Дмитрий Косырев, политический обозреватель РИА Новости.
Япония, кажется, в четверг решила подвести итоги "скандалу недели" – когда Тору Хасимото, мэр Осаки, высказался в понедельник насчет массового сгона китайских и корейских женщин в японские солдатские бордели во время Второй мировой. (Смысл его слов – что это было необходимо, чтобы поддерживать дисциплину в войсках). Скандал в целом пошел на спад, но показал, что тема Второй мировой в сегодняшней Азии – куда, как известно, перемещается эпицентр мировой экономики и политики – не только не уходит, а становится все острее.
Премьер-министр сделал свой выбор
Итоги скандалу подводит сегодняшняя редакционная статья в Japan Times: заявления мэра, говорит она, подрывают международное доверие к Японии и наносят дополнительный удар по без того напряженным отношениям с Китаем и Южной Кореей. И – что важнее – замечания Хасимото вписываются в "националистическую атмосферу", созданную в стране нынешним премьер-министром Синдзо Абэ. Это, между прочим, серьезный приговор, причем – подчеркнем – вынесенный с японской стороны.
Что интересно, как раз в Китае и Южной Корее выходка Хасимото вызвала относительно мирную реакцию: да, демонстрации, заявления официальных представителей глав государств, или МИДа, но и только. Куда больше эмоций в этих странах вызывают территориальные споры с Японией (также имеющие отношение к итогам Второй мировой).
Может быть, дело в том, что Хасимото все-таки не премьер-министр. А вот как раз премьер Абэ вчера, в среду, на пике скандала, сделал довольно значительный политический шаг. Он заявил, что его правительство не согласно с Хасимото.
И еще – что оно не откажется от позиции предшественников, которые принесли извинения народам Азии за этот эпизод истории (речь о заявлениях, сделанных в 1993 и 1995 годах, которые серьезно улучшили позиции Японии в регионе). Так что Пекин и Сеул от всей этой истории даже слегка выиграли.
Тут дело в том, что раньше – когда Абэ не был премьером – он как-то раз выразил некоторое сомнение: а может, не все эти женщины шли в бордели под, мягко говоря, давлением? Далее, на днях высказалась мадам Санаэ Такаичи, председатель либерально-демократической партии, возглавляемой Абэ – насчет того, что она не может "с чистым сердцем" воспринять те самые заявления 1993 и 1995 годов. И были прочие дискуссии, с участием Абэ, в начале мая – по тому же вопросу о женщинах. Маятник, видимо, колебался.
А речь-то не менее чем о 200 тысячах женщин из соседних государств, ссориться с которыми Японии совсем ни к чему. Причем система действовала не только в Китае и Корее, а еще в десятке стран региона поменьше, которые тоже были под японской оккупацией.
Дождь и ветер
И тут репортерам попался под руку Тору Хасимото – который не только мэр Осаки, но и один из двух лидеров "партии возрождения Японии" – и они спросили, что он об этой дискуссии думает.
И он ответил, да еще как. "Для солдат, которые рисковали своими жизнями, когда пули летали вокруг, как дождь и ветер – если вы хотите, чтобы они иногда отдыхали, – то для них система "женщин удобства" была необходима, это каждому понятно".
То есть без борделей те же самые солдаты могли бы учинить кое-что похуже на территории Китая и Кореи (и учиняли, кстати), а то и взбунтоваться против офицеров. С точки зрения физиологии и психологии все понятно, вот только что японские солдаты вообще делали в других государствах, где "пули летали, как дождь и ветер"?
Теперь – кто такой Хасимото: вовсе не маргинал. "Партия возрождения Японии" неожиданно оказалась третьей в парламенте, с 54 из 480 депутатов нижней палаты. Ее сопредседатель, Синтаро Исихара, бывший мэр Токио, между прочим, уже поддержал коллегу, сказав: "все военное связано с проституцией. Это исторический принцип, хотя и не предпочтительный. Но Хасимото не сказал, в целом, ничего плохого".
А в июле в Японии должны быть новые выборы. По идее, нынешняя история должна подорвать позиции "возрожденцев". Вот и на Окинаве, где выступил Хасимото, его по очевидным причинам осудили местные женские организации. Но партия необычная, в ее верхушке женщин всего процентов десять. Мужская партия, в общем.
В целом перед нами удивительный феномен – как война, которая закончилась 68 лет назад, держит и не отпускает все новые поколения людей. Но не будем забывать, что кое-что за эти годы здорово изменилось – изменился мир. Раньше кое-кому казалось, что Вторая мировая шла исключительно в Европе. Но сегодня, когда мир стал более "азиатским", мы обнаруживаем, что в Азии та война началась раньше, закончилась чуть позже и по числу жертв (прежде всего в Китае) была не менее кровопролитной.
В Азии, вдобавок, были и остаются особенности ситуации, на которые раньше мир не обращал внимания, а теперь придется. Вот японская нация – происходящее в стране в связи с войной очевидно далеко от нормальности. Или, точнее, непохоже на тот путь, который прошла Германия, бывший японский союзник.
Допустим, Окинава. Именно там репортеры подстерегли мэра Осаки, там им возмущаются женщины. А Окинава – это особое место, оно "вернулось в Японию" лишь 41 год назад, но все равно остается территорией, густо заселенной американскими военнослужащими на базах. Это – последствие все той же войны. На базы, собственно, и ехал Хасимото (заодно посоветовавший там американским солдатам почаще заходить в секс-шопы). Вроде бы, какая разница с Германией, где и сейчас есть базы США? А разница, видимо, в мышлении, в понимании того, что такое унижение, поражение и т.д.
Или "солдатский" храм Ясукуни, где японцы поминают любых убитых, в каком бы веке ни была война. Когда туда приходит очередной премьер, возникает скандал. А, допустим, членам парламента можно? Премьер Абэ туда не ходит. Министры и депутаты – бывают. Зато Абэ совсем недавно заметил (когда вел разговор о Ясукуни), что понятие "агрессии" – сложное дело…
Такое ощущение, что не столько весь мир, сколько соседи Японии ждут: когда же эта страна выведет себя из морального состояния проигравшей и станет сама собой? И – хуже того – не верят, что это им, соседям, понравится. Правы они или нет? Только сами японцы могут дать на это ответ.
Нация не может вечно стоять на коленях и каяться за грехи дедов и прадедов без тяжелых последствий для собственной коллективной психики и для окружающих ее народов. Но вставать с колен – дело сложное. И, видимо, зависящее от множества национальных особенностей. Что мы и наблюдаем.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
