Я не о роли личности в русской истории. Здесь у нас все, как у всех: есть и свои великаны, есть и свои пигмеи. Я о самом главном и застарелом пороке нашей жизни - о неуважении государства к личности обычного человека. Когда об этом заходит речь, тут же вспоминают советские времена, что и понятно. Однако это только самый верхний археологический слой. Естественно, копать до неолита смысла нет. О временах, которым знаменитый Гоббс дал меткое определение «войны всех против всех», говорить не будем. Достаточно углубиться в тот период, когда в России начало формироваться государство, с которым современность связывают достаточно очевидные нити.
Как известно, Петр Великий общественными науками интересовался мало. Будучи в Англии, он посетил парламент и даже высказал любопытное замечание: «Весело слушать, когда подданные открыто говорят своему государю правду; вот чему надо учиться у англичан». Фраза многозначительная, но и только. Никаких последствий для общественных реформ в России этот случайный визит в парламент не имел. Если на верфь Петр шел за знаниями, то в парламент из простого любопытства, как турист. Тем не менее, один философский труд в Европе царя-реформатора заинтересовал чрезвычайно. До такой степени, что он не только тщательно его изучил, но и повелел перевести для других. Внимание реформатора привлек известный немецкий юрист, историк и философ Самуил Пуфендорф. По распоряжению государя в России появились переводы двух книг Пуфендорфа: «Введение в историю европейскую» и «О должностях человека и гражданина». Дело в том, что многое в идеях немца оказалось близко Петру Великому. Например, положение о том, что право должно согласовываться лишь с законами разума независимо от догматов религиозных. Реформатора, прозванного в народе антихристом, это полностью устраивало. Но еще привлекательнее для Петра оказалось другое положение учения. Пуфендорф, глава моралистической школы рационалистов, был идейным оппонентом Томаса Гоббса. Если из философской модели Гоббса вытекал приоритет обязанностей государства по отношению к гражданину, то, по Пуфендорфу, приоритетными оказывались обязанности гражданина по отношению к государству, а это вполне устраивало Петра и всех его последователей.
Именно эта идея, начиная с петровских времен, крепко въевшись в психологию русского человека, во многом до сих пор определяет его менталитет, является источником силы и причиной слабости России. С тех давних времен идея Пуфендорфа, с одной стороны, помогала русским цементировать огромное российское государство, а, с другой, на столетия вперед отвела личности русского человека мизерную роль легко заменяемого, а потому и малоценного винтика в государственном механизме.
Примеров хватает с избытком. Скажем, практически все победы русского оружия - не потому, что русские не умеют воевать, а потому, что жизнь солдата ценилась мало - стоили России непропорционально высоких жертв.
По той же самой схеме осуществлялись в России практически все, даже самые прогрессивные реформы. Русские реформаторы слишком резко, грубо и бесцеремонно будили своей походной трубой спящих сограждан, но при этом, поднимая страну по тревоге, оказывались неспособными толком объяснить людям, куда нужно идти, зачем и что их ждет в конце тяжелого перехода. Свое неумение доходчиво аргументировать реформаторы всегда компенсировали одним и тем же - решительностью и силой. Даже двигаясь в верном направлении и ставя перед собой самые благородные цели, русские вожди, пробиваясь с авангардом сквозь метель к теплому, сытному и светлому будущему, во множестве оставляли за собой брошенные в сугробах обозы с ослабевшими, замерзшими и голодными людьми. Цена реформ в России всегда была неимоверно высокой.
Иначе говоря, государство российское всегда служило в первую очередь самому себе и лишь по остаточному принципу снисходило до своих граждан. Михаил Сперанский, готовя для Александра I проект конституции и анализируя ситуацию в стране, поставил диагноз, который с некоторыми уточнениями точен и сегодня: «В России нет истинно свободных людей, не считая нищих бродяг и философов». Ни самодержавия, ни крепостных в России, понятно, уже нет, а вот почти крепостная зависимость от государства для большинства наших сограждан до сих пор сохранилась.
Причем уже который век здесь не спасают ни близость к власти, ни деньги. Все слышали о ледяном доме времен Анны Иоанновны, а вот детали известны немногим. В феврале 1740 года Анна Иоанновна решила в очередной раз развеяться, соединив в одно целое наказание и развлечение. Жертвой оказался князь из рода Голицыных - Михаил. Императрице захотелось строго и одновременно весело (по ее понятиям) наказать Голицына, за то, что тот осмелился жениться на итальянке, приняв для этого римско-католическую веру. Сначала императрица сделала из князя (!) шута: он развлекал ее, изображая петуха, кукарекая и подбирая с земли зерна. А затем и вовсе решила женить его на уродливой калмычке, состоявшей у императрицы в свите шутов и шутих. Для праздничных торжеств по случаю бракосочетания князя и калмычки и было приказано соорудить на Неве огромный ледяной дом.
Даже княжеский титул, как видим, от унижений не спасал. Вы скажете, «древняя история», а я напомню об известном эпизоде, когда наш первый демократический президент приказал выбросить за борт своего пресс-секретаря: надоел! Что же говорить о простых людях, они постоянно ходили на Руси не только под Богом, но и под государем, генсеком, президентом или, если обобщить, под государством.
На днях на мой блог пришло письмо, в котором автор возмущается действиями Израиля, который начал войну «из-за одного жида-военнопленного». (Прошу меня извинить за эту вынужденную цитату). Себя автор этого письма, кстати, причисляет к «природным русским интеллигентам и гуманистам» и одновременно ностальгирует по Гитлеру. В том смысле, что жалко: евреев не додушили в газовых камерах. Ну да шут с ним! Это даже не интересно: не он первый - не он последний антисемит на Земле. Я о другом, я об «одном военнопленном». Можно, конечно, на это посмотреть и так, как наш «природный гуманист». Но можно и иначе. Израиль готов беспощадно драться за ОДНОГО (!) своего гражданина. А теперь посмотрим в зеркало на себя.
Вам что-нибудь говорит имя Аркадия Каткова? Подавляющему числу читателей наверняка нет. Между тем, это тот самый российский дипломат, что был расстрелян осенью 1985 года в Ливане одним из нынешних руководителей «Хезболлах» Имадом Мубах Мугнием. Это не я выдумал. Об этом написал в своей книге «Террор. Бейрут. Жаркий октябрь» полковник СВР в отставке Перфильев и о чем буквально на днях напомнил россиянам бывший советник посланника в Израиле, а затем наш посол в Иордании г-н Носенко. Цитирую. Носенко, выступая на «Эхо Москвы»: «Хезболлах» принимала участие в похищении четырех российских дипломатов вместе с одной из раскольнических палестинских мелких группировок. Более того, молодой российский дипломат Аркадий Катков был расстрелян». Алексей Венедиктов уточняет: «Это известно?» Снова Носенко: «Да. Это известно. Это в этой книге у Перфильева очень хорошо написано. Описаны его переговоры, когда ему приходилось немножко блефовать с шейхом Мухаммедом Фадлаллой, который является духовным главой «Хезболлах». Так счет еще не закрыт».
А вот в последнем утверждении г-н Носенко, похоже, ошибается: российское государство о «счете» к «Хезболла» забыло. Либо предпочло забыть по каким-то политическим соображениям. Взгляните на список только что официально признанных современной Россией террористических организаций, «Хезболлах» вы там не найдете. Израильтяне о своих погибших помнят, американцы помнят, мы - нет. Спрашивается, с чего это вдруг одна русская душа стоит дешевле, чем одна еврейская или американская? Впрочем, ответ уже прозвучал выше. Спасибо Петру I и философу Пуфендорфу.
Как известно, президент Путин отдал распоряжение найти и наказать тех, кто не так давно расправился с нашими дипломатами в Багдаде. Полностью согласен. Думаю, что это хороший сигнал, как своим гражданам, так и международному терроризму, что Россия начинает, наконец, думать о каждой отдельно взятой российской личности. Но почему бы попутно не исправить и ошибки предшественников?
Кстати, и здесь мнением российских граждан никто не интересуется. Между тем, лично я решение амнистировать «Хезболлах» за убийство Аркадия Каткова не принимал. Вы принимали? А Вы? Вот и г-н Носенко, судя по всему, нет. Если говорит, а я с ним соглашаюсь, что «счет еще не закрыт».
Не принимается во внимание наше мнение и по самым жизненным, важнейшим для нас вопросам. Помнится, мы голосовали за единство страны, а нас одарили Беловежской пущей. Может быть, мы бы и сами пришли (или не пришли) к выводу о том, что развод неизбежен, но кого это интересовало наверху? Потом та же группа наиболее «продвинутых» товарищей за нас решила, по каким правилам проводить в стране приватизацию, т.е., кому на Руси положено жить хорошо, а кто и так перебьется. И т.д.
Есть и еще одно дурное наследство «пуфендорфофской философии». Лишенный возможности решать свои собственные проблемы, наш гражданин переключился на мировые. С полного одобрения государства, поскольку это отличное средство для выпускания пара. Так и получилось, что мы легко списываем долги другим, не накормив досыта своих собственных стариков. С энтузиазмом рассуждаем об альянсе цивилизаций, не решив у себя дома проблемы ксенофобии. Запросто судим и рядим о ближневосточном конфликте, не имея представления, как выстроить нормальные отношения в собственной семье. Мы искренне сопереживаем очередному светлому образу, которым нас одаривают телевизионные мифотворцы, но не желаем даже понять своего соседа. Мы любим «дальнего» и не любим «ближнего». Так и не научились, хотя даже Евангелие, которое стало столь популярным у нас в последние годы, совсем не случайно говорит как раз о «ближнем». Сочувствовать дальнему легче, а решать мировые проблемы утешительнее. Если ты не смог решить проблемы в собственном доме - стыдно, а если не решил мировые, не страшно, зато какой был замах! Так мы и продолжаем пытаться прыгнуть в будущее, минуя этапы в своем развитии, не умея - не приучены - строить мост в будущее здесь и сейчас.
Естественно, до бесконечности столь неравноправные и ненормальные отношения между российским государством и российским гражданином продолжаться не могли. Изменения, что произошли в России после краха советской системы, немало поспособствовали освобождению личности, но одновременно привели очень многих к разрыву с государством. Если в странах, что уже давно живут «по Гоббсу», независимые личности «по совместной договоренности» образуют сильное государство, которое служит им, а они служат ему, то у нас, живущих в значительной мере все еще «по Пуфендорфу», освободившийся, но глубоко обиженный государством человек предпочитает теперь все чаще автономное плавание. «Ты мне ничего, и я тебе ничего», - откровенно заявляет он государству. Т.е., нет военной службе, нет налогам и т.д.
Понятно, что такой развод смертельно опасен для России, а путь к выздоровлению лишь один. Это даже не «восстановление доверия» - его фактически и не было, а принципиально новый договорный характер отношений между гражданином и государством, основанный на взаимном уважении и взаимовыгодном партнерстве.
Если наше государство не научится уважать и отстаивать интересы «одной» отечественной души, у него просто не будет будущего. И никакая демографическая программа здесь не поможет.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
