Петр Гончаров, политический обозреватель РИА Новости.
Миссия НАТО в Афганистане переживает кризис. Это очевидно. Удивительно другое. Миссия переживает кризис, несмотря на то, что ни одному из самых опасных для нынешней власти Афганистана, а значит и для НАТО, прогнозов не суждено было сбыться.
Речь идет, прежде всего, о прогнозах относительно возрождения движения «Талибан» и консолидации полевых командиров из числа непримиримой оппозиции нынешней власти в южных и восточных провинциях страны. Этого, к счастью, не произошло и во многом благодаря тому, что миссия НАТО как Международных сил содействия безопасности в Афганистане находит поддержку у абсолютно большей части афганцев. Тем не менее, ситуация в Афганистане балансирует между войной и миром.
В чем дело? Быть может руководство НАТО, представительство ООН в Афганистане избрали стратегически неверную линию?
Вряд ли. НАТО, как представляется, сделала для стабилизации ситуации в Афганистане максимум из того, на что она была способна. Нынешнюю ситуацию необходимо воспринимать как неизбежность, причем как следствие воздействия не столько внешних, как внутренних факторов.
С этой простой истиной сегодня согласен и Кабул. На днях президент Афганистана Хамид Карзай признал влияние внутреннего фактора на стабильность ситуации в стране более существенным, нежели внешнего.
Конечно, нельзя сбрасывать со счетов влияния соседних Афганистану стран, и в первую очередь Пакистана. В Афганистане никто не сомневается в том, что без Пакистана нынешнюю афганскую проблему в полной мере не решить. Здесь и базы террористов на пакистанской территории вблизи афганской границы, и, по общему мнению афганцев, явно провокационные меры по возведению стены и минированию линии Дюранда, служащей пакистано-афганской границей и так и непризнанной Кабулом.
Не в лучшем свете выглядит сегодня и Иран. Никто из афганцев не сомневается в том, что Иран действительно снабжает своим оружием боевиков из числа непримиримой оппозиции в таких провинциях как Нимруз, Фарах, частично Гельменд. Этому находят даже объяснение. Тегеран это делает, дескать, исключительно из желания помешать США создать в Афганистане плацдарм для возможной войны с Ираном. Но зачем же переваливать свои проблемы на других?
И все же сегодня в Кабуле считают, что главную причину политической нестабильности страны следует искать внутри Афганистана.
Любопытный диагноз текущей ситуации дал известный в Афганистане политик, в прошлом ведущий военачальник и одновременно губернатор самой «горячей» в стране провинции Кандагар, а ныне депутат парламента и один из лидеров недавно созданного движения «Национальный фронт» Нур уль-Хак Улюми. По его словам, Афганистан сейчас переживает глубочайший кризис. Кризис во всем - в экономике, во внутренней политике, в строительстве национальной армии и т.д. Но самое опасное, Афганистан переживает кризис доверия. Нация по-прежнему разрознена на талибов и Северный альянс, пуштунов и непуштунов, технократов и теократов.
Где выход? Быть может, все-таки необходим консенсус всех сторон, в том числе с участием талибов, Гольбеддина Хекматияра и т.д.?
Сегодня в Кабуле многие согласны с неизбежностью союза власти с Хекматияром, находящегося все еще в числе непримиримой оппозиции. Но по большому счету, талибы и непримиримая оппозиция на юге и востоке Афганистана - суть одно и то же. Для афганцев - арабы, узбеки, чеченцы, пакистанцы, воевавшие в свое время на стороне талибов, никогда собственно талибами не были. Они так и остались для афганского социума (в том числе и для афганцев-талибов) арабами, узбеками, чеченцам и прочее. Поэтому-то после падения власти талибов все они были вынуждены перебазироваться в соседний Пакистан.
Показательный в этом отношении пример с Исламским движением Узбекистан. Корпус боевиков ИДУ под командованием небезызвестного Джомы Намангани (узбек, гражданин еще советского Таджикистана) играл существенную роль в военной мощи талибов. Эмир талибов мулла Омар доверял Намангани даже командование фронтом. Тем не менее, боевики ИДУ (узбеки, граждане Узбекистана и Таджикистана) так и остались для афганцев инородным элементом, даже, несмотря на то, что в самом Афганистане узбеки весьма представительный этнос.
Другое дело талибы. Это те же афганцы, большей частью пуштуны, имеющие и отстаивающие свою концепцию государственного строя в Афганистане, и не учитывать их мнения, как представителей государствообразующего этноса, вряд ли продуктивно.
В провинции Урузган, например, где размещен голландский миротворческий корпус, губернатор из числа талибов. В Кабуле по этому поводу, правда, можно услышать и такое мнение, что, мол, голландские миротворцы охраняют в основном самих себя и губернатора. Мотивируют это тем, что Урузган еще в бытность советских войск в Афганистане не отличался особым доверием у центральной власти, тем не менее «шурави» (советских) тем не было. По мнению многих, голландский корпус и сегодня целесообразнее было бы разместить, скажем, в соседней Урузгану провинции Забол. Быть может, тактически это и было бы более грамотно. Забол приграничная с Пакистаном провинция, и появление там террористов всех мастей явление не редкое. Но важно другое. Смогли же голландцы найти общий язык с губернатором-талибом и с местным населением одновременно. Быть может, все-таки не стоит делать из талибов абсолютных изгоев?
Состояние любого равновесия, в том числе между войной и миром - самая неустойчивая ситуация, и качнись сегодня в Афганистане чаша весов в сторону войны - она будет неизбежно гражданской. Причем, благодаря отнюдь не только талибам. В ней будут замешаны все - талибы и Северный альянс, пуштуны и непуштуны, технократы и теократы. Это Афганистан уже проходил.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
