Первое упоминание о нем зафиксировано в московской летописи за 1405 год, куда летописец вписал имена трех иконописцев, Андрея Рублева, Феофана Грека и Федора с Городца в связи с росписью кремлевского Благовещенского собора. По сегодняшним меркам это можно считать вершиной самой успешной карьеры, из сотен тогдашних иконописцев и нескольких школ иконописи, расписывать алтарь рядом с именитым греком, было доверено лишь двоим. Через три года новое упоминание - Рублев вместе с монахом Даниилом Черным расписывает Успенский собор во Владимире, главный храм православия, где тогда находился сам патриарх. Наконец, еще раз они оба упомянуты через пятнадцать лет по совместной работе в Саввино-Сторожевском монастыре под Звенигородом. И вот вершина средневековой славы - запись о том, что Рублев умер в 1430 году, и похоронен на кладбище Андрониковского монастыря в Москве, иноком которого он был в последние годы жизни. Для того чтобы заслужить такое упоминание в государственной летописи, надо было чем-то поразить современников.
Время было вовсе не для упоминаний частных лиц. На жизнь Андрея Рублева пришлись: нападение татар на Рязань, убийство послов хана Мамая в Нижнем Новгороде, Куликовская битва, набег на Москву хана Тохтамыша и ее полное разорение, война Рязани с Москвой, захват Смоленска литовцами, смерть Василия I, перенесение столицы Владимирского княжества в Москву, эпидемия чумы. В это же время братья ван Эйк расписывают Гентский алтарь - апофеоз средних веков Европы, и только один современник Эйков Андрей Рублев сумел стать выше братьев в понимании алтарной живописи, сделав икону основой гармонии православного мира.
Но прошло еще не менее трехсот лет, прежде чем в середине XIX века это имя удалось соединить с конкретными работами и идентифицировать главный шедевр Рублева, да и вообще одну из святынь мирового искусства - "Троицу". Сегодня знатокам удалось хотя бы подсчитать количество его работ, а их едва ли больше десяти. Семь икон из иконостаса в Кремле, часть уцелевших фресок во Владимире, три изувеченных иконы "Спас", "Архангел Михаил", "Апостол Павел" из монастыря под Звенигородом и легендарная "Троица" в соборе Троице-Сергиевой Лавры. Только последняя икона уцелела без утрат, а иконами в Звенигороде накрывали бочки с квашеной капустой, а одна из икон служила ступенькой в лестнице. И это варварство творилось верующими прихожанами.
Подобное нерадение и непонимание ценности той или иной иконы церковным людом создает серьезную проблему сохранения иконописных шедевров обязательно вне стен церкви, что само по себе абсурдно, ведь иконы писались для молитвы, а не для экспозиции в Третьяковской галерее, где сегодня оберегается та же "Троица". Церковь не раз обращалась с просьбой вернуть иконы в собор, но можно понять и страх галеристов, для которых икона Рублева - шедевр искусства, а не предмет религиозного культа. На сегодняшний день это противоречие неразрешимо.
Выход из положения нам подает Италия, хотя бы примером Флоренции, где было решено убрать с площади оригинал "Давида" работы Микеланджело в залы академии, а под открытым небом на палаццо Веккио выставить идеальную копию, сделанную из мрамора с помощью компьютера. К сожалению, живопись не скульптура, и пока не поддается идеальному копированию.
Андрей Рублев наряду с Сергием Радонежским и Александром Невским - столп русского духовного средневековья, его иконы никому за последние пятьсот лет не удалось превзойти ни по живописному мастерству, ни по духовному умилению молчаливой молитвы.