Татьяна Синицына, обозреватель «РИА Новости», бывший заместитель главного редактора корсети АПН.
Агентство печати «Новости», преемником которого является «РИА Новости», было организацией единственной в своем роде, не похожей ни на какие другие журналистские структуры страны. Это была огромная медиа-империя, одной из задач которой было оказывать содействие иностранным журналистам, интересующимся Советским Союзом, желающим писать, фотографировать, снимать фильмы о нем.
АПН выступало на международной арене от имени нескольких общественных организаций (Союз журналистов СССР, Союз писателей СССР, Союз советских обществ дружбы и культурных связей с зарубежными странами, Общество «Знание») и имело девиз «Информация на благо мира, на благо дружбы между народами». Как говорилось в Уставе АПН, «путем широкого распространения за рубежом правдивой информации об СССР и ознакомления с жизнью советских народов всемерно содействовать взаимопониманию, доверию и дружбе между народами». В повседневной жизни главная задача формулировалась практичнее: информирование зарубежного читателя о политическом курсе руководства страны, о социально-экономических достижениях и проблемах советского народа, советского образа жизни.
Создание имиджа – вещь всегда дорогая. На бесприбыльную пропагандистскую структуру в несколько тысяч человек советская казна тратила колоссальные деньги. Однако материальные вложения, несомненно, возвращались качеством имиджа страны. АПН, в большинстве случаев, явно удавалось создавать благоприятный портрет СССР.
За рубежом недоброжелатели называли сотрудников АПН «кэгэбэшниками». Считалось, что все они «шпионят» - и дома, и в тех государствах, где пребывают. Возможно, у кого-то из моих коллег и были «погоны», звания, параллельные задачи, но их, разумеется, было незначительное количество среди большой армии профессионалов-журналистов, работающих в Агентстве и весьма эффективно выполняющих задачи, заявленные в Уставе. Одной из них, как я уже говорила выше, была организация поездок иностранных корреспондентов по стране. Иногда уходили месяцы на то, чтобы стало возможным исполнение непротокольной программы, разработанной АПН для того или иного иностранного гостя. Журналистов меньше всего интересовали традиционные маршруты (Бухара с ее минаретами, Киев с Печерской Лаврой ). Им подавай что-нибудь особенное, эксклюзивное, иначе – не приедут и будут на месте «сочинять мифы». Понимая это, АПН и старалось удовлетворять все разумные пожелания иностранных коллег. Добиться этого было, порой, непросто. Но АПН все же умело находить и способы, и аргументы для решения вопросов.
Мне приходилось раз 50 сопровождать различных иностранных гостей по стране, но самым ярким «пятном» в памяти остались поездки с известным польским журналистом Мечиславом Чумой, главным редактором краковского журнала «Пшекруй» («Разрез»). Первый раз я, тогда молодая журналистка АПН, сопровождала поляка в заполярный Норильск. Чума был первым иностранным корреспондентом, которому разрешили посетить этот «закрытый», режимный город. Журналист был настолько знаменит, что президент США, Джимми Картер, пожелал видеть его своим гостем.
Сначала обаяние, которое расточал мой спутник, казалось мне некой маской, под которой он скрывал свое «колючее» отношение к нашей стране. Меня мучила мысль о том, что Чума, зоркий, едкий, раскованный журналист, может написать о нас что-нибудь нелояльное, гадкое. Между тем, «Пшекруй» распространялся по всему миру! Я была «начеку» с той поры как встретила его в Шереметьеве. Из окна автомобиля Чума заметил плакат - «Нашей родине 60 лет!» - и тут же ядовито сказал: «Матка Боска! Всего 60! А я-то думал, что гораздо больше!». Я внутренне напряглась и - дала отпор: «Мне тоже кажется, что не меньше тысячи лет. Но разве нет дураков в Польше?». Чума засмеялся: «Пани умеет щелкать по носу! Я наказан. Простите меня». С этой минуты мы стали друзьями.
Готовясь к сопровождению, я, разумеется, прочла о Норильске все, что нашла в Ленинской библиотеке. Мой спутник, «матерый волк пера», тоже был информирован «до зубов». Он признался, что любит писать о местах «таинственных», и Норильск виделся ему именно таким. Разве не экзотика это: зимой – круглосуточная ночь, летом – нескончаемый день, здания – «на ногах», а из-под земли, между тем, извлекается «вся таблица Менделеева»!
И вот мы летим в ночи на восток, к солнцу. В какой-то момент мой спутник спросил, не знаю ли я, над какими местами мы пролетаем. Я ответила, что, наверно, уже над Уралом, а потом - отправилась к пилотам, уточнять. Объяснив командиру корабля, что у гостя АПН, иностранца, есть вопросы, я попросила разрешения прийти с ним в пилотскую кабину (век террористов тогда еще не наступил). Командир кивнул. АПН пользовалось большим авторитетом. Например, на борту самолета пассажирам раздавали журнал «Спутник», популярный дайджест советской прессы, который издавало наше Агентство на русском и нескольких иностранных языках. Поляк расспросил пилотов по полной программе и довольный вернулся на свое место.
Мечислав Чума написал прекрасные репортажи обо всем, что увидел в Норильске. О горняках, с которыми беседовал в шахтах, о детях, растущих под лучами «искусственного солнца», о живой полоске леса на Вечной мерзлоте и реликтовых овцебыках, подаренных Таймырскому полуострову премьер-министром Канады Пьером Трюдо.
На следующий год пан Чума попросил АПН организовать ему новую «экзотическую» поездку – в дельту Волги, где растут природные колонии лотосов. Эта просьба почти не имела шансов быть выполненной: в дельте находились наши военные объекты. И все же АПН добилось того, что для поляка был найден возможный маршрут к лотосам – через научную энтомологическую станцию.
Я снова сопровождала его. Ученые провезли нас в лодке по волжским протокам к месту, откуда наилучшим образом были видны бесчисленные лотосы. Как потом написал в своем очерке поляк, «эти сюрреалистические существа источали красоту и аромат Рая». На обратном пути гость задал вопросе: «В дельте Волги, насколько я знаю, рядом с лотосами находятся и вещи куда менее романтические, не так ли?». «Да, это – ракеты, они охраняют осетров, которых Вы скоро увидите и даже попробуете», - отшутилась я.
Войдя во вкус, Чума через год задал АПН новую задачку: ему захотелось увидеть дальневосточного тигра на воле. Это было сложно, и сначала ему хотели вежливо отказать. Но, посоветовавшись с заведующим Дальневосточным Бюро АПН Евгением Бугаенко, мы пришли к выводу, что все же есть шанс организовать и такую встречу. Хабаровский натуралист и писатель Всеволод Сысоев подсказал, как лучше это сделать. Мы добрались до берегов Уссури и были приняты на погранзаставе. Утром в сопровождении двух военных и Сысоева мы двинулись в глубину тайги, к тигриной тропе. Часа через два мы залегли в кедровом молодняке, с полевыми биноклями в руках. Часа полтора прошли в напряженном ожидании, надежды было все меньше. Но вот сопровождавший нас капитан махнул рукой: «Тигр!» Мы прильнули к биноклям. «Сквозь зеленый ажур девственной тайги все отчетливее проявлялось движущееся золотое пятно, - написал потом Мечислав в своем очерке. - Зверь-красавец, хозяин тайги с царским величием ступал по своим законным владениям. Кто видит тигра в клетке, тот теряет веру в жизнь. Кто видит его на свободе, тот возвращает себе эту утерянную веру».
Более восьми лет мне довелось быть заместителем главного реактора внутрисоюзной корреспондентской сети АПН. Сеть эта, надо сказать, была обширная: около 40 отделений и корреспондентских пунктов в разных частях страны. Перьями собкоров создавалась многокрасочная эпопея о жизни страны. Кроме того, они всячески содействовали в этом иностранным коллегам, приезжавшим в регион.
Столь же заядлым, как и М.Чума, любителем путешествий по СССР был и Норберт Кюхинке (тот самый, который снялся в культовом фильме Георгия Данелия «Осенний марафон»). Он был корреспондентом западногерманского журнала «Штерн», далеко не лояльного по отношению к СССР. И все же его материалы о Сибири (именно этот край особенно привлекал немца) нельзя было назвать «антисоветскими».
Не было случая, чтобы иностранный гость АПН уехал без полного блокнота информации и десятков катушек отснятой пленки. Многим страна открывалась по-новому, и те, кто издали не принимал ее, увидев близко, смягчался, начинал думать иначе. И каждый говорил об Агентстве только с уважением.
