Политический обозреватель РИА "Новости" Дмитрий Косырев.
Прошедший в начале этой недели в сверкающей новыми небоскребами столице Казахстана, Астане, саммит Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) подал миру несколько очень сильных и ясных сигналов.
Наиболее громко, видимо, прозвучал тот раздел итоговой декларации, принятой лидерами шести входящих в организацию стран, где речь о сроках пребывания в Центральной Азии военных баз "международной антитеррористической коалиции" – то есть, по сути, США и НАТО.
Члены ШОС, а именно Казахстан, Киргизия, Китай, Россия, Таджикистан и Узбекистан, ”учитывая завершение активной фазы антитеррористической операции в Афганистане", "считают необходимым", чтобы США и НАТО "определились с конечными сроками временного использования упомянутых объектов инфраструктуры и пребывания военных контингентов на территории стран - членов ШОС", - указывается в документе.
Смысл этого вежливого вопроса очевиден. Шесть стран ШОС видят возможность и необходимость взять на себя гораздо больший груз ответственности за сдерживание реальных угроз их стабильности. Угрозы эти помещаются в пространстве между ростом наркотрафика из Афганистана, оживлением в регионе религиозного экстремизма и провоцированием этими же силами политической нестабильности в странах Центральной Азии.
Напомним, что ежегодные встречи глав государств ШОС традиционно посвящаются именно военно-политическим вопросам, в то время как экономической стороной дела занимаются на своих саммитах премьер-министры. И если внимательно посмотреть на некоторые из семи принятых в Астане документов, то видно, что в этот раз "шестерка" взялась за дело всерьез. Особенно с учетом военной поддержки со стороны чисто военной структуры, во многом совпадающей с ШОС – Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ), также недавно рассматривавшей вопрос об угрозах в Центральной Азии.
Не должно быть никаких сомнений в том, что не только политическая нестабильность и экстремизм в Киргизии и Узбекистане подтолкнули членов ШОС к активизации свой политики безопасности. Очевидно у них и недовольство политикой в регионе структур, называемых собирательно "западом". Почему, например, НАТО, получавшая в регионе максимальную поддержку и сотрудничество (в том числе со стороны России), не желает иметь дела с ОДКБ, как заявил на днях в Москве секретарь этой организации Николай Бордюжа? Почему другая структура – Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе, вопреки возражениям ее членов – России и других стран, не желает замечать ту же ШОС и ее предложения сотрудничества? Почему конгресс США считает усиления влияния России на постсоветском пространстве "угрозой" и даже предлагает созвать по этому поводу специальную конференцию? Почему, наконец, тот же условный "запад" склонен видеть в событиях в узбекском городе Андижане лишь расстрел мирных жителей, в то время как в самой Центральной Азии за этими событиями видят еще и их причины – все тот же упомянутый экстремизм и угрозу стабильности и экономическому развитию?
Это желание "бороться за влияние", действовать на раскол, а не объединение усилий – очевидная ошибка "запада". Она и приводит политический класс Центральной Азии к пониманию необходимости больше надеяться на себя и ближайших соседей, у которых больше понимания того, что в действительности требуется региону.
Еще один интересный сигнал саммита в Астане – расширение ШОС за счет трех крупных стран региона, получивших статус наблюдателей в организации. Речь об Индии, Иране и Пакистане. Здесь можно вспомнить, что еще с 90-х годов в Центральной Азии создавалось (и существует) множество форумов и организаций, в общем состоящих из одних и тех же участников. Просто именно ШОС оказался, видимо, наиболее успешной из них.
Политическая привлекательность этой организации ясно прослеживается в итоговых документах саммита. Обратим, например, внимание на очень ярко и эффектно прописанные в итоговой декларации положения о многообразии культур и цивилизаций в мире, о том, что это многообразие "должно стимулировать взаимный интерес, терпимость, избавление от крайностей в подходах и оценках, развитие диалога". Эпиграфом к саммиту могли бы стать слова декларации о "праве каждого народа на собственный путь развития".
Эти положения могли бы считаться заявкой на истинную "цветную революцию", и не только в регионе Центральной Азии. Однако следовало бы заметить, что подобные принципы мы читаем во множестве международных документов, включая документы ООН. Под ними подписывается очевидное большинство из почти 200 входящих в мировое сообщество стран. Но неужели для того, чтобы они стали руководством к действию в рамках активной регниональной группировки, нужно присутствие в этих группировках таких гигантов, как Китай или Россия?
Конечно, такого рода документы будут прежде всего прочитаны образованным политическим классом Центральной Азии, но на самите звучали голоса о том, что надо увереннее доводить свою точку зрения до всего населения региона в целом. И, наконец, решающим мерилом успеха ШОС должно стать "экономическое", "премьерское" направление ее работы, которое мы сможем наблюдать на саммите в Москве осенью.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
