Елена Шестернина, политический обозреватель РИА Новости.
Из 68 вопросов, на которые успел ответить Владимир Путин за те три часа, что он общался с народом, менее десятка были посвящены внешней политике. Из этого, впрочем, вовсе не следует, что события мирового масштаба не интересуют наших соотечественников (и жителей Казахстана, также задававших президенту вопросы). Еще как интересуют. Чего стоит хотя бы вопрос жителя Новосибирска, процитировавшего бывшего госсекретаря США Мадлен Олбрайт, которая якобы усмотрела несправедливость в том, что Россия одна распоряжается богатствами Сибири. Говорила такое госпожа Олбрайт или нет, российский президент точно не помнит. Зато уверен, что в США и без Олбрайт много тех, кто «занимается политической эротикой» - «которая, может быть, и доставит кому-нибудь удовольствие, но вряд ли приведет к результату». И, отойдя от природных богатств Сибири, на которые решила покуситься бывший госсекретарь, привел в качестве примера Ирак, в который американцы, по мнению Путина, отправились как раз за нефтью. «Стрелять научились, а навести порядок пока не получается», - заметил Путин, добавив, что «воевать с народом - дело бесперспективное».
Правда, кое в чем в иракской политике Путин с американской администрацией согласился. Он, как и Буш, считает, что выводить войска из Ирака рано. И тут же вновь вступил в заочную дискуссию с Белым домом, выразив мнение, что назвать конкретную дату ухода США из Ирака все же следует. Что бы не расхолаживать иракское руководство: оно «чувствуя себя под надежным американским зонтиком, не спешит развивать свои собственные вооруженные силы и правоохранительные органы».
Главный раздражитель российско-американских отношений на сегодняшний день - планы США разместить элементы ПРО в Восточной Европе больше остальных беспокоят жителей Калининграда. Оно и понятно - эта самая западная точка России ближе всех расположена к польским братьям Качиньским. Правда, рекомендацию разместить российскую ПРО в Калининградской области и тем самым помочь полякам спастись от иранских ракет, Путин не принял. «Не думаю, что мы должны предпринимать усилия, чтобы обеспечить безопасность в других регионах Европы, если руководители этих стран не думают о нашей с вами безопасности». Президент призвал не волноваться и заверил, что если решение по размещению в Европе элементов ПРО будет принято без учета интересов России, то последуют ответные шаги. Какие именно - решат в Генштабе.
Конечно, вряд ли самые заинтересованные в этом вопросе люди - премьер и президент Качиньские - смотрели в прямом эфире, как российский президент общается с народом. Поэтому заявление, прозвучавшее буквально одновременно на ту же тему в Варшаве, можно счесть совпадением. Но оно действительно стало сенсацией - польский премьер Ярослав Качиньский открытым текстом сообщил, что американские ракеты-перехватчики нужны Польше вовсе не для того, чтобы защищаться от несуществующих иранских ракет, а от существующих российских. «Мы должны помнить, что постоянно находимся под угрозой. Русские не согласились с произошедшими с 1989 года переменами. Очевидно, они считают, что мы находимся в сфере их влияния», - сказал глава кабинета. Конечно, эти слова можно было бы списать на то, что озабоченный предстоящими в воскресенье выборами Ярослав Качиньский пытается всеми правдами и неправдами заполучить дополнительные очки, играя на национальных чувствах избирателей. Но факт остается фактом: Качиньский назвал вещи своими именами - чего даже Вашингтон делать не осмеливается. Впрочем, польский МИД, прекрасно понимая, чем грозят откровения премьера, тут же спохватился и заявил, что Качиньского не так поняли: «Польша не стремится к конфликту с Россией», ее цель - защититься от иранских ракет.
Что касается самого Ирана, то Путин пообещал россиянам выстраивать с этой страной «отношения добрососедства». И вновь заочно несколько пожурил тех, кто выступает за более решительные действия в отношении Тегерана. В отношении «стран, вокруг которых накапливаются проблемы, прямой диалог более продуктивен, это более короткая дорога к успеху, чем политика угроз, санкций и давления», - уверен Путин. Отвечая на вопрос, почему он не испугался ехать в Тегеран, хотя была информация о подготовке покушения, президент назвал ее «попыткой сорвать визит». Правда, кто именно стоит за этой попыткой, гадать не стал.
В визите в Тегеран помимо истории с планировавшимся покушением вообще немало загадок, которые в четверг волновали не только общавшихся с президентом россиян. В западную прессу просочились сведения, что Путин помимо официально известной части поездки (участия в Каспийском саммите и двусторонних переговоров) ехал еще и с некой секретной миссией. Газета «Нью-Йорк таймс» предполагает, что речь идет о тайной сделке, заключенной между Москвой и Вашингтоном. Якобы американцы предложили российскому руководству попытаться убедить иранцев заморозить ядерную программу, пообещав взамен отказаться от размещения ПРО в Восточной Европе. Косвенным подтверждением этой версии стало и уже официальное заявление главного переговорщика Ирана по ядерным вопросам Али Лариджани: Путин на встрече с аятоллой Хаменеи «сделал особое предложение». И иранцы «изучают эту идею». Правда, в чем именно суть предложения и действительно ли речь идет о ПРО, Лариджани не уточнил.
Однако все эти закулисные игры остались незамеченными по ходу последнего общения Путина с народом. Президент сказал лишь то, что посчитал нужным. В том числе и о том, что Россия готова строить нормальные отношения с любым украинским правительством, но никаких послаблений цен на энергоресурсы не будет - более чем своевременный сигнал Юлии Тимошенко, которую вот-вот официально станет премьером. СНГ никогда не превратится в аналог Евросоюза - это откровенное признание президента расставило точки над i относительно будущего организации. Зато с этой ролью вполне может справиться ЕврАзЭс, тем более что первый шаг сделан: шесть входящих в организацию стран договорились о начале создания Таможенного союза. И, наконец, главным приоритетом внешней политики России президент назвал вовсе не решение тех проблем, которые обсуждаются сейчас в прессе и на официальных переговорах больше всего (тот же иранский вопрос или ПРО), а развитие отношений с республиками бывшего Советского Союза.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
