поскольку, когда у нас раннее утро - у них поздний вечер, то решили, что всю ночь будем репетировать, а утром выйдем в эфир. На репетиции добивался я, в общем, только одного - «атмосферы». Хотелось, чтобы ребята были раскованны, веселились и «зажигали» от души. И это, самое, на мой взгляд, главное, получилось!
- А чем вам запомнился этот первый эфир?
- Это было чудо. У нас посреди студии стоял киноэкран, обычный такой, как в школе. Мы ждали, пели, танцевали, опять ждали, опять пели... Как вдруг начались переговоры техников, обратный отсчет и вдруг... на экране, с замедлением, появилось поле, с двумя огромными экранами, на котором что-то кричали и приветственно махали нам руками американцы. Мы приветствовали их тоже и руками, и ревом... Все в студии танцевали, пели... Мы под их музыку, они под нашу... Некоторые плакали. Это был действительно удивительный момент. Сегодня, когда в каждом компьютере есть видеокамера и программа, с помощью которых можно соединиться с любой точкой земного шара этого не понять... А в 82 году все это казалось чудом.
Кстати, этот первый мост прошел без ведущего. Никакого разговора, все на эмоциях, но прошло «на ура». А наутро, как пишут в плохих романах, мы с Иосифом Гольдиным проснулись знаменитыми.
- Вас наградили, особо отметили каким-то образом?
- В честь нас, создателей первого моста, посол США Артур Хартман устроил прием. Кстати, я тогда очень долго думал, в чем идти: на приглашениях было написано "Dress code - Casual Smart". Иосиф, который уже бывал в посольствах, объяснил, мне, что это значит - можно идти в чем угодно. У меня был шикарный по тем временам костюм: джинсы, джинсовый пиджак, купленный в поездке Индия-Малайзия-Сингапур и красная рубашка с длинным воротником. Так я и пошел. А оказалось... Да, Casual Smart - не надо надевать ни смокинг, ни бабочку, но... Они-то были в пиджаках, брюках, при галстуках... А я одет как больной пожарник. Единственное, что меня спасло, что они подумали, наверное, что это такой отвязный художник...
Нас принял зампред Гостелерадио. Была пресс-конференция, во время которой он, обняв меня, называл "Наш Юленька..." Это ли не высшая награда для советского человека!
- А Владимир Познер принимал участие в создании телемоста?
- Нет, никакого. Еще один телемост прошел, потом мы с Гольдиным придумали новый, с детского фестиваля. Все вроде бы хорошо, но ощущается какая-то немота.
Поговорить не можем...Поем, танцуем...а поговорить хочется Я, конечно, и "хай" и "бай", но все равно не хватает слова, разговора, дискуссии. Но ни у меня, ни у Иосифа нет языковой практики такого уровня.
- А сколько времени прошло с первого телемоста?
- Несколько месяцев. Мы тогда решили - нужен ведущий. И тут Иосиф вспомнил, что в отделе Иновещания есть один парень, сын крупного советского разведчика с блестящим и родным для него английским языком. Так на третьем мосту и появился приятный молодой мужчина, действительно превосходно знавший английский язык и который, на мой режиссерский взгляд, здорово провел телекосмическую встречу с США. Это был Володя Познер.
После эфира мы обменялись целым ворохом взаимных комплиментов (я ему за язык и обаяние, он мне - за режиссуру и пресловутую "атмосферу"). После этого я его торжественно пригласил на следующий мост - с чем и расстались, довольные друг другом. На следующий день меня вызвал зампред и предложил стать главным редактором новой, создаваемой Главной редакции телемостов. Это было счастье! Я написал программу телемостов на год, ее условно приняли, и я уехал в Баку - ждать вызова.
Внезапно начались слухи, что якобы с детского кинофестиваля готовится телемост. И ведущий - Познер, а режиссер - Александр Митта. Я успокаивал всех, а главное самого себя: "Ну, какой мост, я же самый главный, а я ничего не знаю, какой мост!"
Через неделю получаю газету "Бакинский рабочий" с телепрограммой, где написано: "Космический телемост с детского кинофестиваля, автор и ведущий - Владимир Познер".
Не могу даже передать, как меня возмутило это предательство! Но время, конечно, смягчает прошлые травмы и нужно сказать объективно, что приход Познера сыграл большую роль в истории телемостов. Они стали не просто техническим аттракционом с песнями и танцами на тему «Дружба народов», но серьезным инструментом советской идеологической политики, уже уставшей от холодной войны и надеющейся на либерализацию отношений с Западом.
Мы больше узнавали о них, они о нас. И это было хорошо! Плохо то, что даже сегодня Познеру не хватает широты души спокойно признать, что к историческому прорыву - первому космическому телемосту он не имел никакого отношения.
