Политический обозреватель РИА Новости Дмитрий Косырев.
Переговорами президента США Джорджа Буша с председателем КНР Ху Цзиньтао в Вашингтоне замкнулся некий логический круг глобальной политики на высшем уровне в отношении Ирана. Китайский лидер, как и ожидалось, сказал "нет" каким-либо силовым акциям в отношении Ирана – например, санкциям ООН, и заявил на итоговой пресс-конференции, что из иранского ядерного кризиса нужно выходить дипломатическим путем.
Что было, в общем, предсказуемо – например, после дипломатической встречи в Москве буквально в день отъезда Ху Цзиньтао к американским берегам. Собрались заместители министров иностранных дел стран-постоянных членов Совета Безопасности ООН плюс Германии. Россия и Китай, два обладателя права "вето" в Совбезе, фактически подтвердили на ней, что санкций, которых поддержал бы СБ ООН, не будет, потому что Москва и Пекин против таковых. И вряд ли стоило ожидать, чтобы через день после этого лидер Китая поменял бы позицию. Так что теперь Вашингтону остается в одиночку решать, что делать дальше: идти на отдельные переговоры с Ираном (а такая идея циркулирует в дипломатических кругах), предпринимать военную акцию в одиночку или что-то еще.
Почему Пекин занимает такую позицию? Представим себе крайний вариант –то, чего действительно боятся США. То есть Иран с ядерной бомбой, доминирующий в регионе Большого Ближнего Востока, где усилиями тех же США фактически исчез былой противовес иранскому влиянию - Ирак.
Да, это почти катастрофа для США. Но страшен ли такой поворот событий для Китая? Сомнительно. А вот то, что 15% импортируемой Китаем нефти идут из Ирана, то, что Иран возглавляет список поставщиков нефти Пекину – это куда серьезнее. Как и контракт Китая на закупки 250 миллионов тонн сжиженного иранского газа в течение 25 лет.
А теперь представим себе другой крайний вариант развития событий вокруг Ирана. А именно, военную операцию США против этой страны – полномасштабную, с ее оккупацией по образу и подобию Ирака. Конечно, большинство экспертов считает, что США не справятся с такой задачей по множеству причин. Но предположим, что справятся. Тогда главной проблемой для Пекина будет не Ближний Восток, а Каспий и Центральная Азия.
Американская военная машина на Каспии может означать развал всей центральноазиатской политики Пекина и Москвы (которые координируют ее в рамках Шанхйской организации сотрудничества). Планируемый 386-километровый нефтепровод из Ирана на север Каспия, где иранская нефть должна влиться в казахстанко-синьцзянский нефтепровод – это только один из проектов, который окажется торпедированным или взятым под контроль США. В целом прикрытая соглашениями о безопасности и экономическом сотрудничестве северо-западная граница Китая превратится тогда в одну большую проблему. И ключи от ее решения будут в лучшем случае в Вашингтоне. А в худшем (если учесть печальный опыт оккупации Ирака и последовавший хаос в этой стране) – ни у кого.
Стать "ответственным акционером" международного сообщества – такое предложение в адрес Китая несколько раз прозвучало, в том числе из уст президента США, во время нынешнего визита Ху Цзиньтао. Но тогда пекинский гость мог бы задать в ответ вопрос: почему намерения другого "ответственного акционера", США, в отношении Ирана столь явно выглядят как попытка взять под контроль ключевые линии снабжения Китая нефтью? Так ли следует поступать с партнером по акционерному обществу?
Почему, вдобавок, аналогично выглядит американская политика в Судане (еще 5% нефти в китайском энергобалансе), почему нежелание США идти на компромиссы с Северной Кореей в кризисе, очень похожем на иранский, также угрожает стабильности того же Китая?
Правда, Пекин не единственный, у которого могут возникнуть такие ощущения. Американские военные на Каспии создают точно такие же проблемы и для Москвы: американский военный "клин" между Китаем и Россией, угроза для множества энергетических проектов, связанных с соседней Туркменией и другими странами Средней Азии... Да и корейский кризис в равной степени угрожает и Пекину, и Москве.
Может быть, дело не в Иране или Северной Корее, тем более что фактов насчет приобретения ими ядерных способностей так и нет? Может быть, суть происходящего – попытки США взять под контроль процесс выдвижения Китая на роль ведущей мировой державы? А заодно и лишить Россию ее восточной политики, той самой, где у нее наблюдаются наибольшие успехи?
У Пекина есть свои взгляды на то, как следует строить отношения в рамках глобального акционерного общества. Сам маршрут поездки Ху Цзиньтао в США, которая началась с посещения предприятий "Боинга" в Сиэттле на тихоокеанском побережье, служит своего рода молчаливым контрпредложением Китая к нынешней американской политике. "Боинг" зарабатывает на Китае по 4 миллиарда долларов в год, и это далеко не единственная американская компания, зависящая от Пекина в такой степени. Китай, третья торговая держава мира после США и Германии, достиг этого положения во многом благодаря американским инвестициям в китайское производство. Инвестировали же для того, чтобы делать в Китае продукцию, которая идет затем на тот же американский рынок. Но для продолжения этого процесса Пекину нужны, в частности, стабильные поставки энергетического сырья.
Поэтому символику визита китайского лидера в США можно было бы трактовать так: "наши экономики слишком тесно связаны между собой, и военные авантюры в Иране или иных подобных местах слишком опасны для развития как Китая, так и США, поэтому Пекин сам выступает против них, и призывает Америку занять такую же позицию".
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
