Петр Гончаров, политический обозреватель РИА Новости.
Главам внешнеполитических ведомств группы «пять плюс один» - пятерке стран–постоянных членов СБ ООН (России, США, Китая, Франции, Великобритании) и плюс Германии, как участницы «евротройки», (наряду с Францией и Великобританией) на переговорах с Ираном, предстоит определить «стратегию по дальнейшему урегулированию иранской ядерной проблемы». Выработка стратегии пройдет в Берлине в эти дни.
По прибытии в германскую столицу глава российского МИД Сергей Лавров обозначил позицию Москвы. Россия считает, что единственной темой переговоров по выработке стратегии является «режим нераспространения и необходимость недопущения его нарушения». Москва, исходя из этого, «разумеется, будет выступать за то, чтобы эта стратегия опиралась на профессионализм МАГАТЭ, поскольку именно это Агентство обязано следить за выполнением Договора о нераспространении ядерного оружия", - заявил он. Другими словами, российская сторона по-прежнему против подключения СБ ООН к рассмотрению иранской проблемы в какой бы то ни было опосредованной форме. Такая позиция в свою очередь говорит о том, что Москва не по всем пунктам согласна теперь уже с новым текстом заявления СБ ООН по Ирану.
Принятое после семи недель напряженных консультаций новое заявление СБ ООН по иранской ядерной программе призывает Тегеран в течение 30 дней выполнить требования МАГАТЭ – приостановить все работы, связанные с обогащением урана.. Главе МАГАТЭ заявление поручает в течение этих 30 дней подготовить доклад о ходе выполнения Ираном мер, предписанных Советом управляющих Агентства, и направить его одновременно Совету Безопасности и Совету управляющих. Именно эта «одновременность» и не устраивает Москву, усматривающую наряду с Пекином в этом фактическую передачу иранского досье на рассмотрение СБ.
Москва и Пекин по-прежнему не видят необходимости дальнейшего рассмотрения иранского досье в СБ и считают, что доклад директора МАГАТЭ должен быть представлен на рассмотрение Совета управляющих агентства на регулярную сессию. Сессия, как известно, состоится в июне.
Вообще, в самом заявлении есть непонятные моменты. Как прокомментировал заявление постпред США в ООН Джон Болтон, принятие заявления – это только первый шаг, и если Иран не выполнит требований Совета управляющих МАГАТЭ, подкрепленных этим заявлением, то иранское досье «вновь вернется» в СБ ООН, и тогда будут приняты уже другие меры. При такой трактовке заявления сразу возникает несколько вопросов.
Первый. Что значит, досье «вновь вернется» в СБ ООН? Следует ли из этого, что Вашингтон считает представление доклада директора МАГАТЭ одновременно и СБ ООН, и Совету управляющих шагом, адекватным передаче иранского досье в Совет Безопасности? Насколько помнится, резолюция Совета управляющих от 4 февраля подчеркивала, что представление доклада директора МАГАТЭ СБ ООН «не означает передачи» самого досье в СБ.
Второй. Откуда начинается отчет 30-дневного срока, назначенного для выполнения Ираном мер, предписанных ему Советом управляющих? Если этот срок заканчивается раньше начала регулярной сессии Совета управляющих (а ее начало запланировано, скорее всего, на конец июня), то, в таком случае, должна быть назначена экстренная сессия. Ведь кто, как ни Совет управляющих, должен рассмотреть выполнение Ираном предписанных им же мер. При этом следует учесть, что директор МАГАТЭ вряд ли согласится, как это уже было недавно, в форс-мажорном режиме готовить доклад ради оперативности, но в ущерб качеству.
Эти вопросы невольно наводят на мысль о том, что позиция Москвы и Пекина и по срокам, отводимых Ирану на выполнение предписанных ему мер, и по вопросу целесообразности представление доклада директора МАГАТЭ одновременно СБ ООН и Совету управляющих, выглядит более логичной, чем позиция, настойчиво рекомендуемая членам СБ Вашингтоном.
Если верить СМИ, голосование в СБ ООН по тексту заявления было анонимным. Случай для такого авторитетного органа редкий, если не исключительный. Но примечательно другое. Накануне голосования посольство ИРИ в Москве распространило официальное заявление, в котором рассматривает вмешательство СБ ООН в эту проблему в равной степени и не правомерным, и не идущим на пользу дела. «Иран знаком с тем, в какой атмосфере ведет работу Совет Безопасности, и каким образом вырабатываются его решения. Вмешательство Совета Безопасности в ядерное досье Ирана приведет стороны только к эскалации напряженности, негативные последствия которой не будут выгодны никому. На основе такого общего понимания необходимо предпринять максимум усилий для решения проблемы путем переговоров», подчеркивается в заявлении.
Представляется, что на анонимном голосовании настояли США, дабы избежать обвинения в оказании давления. И, тем не менее, аргументы Тегерана в защиту своей ядерной программы выглядят более логичными, чем аргументы Вашингтона, базирующиеся на пресловутом «а вдруг».
«В соответствии с уставом МАГАТЭ основанием для обращения в СБ ООН является отклонение от мирной направленности ядерной программы, тогда как в докладах МАГАТЭ нет фактов, подтверждающих такие отклонения (Ирана), а демонстрируется совершенно противоположное», отмечает иранское заявление.
Принимая во внимание позицию Москвы и Пекина, а так же аргументацию Тегерана, вердикт, вынесенный СБ ООН относительно того, что «МАГАТЭ не может сделать вывода об отсутствии в Иране незаявленных ядерных материалов», вряд ли можно считать достаточным основанием для передачи иранского досье в компетенцию СБ.
Вряд ли подобная позиция хоть как-то сочетается с презумпцией невиновности.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
