Вадим Дубнов, политический обозреватель РИА Новости.
Для признания провала своих многолетних попыток вступить в Евросоюз Турция будто специально выбрала символические место и время: в Ялте, на традиционной конференции "Ялтинская европейская стратегия".
Такого открытого пессимизма Анкара никогда еще публично себе не позволяла. Многие наблюдатели, переводя заявление с языка восточной дипломатии, расценили его как сигнал о фактическом выходе Турции из переговоров о вступлении в Евросоюз. Справедливости ради надо признать, что переговоры уже давно и не ведутся.
История отказа
Вся послевоенная история современной Турции — это поиски своего места в европейском сообществе. Хотя начались они еще при Кемале Ататюрке, а на самом деле — еще в начале прошлого века, на закате империи, в которой наряду с патриотическим почитанием традиции среди элит было принято подражание всему европейскому, прежде всего, французскому.
Ататюрк заставил забыть турок обо всем имперском, на месте разрушенной иллюзии о глобально-великом было решено строить компактную и удобную страну, и ее уже в 1952 году было не стыдно вести в НАТО. Членом Совета Европы Турция к тому времени уже была три года.
Но Турция сама очень помогала Европе в поисках предлогов для отказа. Через год после первой заявки на вступление в ЕЭС, в 1960 году, в Турции происходит военный переворот. В 1964 году вступил в силу договор об ассоциации (аналогичный тому, что будет подписываться в Вильнюсе в ноябре членами "Восточного партнерства"), в 1970 году он будет расширен, Турция шаг за шагом приближалась, казалось бы, к заветной цели, но в 1971-м и 1980-м — опять военные перевороты.
В 1987-м — новая заявка, в 1989 году — новый отказ: мотивировка — напряженные отношения с Грецией и с Кипром. В 1999 году Турция становится кандидатом на вступление в Евросоюз, но дело опять стопорится, в 2009-м процесс блокируется Кипром, требующим вывода турецких войск с севера острова, потом Франция принимает закон, объявляющий преступлением отрицание геноцида армян, Турция снова бесстрашно ввязывается в скандал. Будто уже понимая, что хуже уже не будет. Летом 2013 года Анкара теряет последнего союзника в Европе — разгоном массовых демонстраций возмущена Германия.
Но, кажется, летом 2013 года Турция на этот разгон шла уже совершенно осознанно. Европа из повестки дня, судя по всему, была уже исключена.
Иллюзия чистого листа
Доктрина, которой следует уже долгие годы турецкая власть, почти официально называется неокемализмом. С одной стороны, без имени Ататюрка называть доктрину неприлично, с другой стороны, к заповедям Отца всех турок она никакого отношения не имеет. И дело даже не в том, что в жизнь эти принципы проводят исламисты, которых Ататюрк вычищал так же безжалостно, как премьер Эрдоган зачищает турецкую политику от людей в погонах, самых преданных кемалистов. Дело в логике эволюции, против которой турецкая власть идти до конца не решилась.
Либо империя, либо национализм — и того, и другого одновременно не бывает, таков урок Турции ее соседям. Но именно национализмом пришлось платить за строительство компактной страны. В 1954 году, в 500-летнюю годовщину взятия Константинополя, уже в натовской Турции, члене Совета Европы громили греков. По логике замещения одного порока другим в Турции нет ни курдов, ни армян, ни греков, никого из довольно пестрого этнического конгломерата, который без особых раздумий, конституционно называется турками. Больше двадцати лет продолжается фактическая гражданская война с курдами, и только сейчас, накануне президентских выборов 2015 года Эрдоган приступил к решительным переговорам с лидерами повстанцев. И то лишь потому, что опасность террористических вылазок перед выборами выглядит серьезнее патриотического возмущения титульных соотечественников.
И тем не менее, Эрдоган долго пытался найти разумный компромисс между традицией и объективной политической необходимостью. В консервативной, одной из самых антиамерикански настроенных стран на свете он пытался удерживать необходимый баланс. Ему долго удавалось выдерживать модель более или менее секуляризированного ислама, что позволяло не сжигать мосты ни с Западом, ни с Востоком. А это было принципиально, потому что его неокемализм заключался в том числе и в том, чтобы сближаться с Европой — не просто будучи компактной страной, как было заповедано, а региональным лидером. Причем лидером не имперского типа, но центра всеобщего и добровольного соседского притяжения.
Турция, окруженная не самыми добрыми соседями с не самой простой историей взаимоотношений, заявила о намерении начать с ними все с чистого листа. И с Ираном, и с Грецией, и с Ираком, и с Сирией.
Эрдоган меняет Европу на газ. Слезоточивый
Система балансов оказалась настроенной слишком тонко. Драма с "Флотилией свободы", пытавшейся в 2010 году прорвать израильскую блокаду сектора Газа, испортила отношения Турции с Израилем, что вполне соответствовало вступлению Анкары в борьбу за право считаться не только политическим, но и исламским лидером региона — со всеми последствиями для отношений с Западом.
К этому времени восточный и российский крен Анкары стал вызывающим, но его еще было принято рассматривать как блеф-предупреждение Европе, но не как окончательный выбор. Очень некстати для турецких начинаний случилось превращение региона в главный театр военных и полувоенных действий. Один только сирийский сюжет поставил крест на проектах примирения, как с самой Сирией, так и с Ираном, и так далее, по всей цепочке местных интересов и противостояний.
Но чем больше проблем возникало у Турции, с тем большим облегчением вздыхала Европа: в очередном срыве решения турецкого вопроса снова виноватой получалась сама Турция. За два года до этого Турция к тому же фактически заблокировала переговоры о примирении с Арменией, хоть Евросоюз этим тоже обуславливал сближение.
Но, судя по всему, терять было нечего, на кону была не Европа, а власть в стране, которую в Турции принято отстаивать жестко.
Тем более, что, даже возмущаясь, Европа и Запад понимали: более прозападного и проевропейского лидера в Турции все равно нет. И то, что они это понимали, конечно же, прекрасно знал и сам Эрдоган.
Жить будет проще всем
Словом, окончательная точка в истории, которая уже давно закончилась, была, вероятно, проставлена еще летом. На конференции в Ялте об этом было заявлено открыто, хоть и с восточной недосказанностью, которая, впрочем, тоже уже никого не может обмануть. Турция и Евросоюз фактически признали свое единство невозможным.
Если это так, если вся эта долгая история действительно будет объявлена закрытой официально, то обе стороны могут считать себя выигравшими.
Европа избавится от ответственности за бессмысленные переговоры, продолжающиеся больше полувека и необходимости давать обещания, которые не собирается выполнять. Уже не нужно будет соотносить переговоры с Анкарой, скажем, по сирийскому вопросу, с перспективами все тех переговоров об историческом сближении.
Все становится проще. Проще в этом случае будет и Эрдогану. Ему больше не придется отвечать на неприятные вопросы о сроках вступления в Евросоюз. С другой стороны, меньше станет и столь же неприятных вопросов о его любви к Западу вообще.
Обе стороны избавятся от бессмысленного груза взаимных обязательств — при том, что ничего не теряют. Никаких рычагов давления на Турцию все равно у Европы не было. А Анкара вовсе не потеряла Европу, она теперь по-настоящему с чистого листа, как полагают наблюдатели, сможет выстраивать с ней общее торговое пространство, которое вполне заменит политическое сближение.
И Украина тоже может не огорчаться и не примерять этот сценарий на себя. История турецкого похода в Европу если для Киева в чем-то и актуальна, то лишь в одном: прецедентов в таких сюжетах у Европы не бывает. С каждым переговоры она ведет по-своему. В том числе, и о прекращении этих переговоров.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
