Как отмечают в Госкомстате России, значение для отечественной истории этой переписи заключается в том, что она "запечатлела колоритный потрет советского общества эпохи НЭПа, когда в стране победившего социализма не без успеха развивались частное предпринимательство и торговля".
Уникальность переписи 1926 года еще и в том, что тогда впервые был собран богатый статистический материал для подробного изучения семьи, уровня грамотности и этнографического состава населения страны. Для проведения переписи были подготовлены особые положения, согласно которым предусматривалась обязанность всех граждан давать регистраторам все необходимые сведения, а также устанавливалось "наложение административных взысканий за уклонение от дачи сведений".
Интересна следующая деталь. Параграф 10 положения о переписи строго воспрещал использование ответов граждан "для каких бы то ни было целей, кроме составления статистических таблиц". По итогам переписи, проведенной 70 лет назад, было установлено, что численность населения Советского Союза составляла 147 млн человек. Результаты этой переписи были опубликованы в 56 томах.
О том, насколько скрупулезно фиксировались данные о занятости в разных регионах СССР, свидетельствуют сообщения прессы того времени. В частности, газета "Правда" в своем номере от 18 декабря 1926 года писала: "По данным переписчиков, в Ленинграде перепись идет хорошо, люди хорошо осведомлены. Однако, многие жены, в отсутствие мужа, не могут сказать где он работает".
Не менее любопытна информация о семейном положении собранная, опять же, на основе данных переписи. В том же Ленинграде, как выяснилось, было "много семей с двумя женами, зарегистрированными и фактическими, но и те и другие энергично доказывали, что именно они и есть настоящие", писала "Правда". Доходило даже до того, что некоторые женщины приходили в переписные бюро жаловаться на счетчиков, на то, что они не вносили их в карточки, как замужних.
По итогам переписи, советские статистики пришли к выводу что "больными вопросами" в переписных анкетах оказались вопросы о состоянии в браке, о жилой площади и о возрасте женщин.
Не менее интересной оказалась ситуация в Узбекистане, где как писала "Правда" в своем номере от 14 декабря 1926 года, "переписчикам придется столкнуться с трудностями, так как мужчины-туземцы, имеющие несколько жен будут скрывать их из боязни преследования".
Ответы на вопросы переписчиков о семейном положении были самые разные. Например, граждане татарской национальности, занимавшиеся мелкой торговлей, отвечали на этот вопрос так: "Холост, но есть женщина". Как писали в советской прессе по итогам переписи, "почти все гражданки, имеющие детей и содержащие их за счет алиментов или собственным трудом", предпочитали заявить о себе, как о "девицах".
Некоторые сообщения в прессе о проведении переписи 1926 года сильно напоминают сюжеты известных произведений Ильфа и Петрова. Как писала "Правда" на следующий день после проведения переписи, "в Ленинграде многие домоуправители в первый день переписи были пьяны, а студенты-счетчики оказались не очень добросовестными и отказывались от работы". В некоторых домах люди в графе "основная профессия" писали "вор-рецидивист" или "проститутка".
Перепись 1926 года имеет одну весьма важную особенность, дело в том, что научные принципы, подготовленные тогда выдающимися отечественными статистиками Квиткиным и Михайловским, легли в основу всех последующих переписей.
