Политический обозреватель РИА Новости Марианна Беленькая.
16 мая новый президент Франции Николя Саркози вступает в должность. Ему предстоит решить непростые задачи в самых разных сферах. Среди них, пожалуй, наиболее интригующими представляются два вопроса - миграционная политика и политика на Ближнем Востоке (в широком понимании этого термина, включая весь арабский мир, Иран, Турцию и Израиль).
Эти проблемы волнуют не только французов, но представляют интерес и для тех, кто наблюдает за событиями во Франции извне. Особенно в России, так как проблемы, которые пытаются решать в обеих странах, во многом похожи.
Традиционные связи с арабским миром, исторически запутанный клубок отношений с Израилем, исламофобия и антисемитизм, претензии на особую роль в ближневосточном урегулировании, поиски места на международной арене и собственной идентичности, влияние внутриполитической и социально-демографической ситуации на внешнюю политику. Сразу и не скажешь - о какой стране идет речь - России или Франции?
Российский политолог Ирина Мохова в своей статье «Проблемы иммиграции во Франции накануне президентских выборов» (опубликовано на сайте Института Ближнего Востока) отмечает, что во французском обществе идет переосмысление таких понятий как нация и идентичность. Франция исповедует принцип «государства-нации», в соответствии с которым гражданином является индивид, разделяющий республиканские принципы, а то, какой он национальности или вероисповедания остается за кадром. По крайней мере, так было до сих пор.
Формально Франция остается верной этому принципу, но реальность демонстрирует другое. Значительная часть иммигрантов, которые сохраняют свою этническую и религиозную идентичность (отличную от «традиционной» европейской), не интегрируются во французское общество. И Саркози - сам потомок иммигрантов (венгров и греческих евреев) ставит вопрос о том, кто может претендовать на то, чтобы жить во Франции.
Ирина Мохова напоминает, что в июне 2006 году Сенатом был одобрен законопроект по ужесточению требований к трудовой иммиграции. Проект представлял Саркози, на тот момент министр внутренних дел. Закон предусматривает ряд новых требований для иммигрантов, в том числе заключение с государством договора по приему и интеграции, обязательное владение французским языком. Запрещается автоматическая легализация иностранцев после 10 лет пребывания на территории Франции. Впредь каждая конкретная заявка на легализацию будет рассматриваться отдельно, исходя из особых критериев. Один из главных - степень интеграции детей нелегальных иммигрантов во французскую культуру.
Политические оппоненты Саркози проголосовали против законопроекта, так как, по их мнению, он ущемляет права иммигрантов и может усилить ксенофобию во Франции. Их идеи сводились к тому, чтобы увеличить национальные и европейские расходы по содержанию центров помощи и адаптации иммигрантов, а также возвращению права на легализацию после 10 лет незаконного пребывания на территории Франции.
Так или иначе, усилия Франции в решении миграционной проблемы весьма поучительны и для России, поток иммигрантов в которую постоянно увеличивается. Но государственной политики по их интеграции пока нет. Это казалось не нужным, ведь значительная часть приехавших в Россию выросла в той же советской среде, что и россияне. Однако как показывает практика - 15 лет после развала СССР хватило, чтобы уничтожить то общее, что было между его гражданами. В том числе и русский язык. Уже не редкость, когда дети иммигрантов зачастую не говорят по-русски, а если и говорят - то не пишут и не читают, что создает проблемы их обучения в школе. И это только вершина айсберга.
Так что, как и для Европы, проблема адаптации иммигрантов для России весьма существенна. И, как и французы, россияне задаются вопросами - как именно и на каких принципах интегрировать вновь прибывших? И только ли с ними связано обострение проблем идентичности?
Нельзя также забывать и о том, что «иммигрантская тема» тесно увязана не только с вопросами внутренней безопасности, но и внешней политики.
С подачи ряда СМИ (как французских, так и других) Саркози получил титул «исламофоба». Сыграло здесь роль и его отношения к иммигрантам, и неприятие идеи вступления Турции в Европейский союз. Кстати говоря, «турецкая проблема» абсолютно созвучна «иммигрантской». Это все тот же вопрос об идентичности, но уже не французов, а европейцев в целом. И все та же проблема интеграции.
Имидж «исламофоба» не мог не вызвать настороженного отношения к личности Саркози в ряде мусульманских стран. Тем более, учитывая его еврейские корни, а также слова, что он является «другом Израиля». Многие опасаются также сближения Парижа и Вашингтона, что, несомненно, отразится на ближневосточной ситуации. Но, с другой стороны, разве не существовал американо-французский союз во времена Ширака? Безусловно, Париж был против войны в Ираке, был более сдержан в иранском вопросе, но в то же время выступил единой командой с Вашингтоном в том, что касается развития событий вокруг Ливана и Сирии.
Франция Ширака действовала в той или иной ситуации исходя из своих интересов, и нет оснований думать, что этот принцип кардинально изменится во время правления нового президента.
Тем не менее, перед Саркози непростая головоломка - как решить одновременно проблемы консолидации французов, справиться с вызовами европейской интеграции, а также балансировать между исламским миром и Израилем, учитывая при этом интересы французских мусульманской и еврейской общин.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
