Политический обозреватель РИА Новости Юрий Филиппов.
Бурные мировые события последних лет, прежде всего такие, как взрыв активности международного терроризма и ответные меры, направленные на борьбу с ним, войны США и их союзников в Афганистане и Ираке, противостояние с Ираном, обострение напряженности на Ближнем Востоке, кажется, сформировали совершенно новый подход к оценке значимости тех или иных мировых процессов, никак не похожий на то, что можно было бы обобщенно назвать «взглядом девяностых годов». Это проявляется и в акцентах, расставляемых мировыми СМИ, и в характере выходящей сейчас во всем мире научной и политической литературы, и в изменении тематики актуальных университетских спецкурсов.
При этом совершенно ясно, что отошедших в тень процессов, начатых в 90-х годах, никто не отменял и отменить не в силах. Для России это прежде всего продолжающиеся здесь уже 15 лет рыночные реформы, их промежуточные результаты и перспективы.
Сдвиг мировых озабоченностей от экономических к глобальным политическим проблемам помог России, долго приходившей в себя после крушения СССР, занять подобающее место среди ведущих держав. Она не только стала членом «Большой восьмерки», но даже председательствовала минувшим летом на Санкт-Петербургском саммите мировых лидеров. В рамках международных форумов, многосторонних и двусторонних встреч на высоком уровне Россия принимает активное участие в обсуждении важнейших проблем, волнующих мировое сообщество - здесь и борьба с международным терроризмом, и урегулирование на Ближнем Востоке, и ядерные программы Ирана и Северной Кореи. Можно сказать, что внешнеполитический имидж страны, бывший довольно блеклым в первые годы существования постсоветской независимой России, сейчас соответствует ее реальному весу в мировой политике.
Между тем, экономическое положение страны, результаты рыночных реформ, начатых здесь в 90-е годы, далеко не так очевидны для мирового общественного мнения, как усиление внешнеполитических позиций России. С этим связаны такие довольно неприятные для страны казусы, как блокирование ее вступления во Всемирную торговую организацию или скандальные заявления некоторых американских сенаторов о необходимости исключить Россию из «Большой восьмерки» ввиду ее экономической слабости и недостаточной «рыночности».
Каким же сегодня является российский капитализм? Кое в чем с критиками России можно согласиться. Действительно, в нем достаточно высока доля крупного бизнеса и полугосударственных корпораций. Во многом это наследие советской экономики, в которой создание дублирующих производств считалось неэффективной растратой ресурсов. В результате создавались крупные промышленные предприятия, которые сегодня являются основой, например, российских сырьевых и металлургических холдингов, уже достаточно хорошо известных в мире. Они являются главными национальными экспортерами, приносят стране львиную долю бюджетных доходов, обеспечивают активный платежный баланс.
Экспансия российских газовиков, нефтяников и металлургов на западные рынки иногда создает на Западе не вполне верное впечатление, что российская экономика держится только на этих «китах». Однако это не вполне так. В России существует и другой бизнес. По данным Минэкономразвития, здесь зарегистрировано около миллиона малых предприятий, и еще почти пять миллионов предпринимателей работают без образования юридического лица. Доля малого бизнеса в валовом продукте страны составляет приблизительно 12 процентов, но зато занята в нем пятая часть населения России. Конечно, это пока не так много в процентном отношении, как, например, во Франции, где в малый бизнес вовлечено более 15 миллионов человек, что составляет более половины всех работающих французов, создающих также больше половины валового внутреннего продукта.
Наверное, при этих сравнениях стоит делать скидки на историю. Рыночная экономика Франции, как и других западных стран, насчитывает не одну сотню лет, тогда как в России - с натяжкой всего пятнадцать. Причем движение к рынку здесь с самого начала сопровождалось сильнейшими шоками, от которых страдали самые слабые - те, кто, по идее, должен бы был стать опорой российской рыночной экономики. Сначала либерализация цен, с которой, собственно, и начались российские рыночные реформы в 1992 году, привела к сильнейшей инфляции и пожрала практически все сбережения населения, сделанные в дореформенные годы. Следствием этого стало то, что у потенциальных участников среднего и малого бизнеса просто не было достаточных средств для развития. Затем, в 1998 году, в результате авантюристической политики внешних заимствований, которую нынешний министр финансов Алексей Кудрин называет эвфемизмом «ошибка», произошел национальный дефолт, от которого также в максимальной степени пострадал именно малый и средний бизнес, оказавшийся без оборотных средств, почти дотла сгоревших в «лопнувших» банках.
Если оставить в стороне дореволюционную историю и первые еще не очень твердые шаги к рынку в перестроечную и постперестроечную пору, то можно утверждать, что на путь развития массового капитализма и развития рыночной активности Россия вступила только после того, как смогла оправиться от дефолта 1998 года. На это, правда, потребовалось еще несколько лет.
Хорошо понятно, что от того, окрепнет ли российский массовый бизнес, прочно ли встанет он на ноги, зависит не только «рыночный» имидж России в мире, но и социальное самочувствие граждан, их доходы, общие перспективы экономического развития страны. Правительство упорно бьется над этим, снижая налоги, упрощая порядок регистрации, осуществляя всевозможные программы поддержки малого и среднего бизнеса.
Вопрос действительно важный: сможет ли внешнеполитически сильная Россия стать такой же сильной и экономически, и не только по макроэкономическим показателям, которые почти не внушают опасений (так, темпы роста ВВП уже несколько лет не опускаются ниже пяти процентов в год), но и по развитию массовой рыночной среды, которая сделает ее еще более похожей на ее партнеров по «Большой восьмерке»? Вероятно, ответ на этот вопрос уже не за горами.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
