Тома Гомар (Французский институт международных отношений)
Вслед за изменившимися отношениями между Европейским союзом (ЕС) и Россией, меняются и франко-российские отношения. Но если в ближайшие годы диалог ЕС/Россия станет вопросом ключевого значения, то двусторонние отношения неумолимо отходят на второй план план. Это расхождение тенденций требует от французского руководства прагматичности и реализма, позволивших бы наиболее эффективно совместить двустороннюю повестку дня с евро-российской (которая нередко выходит за рамки собственно Евросоюза).
Провал саммита в Самаре (май 2007) привел к росту недоверия в отношениях между Евросоюзом и Россией. Заявленные несколько месяцев назад переговоры по новому соглашению так и не начались, хотя срок действия Соглашения о партнерстве и сотрудничестве (СПС) истекает в ноябре 2007 г. Отношения между сторонами носят выраженный политический окрас в силу как ужесточения позиции России, так и отсутствия единого мнения среди государств-членов ЕС по вопросу о выборе типа партнерства, которое необходимо установить с Москвой. По сути, на отношения между Евросоюзом и Россией продолжают влиять последствия двойного расширения (НАТО и ЕС) 2004 года, а также обострение напряжения между Россией и США и неопределенное будущее европейского проекта. Хотя необходимость и незаменимость отношений ЕС/Россия не подвергаются сомнению, тем не менее, они страдают от возврата риторики холодной войны. К примеру, накануне самарского саммита, Петер Мандельсон заявил, что «со времени окончания периода холодной войны» непонимание и недоверие между Евросоюзом и Россией впервые дошло до подобного уровня.
Ухудшение общей атмосферы проявилось в нервозности заявлений и возбужденности реакций, создающих с обеих сторон ощущение дрейфа наугад. Однако, это общее впечатление не должно заслонять факты, ведь реальные контакты между двумя сторонами не перестают расти и углубляться. Эта основная тенденция вряд ли изменится, если принять во внимание энергетические потребности Евросоюза и стремление российского общества к росту потребления и к большей открытости.
Накануне председательства Финляндии в Евросоюзе (второй семестр 2006) многие аналитики отмечали застой в отношениях ЕС/Россия. Несмотря на всю волю, проявленную Хельсинки, председательство Финляндии закончилось провалом после наложения Польшей вето на проведение Еврокомиссией переговоров по новому соглашению о партнерстве и сотрудничестве. Эта ситуация изначально заставила заступающую на пост председателя ЕС Германию (в первом семестре 2007 г.) играть роль посредника и посвятить значительную часть своих политических ресурсов урегулированию польско-российского конфликта вместо запланированного реформирования партнерства. И у той, и у другой стороны осталось ощущение несостоявшейся встречи: состояние отношений ЕС/Россия сегодня можно охарактеризовать уже не просто как стагнацию, а как депрессию.
После победы Николя Саркози на президентских выборах (май 2007) франко-российские отношения претерпели множественные изменения, явившиеся следствием двусторонних инициатив, но, в особенности, первых шагов нового президента. Николя Саркози и Владимир Путин встретились в рамках «большой восьмерки» в Хайлигендамме (июнь 2007); Тоталь и Газпром подписали амбициозное соглашение по Штокмановскому месторождению в Баренцевом море (июль 2007); Николя Саркози упомянул в выступлении на конференции перед послами (август 2007) о «некоторой брутальности» российских методов в энергетической сфере; Бернар Кушнер констатировал во время визита в Москву расхождения с Сергеем Лавровым по вопросу о статусе Косово (сентябрь 2007). Необходимо также упомянуть о четырех других факторах, имеющих влияние во Франции в этот период: институциональный сдвиг в ЕС по заключению упрощенного договора, сближение с США, смягчение, - по сравнению с предвыборной кампанией, - позиции по вопросу отношений Турция-ЕС, а также ужесточения позиций по Ирану.
Россия не является стратегическим приоритетом для новой руководящей команды во Франции, поэтому Москва продолжает занимать выжидательную позицию. Реакции России остаются максимально сдержанными, как если бы Кремль, прежде чем выступать с какими бы то ни было инициативами, дожидался спада информационного ажиотажа, сопровождающего действия Николя Саркози, чтобы перехватить инициативу. Однако, существующая в России неопределенность относительно «наследника» Владимира Путина (март 2008), притягивает к себе основное внимание и отодвигает внешние вопросы (и уж тем более, вопросы касающиеся Франции) на период после 2008 года, за исключением наиболее весомых стратегических досье, которые могут быть использованы в политических целях: системы противоракетной обороны и расширения НАТО. Иранская проблема не несет для Москвы той же политической нагрузки, что для Парижа, и остается предметом обсуждения узкого круга специалистов.
Возможно все же отследить некоторые реакции России на изменения в Париже. Первые касаются самого Николя Саркози и подбора его команды. Возможность, - а в еще большей степени привлекательность, - отказа от «деголлевско-миттерано-ширакского» наследия во внешней политике Франции, вызывает определенное удивление и беспокойство. Признается неоспоримая энергия нового президента, наличие собственного стиля, а также его эффективность в плане политического пиара. Российские наблюдатели любят сравнивать пластичность французского и российских президентов, а также шумиху в средствах массовой информации вокруг супруг президентов. По их мнению, по этим параметрам счет между двумя президентами ведется на равных. Кремлевские аналитики представляют Николя Саркози новичком в международных вопросах (особенно, военных), чтобы еще больше подчеркнуть опыт Владимира Путина. Они задаются вопросом, не является ли колебание между кандидатурами Юбера Ведрина и Бернара Кушнера на пост министра иностранных дел отражением более глубокого колебания в выборе между реалистическим и трансформационным подходами к международной системе. Они не скрывают ни скептицизма по отношению к последнему, ни удивления, вызванного назначением Эрве Морена на пост министра обороны. Личность и влияние Жана-Давида Левитта вызывают вопросы о функционировании французского дипломатического аппарата. Учитывая сделанные в ходе предвыборной кампании заявления, российские наблюдатели ожидали действий по укреплению трансатлантических связей. Однако, они с трудом понимают, почему это сближение сопровождается знаками личной поддержки Джорджу Бушу, президентский мандат которого завершается на волне практически единодушного остракизма, которому его подвергает общественное мнение.
Необходимо также отметить, что реакции Москвы на происходящие в Париже изменения менее политически окрашены, чем реакции на Евросоюз и НАТО. Чтобы получить целостное представление об отношениях ЕС/Россия, необходимо рассмотреть девять принципиальных пунктов, объединенных в три темы: состояние диалога ЕС/Россия, позиция ЕС по отношению к России и позиция России по отношению к ЕС. По каждому пункту мы проследим, претерпевает ли позиция Франции изменения или нет.
Текст статьи полностью читайте здесь>>
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
