550 км пути, отделяющие иордано-иракскую границу от Багдада, - пустынные, как и окружающий пейзаж. Расстрелянных с американских самолетов машин на трассе больше, чем тех, что встречаются по дороге. Кроме дюжины такси с покидающими Багдад иностранными журналистами, других машин нет. Лишь в километрах в 50 от иракской столицы движение несколько оживляется. И то, главным образом, за счет машин, на которых развозят награбленное. Тут уж есть все: от грузовиков, на которых горой высятся мешки и коробки с продовольствием, до легковушек с 1-2 мешками на крыше или на капоте. Но их не так много. Видно, что пик грабежей позади. Растаскивают последнее.
На западном въезде в Багдад - американский контрольный пост. Дорога перекрыта танками и мотками колючей проволоки. Ближе к району Мансур - еще один. Здесь сохранились следы боев. С десяток подбитых иракских танков, а также три сгоревших американских танка и БМБ. На подъезде к посту со стороны города - несколько расстрелянных из винтовок и пулеметов легковых автомашин и мини-автобусов.
Такую картину можно наблюдать практически на всех блокпостах. Опасаясь террористических актов, американские солдаты порой открывают огонь по приближающимся автомашинам, если они или действиях их водителей вызывают у них подозрения.
Сам город в основном безлюден. Движение в последние несколько дней оживилось лишь в отдельных районах. Иногда на перекрестках даже образуются автомобильные пробки. Но не из-за обилия машин, а из-за отсутствия светофоров. В Багдаде нет электричества. Да и АЗС не работают - нет бензина. Так что особенно-то и не разъездишься. Выручают пока старые запасы.
Перед войной иракские власти разместили во всех районах Багдада цистерны с горючим. Сейчас их опустошают, наполняя канистры, а порой и просто ведра. Потом многие продают бензин прямо на улицах по 10 долларов за 20-литровую канистру. Абсолютное большинство магазинов в Багдаде по-прежнему закрыто, а те немногие, что работают, распродают остатки. "У меня собственные склады, - говорит владелец одного из супермаркетов Ханиа Бутрос Ураха, - и то я смогу торговать лишь до конца месяца. Нового завоза товаров нет, а имеющихся запасов хватит максимум на две недели".
Несколько оживилась торговля овощами и фруктами. Крестьяне стали потихоньку подвозить картофель, лук, огурцы, помидоры. На некоторых лотках можно встретить кабачки, капусту, апельсины и яблоки. Но овощных рынков по-прежнему мало. А цены на продовольствие в 4 раза выше довоенных.
В городе не работает ни одна аптека, закрыто большинство пекарен. У тех, что открыты - длиннющие очереди. В них обсуждают сложившуюся ситуацию. Почти все недовольны царящими анархией и беззаконием. Винят во всем американцев, ругают их за бездействие, но есть и довольные жизнью. Один из стоящих в очереди иракцев лет 50-ти говорит, что может теперь не работать и жить припеваючи еще 80 лет. Состояние свое, как выяснилось, он сколотил за полчаса, ограбив банк. "Мы с товарищем, - говорит он, - пробили дверь хранилища из РПГ".
"Надо же, - изумляется стоящий рядом мужчина, - а мы два дня резали дверь автогеном. Использовать гранатомет не догадались".
Конечно, всем участвовавшим в грабежах денег на 80 лет не хватит. В основном сбывают ворованное за гроши. 50-килограмовый мешок сахара идет по цене 5 кг. Породистого жеребца из конюшни старшего сына Саддама Хусейна Удея продают за 40 долларов, а новенький кондиционер воздуха - за 4 доллара. Правда, в последние дни продавцов резко поубавилось. Они боятся, что на стихийные рынки будет произведен налет: на американских блокпостах стали обыскивать автомашины и отбирать награбленное.
Большинство же жителей Багдада по-прежнему не покидает свои дома, опасаясь грабежей. Практически все улицы в жилых кварталах города перекрыты на въезде и выезде баррикадами. На многих дежурят дружины местной самообороны.
В Багдаде не работают ни одно предприятие, ни одно учреждение, ни одна коммунальная служба. Город с 5 млн вынужденных бездельников постепенно утопает в мусоре, который просто выбрасывается на улицы.
А по ночам в разных районах Багдада слышна автоматная стрельба. Обитатели зажиточных домов, бывшие партийные бонзы отпугивают потенциальных налетчиков, опасаясь за имущество, а иногда и за собственную жизнь.
