Автор Петр Романов.
В середине прошлого века один из советских исследователей троцкизма заметил: если Ленин был творцом октябрьской революции, то Троцкий был ее демоном.
Афоризм на первый взгляд хлесткий, но по сути банальный, поскольку почти буквально отражал тогдашний официальный взгляд на троцкизм, как на абсолютное зло. Если Владимир Ильич в прежние времена олицетворял собой светлое начало, то Лев Давидович темное. Если ленинизм созидал советское государство, то троцкизм его разрушал и т.д.
На самом деле, творцом русской революции был, конечно, и Троцкий. Именно он оказался ближайшим помощником вождя в период подготовки октябрьского переворота, а затем стал самой яркой фигурой в большевистском правительстве. Это подтверждают и многие современники Троцкого. Приведу мнение лишь одного. Николай Бердяев: «Бесспорно, Троцкий стоит во всех отношениях многими головами выше других большевиков, если не считать Ленина. Ленин, конечно, крупнее и сильнее, он глава революции, но Троцкий более талантлив и блестящ».
Что же до демонического начала, то это уже не политика, а литература. «Демонизм» Троцкого во многом объяснялся его артистической позой, ораторским пылом, неординарной внешностью: безумно лохматой головой и мефистофельской бородкой. Постригите мысленно Троцкого наголо, и как минимум, половина «дьявольщины» из его образа уйдет.
Подав в отставку с поста наркома по иностранным делам сразу же после того как Брест-Литовский мир был утвержден на VII экстренном съезде партии, Лев Давидович без крупного государственного поста оставался недолго. Съезд закончил свою работу 8 марта 1918 года, 11 марта советское правительство перебралось из Петрограда в Москву, и уже в тот же день на имя Ленина вдогонку поступила телеграмма, где от имени петроградского Бюро ЦК предлагалось немедленного назначить Троцкого «главным народным комиссаром по военным делам». Телеграмма Ленину, подписанная кандидатом в члены ЦК партии А. Иоффе, была продиктована тем, что часть партийной верхушки Петрограда решила взять на себя защиту города, самоуверенно вмешиваясь в стратегические и военно-технические распоряжения специалистов. «Ни один честный и уважающий себя военный специалист в таких условиях работать не будет, - делал справедливый вывод Иоффе. - Единственным спасением было бы немедленное назначение Троцкого... ибо он мог бы просто не считаться с этими мальчишескими бреднями».
Ленин оценил предложение по достоинству и уже 18 марта, то есть спустя всего десять дней после отставки с поста наркома по иностранным делам, Троцкий получил в правительстве портфель военного министра (наркома по военным и морским делам, Председателя Революционного военного совета Республики).
Как показали последующие события, это было едва ли не самое удачное кадровое назначение советских времен. Понятно, что строительством Рабоче-крестьянской Красной Армии (РККА) занимался не один Троцкий, а целая плеяда крупных военных деятелей и большевистских политиков. У Красной Армии много родителей, однако, главным, по мнению военных историков, без сомнения являлся Троцкий. Именно он, Лейба Давидович Бронштейн, еврей из деревни Яновка Херсонской губернии, спутав все карты белых, да и Запада, склонил чашу весов гражданской войны в пользу большевиков. Главенствующую роль Троцкого в создании Красной Армии признавали и его непосредственные противники в гражданской войне - генералитет Белой Армии. Генерал Деникин пишет: «Во главе вооруженной силы поставлен был Высший военно-революционный совет с председателем Бронштейном и членами Подвойским, Антоновым, Сталиным и др. Фактически, однако, вся власть была в руках Бронштейна».
Харперская энциклопедия военной истории, которая за редким исключением отличается большой объективностью, утверждает: «Разобщенность командования белых, с одной стороны, а также административный и стратегический талант Троцкого, с другой, решили исход дела. Обе противоборствующие армии рождались из массы крестьянских партизан и ополченцев-непрофессионалов. Путем проб и ошибок Троцкий сковал из своих масс профессиональную и боеспособную армию».
Наконец, Красная Армия сыграла важную роль не только как защитник отечества или как инструмент большевистской политики за пределами СССР. Армия, созданная Троцким, стала едва ли не главной кузницей и воспитательницей советских кадров. Именно в армии многочисленная крестьянская масса России подвергалась первой, пусть и примитивной, но эффективной социалистической обработке. Крестьянина обучали, причем, не только военной, но и общей грамоте, подкармливали, лечили, готовили идеологически. Армия давала путевку в жизнь не только крупным советским полководцам, но и ученым, «красным директорам», артистам, литераторам. Как и многое другое из советского наследства, Красная Армия не укладывается в примитивный черно-белый оценочный формат. Плюсы и минусы, добро и зло, тесно сомкнув ряды, промаршировали здесь от Троцкого до сегодняшнего дня, оставив историкам широчайший маневр для любых толкований.
Когда-то одним из популярнейших лозунгов советской эпохи были слова: «Говорим - Ленин, подразумеваем - партия, говорим - партия, подразумеваем - Ленин!» С полным основанием этот лозунг можно было бы и переиначить: «Говорим - Красная Армия, подразумеваем - Лев Давидович Троцкий!»
Как признает в мемуарах сам Троцкий, к военной работе он подготовлен не был, и согласился занять столь ответственную должность лишь потому, что на этом настоял Ленин. Лев Давидович, как и многие другие интеллигентные люди, родился в очках, но без портупеи. То, что именно такой человек создал Красную Армию, свидетельствует о том, что Господь не лишен чувства юмора. Впрочем, как уже очевидно, не был Лев Давидович и карикатурной «гражданской штафиркой». Военная форма на нем действительно сидела дурно, да и в армии он никогда не служил, зато своими глазами видел войну и человека на войне. А это уже неоценимый опыт. В 1912 и 1913 годах Троцкий, будучи военным корреспондентом, передал свыше 70 репортажей с передовых позиций первой и второй Балканских войн.
Кроме того, у Троцкого было многое из того, чем должен обладать истинно военный человек, в частности, характер лидера, железная воля, личная храбрость и организаторский талант. Что же касается специальных знаний, то, учитывая трудолюбие и в целом высокий общеобразовательный уровень Троцкого, все это было делом наживным. Довольно скоро после своего назначения нарком мог уже по достоинству оценивать советы военных специалистов и принимать профессионально грамотные решения.
Едва ли не главным врагом наркома на первом этапе создания регулярной армии стала анархия, которой он противопоставил жесточайшую дисциплину. Позже Троцкого не раз упрекали в кровожадности и несудебных расправах над красноармейцами, командирами и комиссарами. Часто вспоминают и о том, что именно он был инициатором создания заградительных отрядов, беспощадно расстреливавших отступавших красноармейцев. Упрек спорный не потому, что все эти утверждения противоречат фактам (многочисленные расстрелы действительно имели место), а потому, что троцкистский стиль руководства был и ленинским стилем, и вообще стилем той эпохи. Уже в ноябре 1917 года появился известный декрет Совета народных комиссаров «О судах», где содержалось прямое указание в чрезвычайных ситуациях и при отсутствии правовых норм действовать, исходя из революционного правосознания. Учитывая, что гражданская война это сплошь чрезвычайная ситуация и правовой вакуум, не удивительно, что революционное правосознание в те времена господствовало повсеместно.
Если бы вопрос о дне рождения Красной Армии решали не пропагандисты, а военные специалисты и историки, то они, скорее всего, сдвинули бы дату ее рождения с весны на осень 1918 года. На 23 февраля Красная Армия существовала только в проекте, являясь на деле все той неорганизованной, а потому и непредсказуемой Красной Гвардией, способной как на героическую атаку, так и на паническое бегство. К середине сентября, благодаря талантам и неимоверным усилиям целого ряда «военных строителей» и, прежде всего, благодаря, конечно, Троцкому, Красная Армия начала приобретать черты регулярной, управляемой и эффективной военной силы. Именно тогда она и родилась. Из трех армий, что возникли на просторах революционной России после октября 1917 года, Белой, Зеленой и Красной наиболее эффективной оказалась последняя. Красным удалось победить и белых, несмотря на поддержку этого движения Западом, и зеленых, хотя они опирались на самый многочисленный в России класс - крестьянство.
В основу военного строительства Лев Давидович положил три принципа. Всеобщее военное обучение трудящихся, что должно было обеспечить постоянный приток в армию более или менее подготовленного резерва. Широкое привлечение к работе военных специалистов царской армии, что позволяло строить подлинно профессиональные вооруженные силы. И повсеместное насаждение в Рабоче-крестьянской Красной Армии идеологических надсмотрщиков - комиссаров, что гарантировало защиту интересов революции и большевистской партии. Наконец, все это, по замыслу Троцкого, как железным обручем, должно было быть закреплено высочайшей дисциплиной, которую обеспечивали, с одной стороны, революционная пропаганда, а с другой, репрессии. «Нельзя строить армию без репрессий, - считал Троцкий. - Нельзя вести массы людей на смерть, не имея в арсенале командования смертной казни. До тех пор, пока гордые своей техникой, злые бесхвостые обезьяны, именуемые людьми, будут строить армии и воевать, командование будет ставить солдат между возможной смертью впереди и неизбежной смертью позади».
Не менее важным компонентом троцкистского «цемента» стало использование в военном строительстве, бывших офицеров и генералов царской армии. Если идейно Красная Армия выстраивалась на принципиально новом фундаменте, то профессионально, хотела она того или нет, наследовала традиции старой русской армии. Как образно заметил известный монархист Шульгин, некоторые «белые идеи переползли через красный фронт». О том же свидетельствовал и Деникин, подчеркивая, что Троцкий выстраивал армию «всецело по образу и подобию армии императорской, исключение представляли лишь коллегиальная форма верховной военной власти, институт комиссаров и комячейки, в руках которых находился надзор за командным составом и политическое воспитание масс».
Хотя сам принцип привлечения в новую армию военспецов был официально одобрен ЦК и поддерживался Лениным, на практике именно на этом направлении Троцкому пришлось вести самую ожесточенную борьбу с оппозицией. Партийцы не доверяли военспецам, не желали им подчиняться и постоянно обвиняли наркома в том, что он благоволит бывшему офицерству. Обвинение, конечно, было несправедливым. Именно Троцкий настойчиво добивался, чтобы в случае измены вся офицерская семья подвергалась самим суровым репрессиям, именно он создал систему жесточайшего комиссарского надзора за командным составом. Просто нарком справедливо полагал, что на одном революционном энтузиазме армию не выстроишь. Командиров, особенно на высшие должности, не хватало, поэтому Троцкий постоянно хлопотал: то просил, чтобы чекисты выпустили из тюрем и направили в распоряжение наркомата арестованных офицеров (если они не замешаны в чем-то серьезном), то требовал от Москвы срочно провести ревизию чиновничьих рядов. Нарком предлагал «выявить» бывших военных специалистов, «изъять их из советских учреждений» и направить на фронт. В декабре 1918 года по настоянию Троцкого Совет народных комиссаров принял декрет «О порядке призыва на действительную военную службу всех бывших офицеров».
Таким образом, благодаря настойчивости Троцкого, в годы гражданской войны на стороне красных сражалось больше царских офицеров, чем на стороне белых. Только в течение месяца с 15 декабря 1918 года по 15 января 1919 года в Красную Армию было призвано более 4300 офицеров и 7600 унтер-офицеров царской армии. В то же время командные курсы большевиков сумели подготовить всего 1340 красных командиров, то есть примерно одну десятую от числа «бывших». Конечно, среди призванных на фронт офицеров были и те, кто воевал на стороне красных по принуждению, но большинство военных специалистов к концу 1918 года камня за пазухой на новую власть уже не держало. Настроение в среде военных специалистов медленно, но неуклонно менялось в пользу большевиков. И потому, что советская власть, в отличие от Временного правительства, демонстрировала удивительную жизнестойкость, а это военному человеку импонирует. И потому, что на горизонте возникла угроза, которая всегда объединяла русских вокруг власти, какой бы она на тот момент ни была - угроза иностранной интервенции.
Троцкий, внимательно наблюдавший за этим процессом, с удовлетворением констатировал: «За 13 месяцев Советской власти для многих и многих из бывших офицеров стало ясно... что никакой другой режим не способен сейчас обеспечить свободу и независимость русского народа от иноземного насилия». И был прав. Иностранный фактор в гражданской войне работал на большевиков. Они хорошо усвоили уроки Великой французской революции, а потому твердо знали, что иностранное вмешательство не подрывает, а лишь укрепляет революционные бастионы, сплачивая вокруг власти (на почве патриотизма) даже вчерашних оппозиционеров. Так что, ничуть не желая того, Запад помог Советской власти устоять.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
