К июню 1917 года позиции самых разных политических и общественных сил начинают приобретать ту определенность, которая позже, в Октябре, разведет их по разные стороны баррикад. Эти позиции вырабатывались и уточнялись сначала, как обычно, кулуарно, а затем закреплялись на съездах: в июне их немало.
Проходит I съезд Советов и Первый Всероссийский съезд духовенства и мирян. Заканчивает свою работу III съезд партии эсеров.
В конце мая – начале июня на съезде Центробалта (революционный орган власти, созданный моряками-балтийцами) принимается устав, согласно которому ни один приказ командования флотом без одобрения моряков не действителен.
В советское время о подробностях тех событий говорили мало. Даже о I съезде Советов, который в ту пору оценивали, как важный шаг к легализации Советов, знали в основном по одной ленинской фразе "есть такая партия!" Она прозвучала на форуме в ответ на заявление меньшевика Ираклия Церетели, что в России пока "нет политической партии, которая говорила бы: дайте в наши руки власть, уйдите, мы займем ваше место".
Кстати, слова Ленина встретили дружным смехом. И зря. На съезде большевики, правда, проиграли. Не могли не проиграть, поскольку были еще в меньшинстве (285 эсеров, 248 меньшевиков и 105 большевиков), поэтому форум принял резолюцию в поддержку Временного правительства и согласился с "оборонцами", то есть выступил за продолжение войны при условии "отказа от захватных стремлений". Или, иначе говоря, за мир "без аннексий и контрибуций". Однако Ленин тут же взял реванш, продемонстрировав свою силу.
Президиум съезда отменил подготовленную большевиками демонстрацию против Временного правительства и, наоборот, решил провести манифестацию в его поддержку. Тем не менее в день икс люди вышли на улицы не под меньшевистскими, а под большевистскими лозунгами.
Это было наглядным доказательством того, что из небольшой маргинальной партии в начале года большевики к июню стали уже политической силой, имеющей немалую поддержку масс. Так что Ленин не блефовал.
III съезд партии эсеров, формально состоявшись, ничего по сути не решил и был нужен руководству партии лишь для одного: дать свободу маневра тем эсерам, что стали министрами Временного правительства. Напомним, что в кабинет входили и эсер Александр Керенский, и лидер партии Виктор Чернов, который в качестве министра земледелия входил во второй и третий состав коалиционного правительства, безуспешно пытаясь провести через него эсеровский аграрный план.
Впрочем, определиться было необходимо не только политическим партиям, именно поэтому свой съезд провело и русское православие. О нем у нас известно еще меньше, хотя, как отмечали сами делегаты, это стало историческим событием: "впервые на протяжении истории была представлена в полноте в избранниках клира и мирян вся православная Россия".
Не прислали своих представителей из-за организационных сложностей лишь две отдаленные сибирские епархии. Зато приехал представитель православной церкви из Северной Америки.
Этот съезд, кстати, открыл целую череду подобных собраний. В июле на свой съезд собрались представители военного и морского духовенства, затем прошел съезд монашествующих и миссионерский съезд, а в августе открылся Поместный собор.
Разговор назрел, тем более Временное правительство приняло решение отменить в школах Закон Божий, а церковноприходские школы передать в ведение министерства народного просвещения. А месяц спустя после съезда правительство приняло еще и постановление о свободе совести.
Справа налево: министр торговли и промышленности А.И. Коновалов, министр земледелия А.И. Шингарев, министр путей сообщения Н.В. Некрасов, министр иностранных дел П.Н. Милюков; председатель Совета министров князь Г.Е. Львов; министр юстиции А.Ф. Керенский; министр финансов М.И. Терещенко; государственный контролер И.В. Годнев; министр народного просвещения А.А. Мануйлов; товарищ министра внутренних дел Д.М. Щепкин. Петроград. Март 1917 года.
Справа налево: министр торговли и промышленности А.И. Коновалов, министр земледелия А.И. Шингарев, министр путей сообщения Н.В. Некрасов, министр иностранных дел П.Н. Милюков; председатель Совета министров князь Г.Е. Львов; министр юстиции А.Ф. Керенский; министр финансов М.И. Терещенко; государственный контролер И.В. Годнев; министр народного просвещения А.А. Мануйлов; товарищ министра внутренних дел Д.М. Щепкин. Петроград. Март 1917 года.
Полного единодушия на первом православном форуме, как и на партийных съездах, не наблюдалось (единодушие в те времена вообще редкость), что не удивительно, поскольку в этой среде были и те, кто воспринял Февраль с воодушевлением, и немалое число убежденных монархистов. Однако с главной мыслью, которую высказал философ, богослов и священник Сергей Булгаков, согласились все: "Если грядущая Россия станет строиться без имени Христа, если демократия российская окажется в духовном разрыве со святой Русью, то какую же цену она имеет, кому она нужна, кому из нас дорога будет отрекшаяся от Христа Россия"?
В то же время Февраль, конечно же, не мог не оказать влияния даже на столь консервативный институт, как церковь.
Курс на демократизацию церковной жизни проследить не трудно. Уже в мае появляется постановление Священного Синода "О привлечении духовенства и паствы к более активному участию в церковном управлении". А ранее, еще в апреле, Синод восстановил в сане всех гонимых прежде за политические убеждения священнослужителей и заявил о восстановлении древнего принципа выборности епископата. Для православной церкви это был осторожный, но сдвиг справа налево.
На другом, крайне левом, фланге июньских событий находятся решения Центробалта. И дело не только в том, что балтийцы вслед за армией (солдатские комитеты) стали вмешиваться в решения своего командования, подрывая основы воинской дисциплины и боеспособность флота. Центробалт оказался левее левых. Именно поэтому большевики сначала смогли с такой легкостью использовать революционных матросов — в Октябре они помогали взять власть не только в Петрограде, но и в Москве, а затем те же балтийцы доставили им немало хлопот. В 1918-м Центробалт был распущен, поскольку там стали доминировать анархисты, а на его месте уже под контролем большевиков возник Совкомбалт (Совет комиссаров Балтийского флота). Ну а в 1921 году большевикам и вовсе пришлось подавлять восстание в Кронштадте.
Но это все позже, а в июне Центробалт только набирал силу. А набирая силу, для "революционной надобности" реквизировал для себя все более комфортные суда.
Сначала размещался на скромном пароходе "Виола", но затем быстро перебрался на бывшую императорскую яхту "Полярная звезда". А еще позже, не удовлетворившись этим, занял еще одну яхту Николая II — "Штандарт".
Правительство пыталось аппетиты анархистов и большевиков хоть как-то урезать, однако не получалось. Июньские попытки прикрыть анархическое гнездо на даче бывшего министра внутренних дел Петра Дурново провалились (дачу освободили силой лишь в июле). А вслед за этим не вышло выселить из особняка Кшесинской и штаб большевиков.
Наоборот, амбиции сильно полевевшей России неуклонно росли, а революционный максимализм начинал превышать все разумные пределы.
Поэтому страна и двигалась к Октябрю, все ускоряя и ускоряя шаг. Игнорируя многочисленные тревожные прогнозы. И безоглядно ставя на кон свою судьбу.
