МОСКВА,16 ноя — РИА Новости, Ануш Долуханян. Один умерший человек, став донором органов, потенциально может спасти как минимум пять жизней, уверяют врачи-трансплантологи. Однако нынешнее законодательство воспользоваться таким шансом в полной мере не позволяет. Министерство здравоохранения готовится внести в Госдуму новый законопроект, который будет регулировать взаимоотношения донора, реципиента и хирурга. Корреспондент РИА Новости узнала, как в России решают проблему нехватки органов для пересадки.
Почек не хватает
Среди страдающих от почечной недостаточности в России только у 30 тысяч пациентов есть возможность несколько раз в неделю проходить заместительную терапию — диализ. При этом больных, нуждающихся в данной процедуре, больше в разы. По словам главного трансплантолога Минздрава России и директора Национального медицинского исследовательского центра трансплантологии и искусственных органов им. В. И. Шумакова Сергея Готье, остальные "либо не доходят до этого вида лечения и умирают от других осложнений, либо терпеливо ждут, когда их возьмут на диализ".
Диализ — процедура весьма дорогостоящая, а потребность в соответствующих центрах постоянно растет — сейчас их уже около 500 по всей стране. "Самый логичный и реальный выход, — заявляет Готье, — предоставление возможности человеку, находящемуся на гемодиализе, получить донорскую почку".
По его словам, трансплантация снижает стоимость лечения и дает пациенту возможность полноценного выздоровления, одновременно освободив диализное место, на которое тут же поступит другой нуждающийся в терапии.
"Сейчас перед медиками и Министерством здравоохранения стоит задача как можно интенсивнее развивать трансплантацию почки. Согласно статистике, в год мы выполняем более тысячи таких операций по стране, а нужно — раз в десять больше", — считает трансплантолог.
Одна из главных проблем, с которой сталкиваются врачи и пациенты, — нехватка донорских органов. "Государство располагает огромным ресурсом донорских органов, которые можно получить от умерших, но важно правильно организовать работу. Речь не идет ни о каких нарушениях прав или криминале. Основой трансплантации в стране должен быть посмертный донорский потенциал", — объясняет Готье.
Донор или труп
Донорским называют орган, полученный от умершего и способный функционировать в организме реципиента, либо орган живого здорового человека. Во втором случае без риска для своего здоровья донор может пожертвовать только одну почку или часть печени.
Согласно действующему законодательству, прижизненным донором может стать только генетический родственник. Из этого следует, что, к примеру, супруги донорами друг для друга не являются. "Конечно, это сужает возможность прижизненного донорства. Но зато исключает финансовые зависимости. Мы на протяжении многих лет активно проводим операции с живыми донорами. Обычно ими становятся родители для своих детей", — объясняет Готье.
При этом все операции по трансплантации в стране — и от живого, и от посмертного донора — производятся исключительно на безвозмездной основе. Кроме того, живые доноры все-таки подвержены определенному риску. "Статистически этот риск минимален, но тем не менее это вмешательство в организм", — рассказывает Готье.
Изъять для трупной пересадки почку можно лишь в том случае, если у потенциального донора констатирована смерть мозга. При этом медикаментозно и с помощью аппарата искусственного дыхания необходимо поддерживать жизнедеятельность органов: сердце должно биться, почки и легкие — функционировать, поджелудочная железа — получать кровоснабжение. Донором может стать только человек, у которого нет заболеваний крови, а также онкологических и инфекционных, в том числе туберкулеза, активного гепатита и ВИЧ.
По словам Сергея Готье, в больницах часто возникают ситуации, когда скончавшийся пациент по всем параметрам подходит в качестве потенциального донора органов. И этот ресурс необходимо использовать для спасения населения, убежден трансплантолог.
Что изменит законопроект
Нынешний закон о трансплантации органов и тканей человека, принятый еще в 1992 году, основан на так называемой презумпции согласия, то есть если человек заранее не отказался от посмертного донорства, то автоматически попадает в категорию "согласных". "Если человек умер и нет никаких свидетельств того, что он когда-либо заявлял о нежелании быть донором после смерти, то потенциально является таковым. Никаких упоминаний о возможности фиксировать это согласие в законе нет. В этом его ахиллесова пята", — говорит Готье.
Этот пробел в законодательстве не раз становился поводом для скандалов и недовольства, в основном среди родственников посмертных доноров. Так, большой резонанс получило дело 19-летней Алины Саблиной. Девушка скончалась в больнице после ДТП, а ее внутренние органы были изъяты медиками для дальнейшей пересадки. После этого родственники Алины обратились в Конституционный суд России, однако тот подтвердил законность изъятия органов. Родители Саблиной подали иск в Европейский суд по правам человека. Однако и это не принесло результатов, так как врачи действовали в рамках закона.
Новый законопроект будет учитывать прижизненное волеизъявление. "Мы считаем, что наиболее правильным было бы создать регистр отказов: если человек хочет выразить свое прижизненное волеизъявление, его вносят в электронную базу. Дальше, если он умирает, в этой базе можно посмотреть, отказывался ли он. Если он там есть, то не может быть потенциальным донором", — разъясняет Сергей Готье.
По словам врача, не менее важно, чтобы люди были готовы к тому, что могут спасти кого-то даже после смерти. Но при этом нужно учитывать желания человека и информировать его о возможном донорстве.
Еще одной проблемой ныне действующих правил является то, что сейчас врачей не обязывают следить за сохранением потенциальных доноров и их органов. По словам Готье, после принятия закона в новой формулировке больницы должны будут внимательнее относиться к пациентам, которые вследствие тяжелого заболевания, скорее всего, погибнут и потенциально могли бы стать донорами. При этом их необходимо лечить не менее активно, чем тех, у кого хороший прогноз.
По данным Сергея Готье, в Испании частота посмертных изъятий органов составляет 34-35 случаев на миллион населения в год, во Франции — 26-25, в Италии — 25, в России — 3,3 в год. При этом в нашей стране есть отдельные регионы, в которых налажена координационная донорская система. Например, в Кемеровской области производится 11 изъятий на миллион населения в год, а в Москве — 15.
Успешный опыт
В Москве трансплантацией занимаются в основном четыре учреждения: Национальный медицинский исследовательский центр трансплантологии и искусственных органов имени В. И. Шумакова, НИИ имени Склифосовского, Центре хирургии имени Б. В. Петровского и НИИ урологии и интервенционной радиологии им. Н. А. Лопаткина. В России работают 47 центров, где выполняют подобные операции. Листы ожидания на пересадку находятся в специализированном координационном центре. И как только появляется донорский орган, компьютерная система выдает результат, кому его можно отдать.
Лидия Зотова, тренер и замдиректора по спортивной подготовке в спортивной школе при Департаменте спорта и туризма, 15 лет назад пережила трансплантацию печени. "Я 15 лет бесполезно тратила время на поиски врача. Я медленно умирала, ездила в разные города, ходила по экстрасенсам и колдунам. Но все отказывались: у меня была болезнь Кароли и цирроз четвертой степени", — рассказывает Лидия.
После очередной консультации женщину госпитализировали. Одна из врачей местной больницы направила ее в Центр хирургии имени Петровского, где в то время работал Сергей Готье. "Сергей Владимирович сказал: "Вы — наш пациент". Меня положили на обследование, а потом внесли в лист ожидания. Через пять месяцев у меня была операция — трупная пересадка печени", — делится женщина.
Печень нашлась в НИИ имени Склифосовского. Лидии в срочном порядке организовали операцию, которая прошла успешно. "Все эти годы я чувствую себя прекрасно. Врачи со мной постоянно поддерживают связь, а раз в полгода я прохожу полноценное обследование. У меня почти нет никаких физических ограничений", — говорит она.
Лидия считает, что операция стала для нее "возвращением с того света": "До консультации с Готье я ничего не знала о трансплантации. Для меня это было чем-то из журналов и книг. Я думала, что придется все продать, чтобы сделать операцию. Но этим врачам не нужно ни денег, ни славы, им важен только человек. Я бы хотела, чтобы о том, что делают эти врачи, знало как можно больше людей".
Ежегодно в Москве проводят около 400 трансплантаций почек для всех жителей России и более 300 трансплантаций печени. За еще не закончившийся 2017 год в Центре провели 145 операций по трансплантации сердца, что является "немыслимым", по словам Готье, для мировой практики.
