30 сентября исполняется три года с начала операции ВКС РФ в Сирии. По мнению депутата парламента Турции от основной оппозиционной Народно-республиканской партии Озтюрка Йылмаза, она полностью изменила баланс сил в регионе и стала успехом России и ее президента Владимира Путина. В интервью РИА Новости парламентарий оценил перспективы российско-турецкого сотрудничества по сирийскому урегулированию, а также заявил о необходимости установления прямого контакта между Анкарой и Дамаском.
— Как повлияла на ситуацию в Сирии операция ВКС РФ?
— Появление России на сирийском поле полностью изменило баланс сил в регионе в военном смысле. Россия традиционно интересовалась Ближним Востоком, но никогда ранее не принимала непосредственного участия в конфликтах в этом регионе с таким уровнем военного присутствия. Можно сказать, что сейчас Россия для Турции стала не только северным, но и южным соседом. Она легимитизировала президента Сирии Башара Асада за столом переговоров, серьезно помогла расширению контролируемых им территорий, поэтому можно сказать, что операция России в Сирии является успешной и с точки зрения укрепления позиции Асада.
До появления России в Сирии на мировой повестке дня постоянно муссировались темы ситуации на востоке Украины, Крыма. После начала операции ВКС РФ в Сирии все предыдущие темы ушли на второй план — таким образом, России удалось изменить эту повестку. Весь мир, в том числе Турция, говоря о России, следит в основном за событиями в Сирии. И в этом я вижу еще один успех лично Владимира Путина и его администрации. С помощью военных успехов, переговоров в Астане и Конгресса национального диалога Сирии в Сочи России удалось выдвинуть тему сирийского урегулирования как основную. Сегодня, когда женевский процесс по Сирии уже не работает, Россия открыла для себя важное дипломатическое пространство и нашла себе партнеров на нем.
США, кроме сил самообороны сирийских курдов, больше не с кем работать в Сирии. А Россия плотно работает с Анкарой, Тегераном, Дамаском, и де-факто этот альянс начал приносить плоды. Благодаря соглашению по Идлибу Россия сделала себя в полном смысле слова ключевым партнером Турции, по крайней мере, на территории к западу от реки Евфрат, подконтрольной Асаду. После этого процесс будет смещаться и в сторону востока от Евфрата.
— Что будет с террористическими группировками в сирийском Идлибе, о выводе которых договорились президенты России и Турции на недавних переговорах в Сочи?
— Не думаю, что террористы куда-то уйдут. Они могут демонстративно сдать часть оружия, но другая часть у них останется, потому что они террористы. Они просто сбреют бороды и растворятся среди населения. Куда делась террористическая группировка "Исламское государство"*? Она внезапно просто исчезла, но на самом деле террористы никуда не ушли, они просто смешались с местными жителями, и отделить их нереально. Если у членов ИГ* будет возможность, они снова проявят себя. Но это будет уже не открытая война.
— Каким вы видите дальнейшее сотрудничество России и Турции по сирийскому урегулированию?
— Турция, применяя механизм, который она уже реализовала в ходе операций "Щит Евфрата" и "Оливковая ветвь" на севере Сирии, хочет создать буферную зону, которая будет располагаться на территории к востоку от Евфрата, примыкающей к нашей южной границе. Если США по этой теме захотят сотрудничать с Турцией, то реализовать этот план будет намного проще. Но пойдет ли на это Америка? Ведь мы знаем, что США ведет оппортунистическую политику по отношению к Турции.
Если Россия не захочет учесть эти турецкие чаяния, то имеющемуся сегодня между ними сотрудничеству может быть нанесен ущерб. Мне кажется, что России нужно помочь Турции в этой связи, чтобы сохранить существующее сегодня партнерство между ними. Если обеим странам это удастся, то нынешний альянс может стать настоящим союзничеством. Таким образом, запросы Турции по обеспечению своей национальной безопасности будут удовлетворены и Россия в ее лице будет иметь надежного партнера.
— Как может развиваться ситуация в регионе к востоку от Евфрата, контролируемом сейчас при военной поддержке США силами самообороны сирийских курдов (Анкара считает их террористической организацией, связанной с запрещенной в Турции Рабочей партией Курдистана)?
— Я вижу три варианта развития событий на востоке от Евфрата: если Россия договорится с США, то Турция останется не у дел. Это породит кризис. Продолжится противостояние Турции с Америкой, и российско-турецкому военному альянсу наступит конец.
Второй сценарий может быть в установлении сотрудничества США с Турцией. Тогда Россия, США, Турция и Иран еще больше сблизятся по теме сохранения территориальной целостности Сирии.
Третий сценарий состоит в том, что Россия будет помогать Турции в противовес США. Я говорю сейчас не о военной помощи, но по меньшей мере о поддержке возможной турецкой операции в том регионе. Таким образом, проблемы между Турцией и Америкой еще больше углубятся, и поскольку у Анкары больше не останется никакого поля, на котором бы она могла работать с Вашингтоном, на первый план снова выйдет Россия. То есть отношения Турции с США как ее союзником по НАТО окажутся на более низком уровне, чем отношения с Россией. И это фактически приведет к образованию новой ситуации.
Во всех трех сценариях есть как плюсы, так и минусы. Мы хотим сохранить территориальную целостность Сирии, выступаем за разработку справедливой конституции и обеспечение процесса возвращения сирийцев к нормальной жизни. Если не удастся отойти от военного пути решения проблемы, все успехи и завоевания, которых удалось достичь, через какое-то время могут раствориться без остатка.
— Не секрет, что цели вовлеченных в сирийский конфликт стран отличаются. Как вы считаете, к позиции какой страны ближе Турция — России или США?
— Россия акцентирует внимание на сохранении территориальной целостности Сирии, и эту же цель преследует Турция. Когда начался процесс в Астане, Турция, потерпев неудачу в политике, ранее проводимой по Сирии со стороны правящей Партии справедливости и развития (ПСР), вынуждена была встать в оппозицию США и перейти в противоположный лагерь, и это стало правильным решением. Если оценить цели, которые преследуют в Сирии Россия и Иран с одной стороны и США с другой, то интересы Турции намного ближе интересам России и Ирана.
У ПСР пока нет четкого видения того, чего Турция хочет добиться в Сирии, поэтому делается много неверных шагов, правительство идет дорогой, полной ошибок. В Турции четыре миллиона сирийских беженцев, мы потратили на них 35 миллиардов долларов. В нашу страну проникли террористы с южных границ. Этого турецкий народ никогда не примет и не одобрит, это очень сильно беспокоит турецких граждан и меня лично в том числе. Позиция всего турецкого народа тут едина.
— Может ли Анкара пойти на прямой контакт с Дамаском с учетом непримиримой позиции турецкого лидера Тайипа Эрдогана по отношению к Асаду?
— Несомненно, Турции нужно открыть канал для связи с администрацией Асада, и для этого есть разные пути. Политика, при которой отсутствует какой-либо диалог, не может продолжаться долго. Эрдоган, несмотря на свою риторику по отношению к Асаду, рано или поздно будет вынужден пойти на открытие такого канала.
* Террористическая группировка, запрещенная в России.
