Цены на нефть последние месяцы держатся на стабильно высоком уровне на фоне роста спроса и ограничения предложения сырья странами соглашения ОПЕК+. Смогут ли цены на углеводороды продолжить рост, целесообразно ли ОПЕК вновь увеличивать добычу нефти, как влияют на рынок санкции США против Ирана, как идет сотрудничество с Роснефтью и стоит ли ожидать от нового состава правительства РФ перемен в энергетической политике, рассказал РИА Новости в кулуарах ПМЭФ-2018 глава глобального энергетического гиганта BP Роберт Дадли. Беседовали Анастасия Дмитриева и Мария Грабарь.
— Вы часто говорите о том, что цена на нефть в диапазоне 55‒65 долларов за баррель наиболее комфортна для производителей и покупателей нефти. На прошлой неделе цена на нефть превысила 80 долларов за баррель. В связи с этим считаете ли вы необходимым, чтобы производители нефти приняли меры для ограничения роста цены на нефть?
— Когда я был в Абу-Даби неделю назад, министр нефти ОАЭ и некоторые представители ОПЕК говорили, что ОПЕК сыграет роль в том, чтобы ослабить пиковый рост цен на нефть, но они не сказали, когда. Я думаю, что на переговорах в июне они, вероятно, сохранят сделку до конца года (не пересмотрят ее — ред.).
Но существуют большие проблемы с быстрым снижением добычи в Венесуэле, добыча в США начала расти, санкции против Ирана вносят большую неопределенность, никто не уверен, какой объем добычи они сохранят.
— Как вы считаете, может ли ОПЕК позволить себе смягчить соглашение о сокращении добычи нефти?
— Я считаю, что было бы спекуляцией рассуждать об этом. Я думаю, что они заключили очень хорошее соглашение, для которого понадобилось много усилий, в частности, Саудовской Аравии, ОАЭ, России. Я думаю, что они будут осторожны в вопросе изменения соглашения. Они могут это сделать, но будут осторожны.
— Как вы считаете, сможет ли цена на нефть достичь 100 долларов за баррель в ближайшее время?
— Я раньше говорил, что нет. Есть люди, которые предсказывают (цену на нефть ‒ ред.) 100 долларов за баррель. Я не думаю, что она достигнет 100 (долларов за баррель ‒ ред.), только если не будет каких-либо ограничений по поставкам нефти. Кроме этого я не вижу причин для роста цены до такого уровня.
— О каких ограничениях вы говорите?
— Транспортных, при которых нефть не сможет быть поставлена в какие-либо точки, например при конфликтах. Но вероятность этого очень низкая.
— Могут санкции США против Ирана повлиять на это?
— Выход США из соглашения может стать только началом переговоров (по будущему соглашения по Иранский ядерной программе — ред.), что повлияет, я думаю, на поставки нефти из Ирана в объеме 300 тысяч — 1 миллион баррелей в день. В случае если поставки сократятся на 300 тысяч баррелей в день, это не сильно повлияет на ситуацию на рынке, но если сокращение составит 1 миллион (баррелей в день ‒ ред.), это окажет влияние на рынок.
— Как текущая цена на нефть влияет на деятельность BP?
— Она помогает балансу компании, но затраты еще не растут, я не вижу роста, кроме затрат на шельфе США. Стоимость проектов остается на прежнем уровне, мы показали хорошие финансовые результаты не только потому, что цена на нефть растет, а потому, что компания хорошо работает.
Поэтому если цена на нефть будет сохраняться на уровне выше 80 долларов за баррель продолжительное время, спрос снизится по сравнению с существующим уровнем. Но сейчас спрос продолжает расти, и это тоже помогает цене на нефть.
— Как вы считаете, этот рост основан на фундаментальных показателях?
— В росте спроса могут быть заложены политические перегибы, но в итоге все сводится к фундаментальным показателям рынка. Рост спроса был сильным, сильнее, чем ожидалось, существует избыток предложения, в долгосрочном периоде США могут значительно увеличить добычу нефти, а ОПЕК может корректировать добычу, чтобы управлять пиковым ростом цен на нефть.
— BP приостановила работы на месторождении Rhum в Северном море, которое разрабатывает с иранской NIOC, из‒за санкций США против Ирана. Ведете ли вы переговоры с властями США, получили ли пояснения от них по возможному влиянию санкций на проект?
— Нет, это произошло недавно (введение санкций ‒ ред.). У нас есть соглашение по продаже (своей доли в ‒ ред.) месторождения покупателю (британской Serica Energy ‒ ред.), но сделка еще не закрыта. Единственное, что нам оставалось делать ‒ приостановить работы. Мы еще не обсуждали это (с властями США — ред.), (введение санкций ‒ ред.) случилось очень быстро.
Я надеюсь, что нам предоставят разрешение (на работу на месторождении ‒ ред.) ради безопасности и поддержания добычи на месторождении. У нас было разрешение раньше (в период действия санкций против Ирана ‒ ред.). Месторождение обеспечивает добычу 5% газа в Великобритании. Я надеюсь, что здравый смысл возобладает.
— Каких изменений в работе с иностранными инвесторами вы ожидаете от нового правительства РФ? Ожидаете изменений в налоговом законодательстве?
— Я не жду серьезных изменений в этой сфере. Правительство поддержало усилия Роснефти по разработке Самотлорского месторождения, что очень важно, поскольку это месторождение, обводненность которого составляет 96‒98%. Правительство в прошлом году сделало важные шаги по налоговым послаблениям для поддержки экономической эффективности Самотлора. Я думаю, что правительство проводит взвешенную политику в отношении нефтегазовой отрасли России.
— Ожидаете ли вы либерализации экспорта газа в России?
— Решение этого вопроса зависит от позиции руководства России. В будущем, я думаю, это возможно, но какой-то конкретной информации на этот счет у меня нет.
— Как идет ваша работа в Ираке? Рассматривает ли BP совместную работу с Роснефтью на месторождениях в Курдистане?
— BP работает в южном Ираке, мы ведем большую работу в провинции Киркук. Я пока не могу оценить, что означают прошедшие парламентские выборы (в Ираке ‒ ред.). Не знаю, будет ли новая коалиция приветствовать иностранные инвестиции, но думаю, что будет. Роснефть работает там, поэтому может возникнуть естественная связь в нашей работе. Я думаю, что мы обсудим с ними (итоги выборов ‒ ред.), между компаниями налажена хорошая коммуникация.
— Довольны ли вы размером дивидендов, которые получаете от Роснефти?
— Да, с момента покупки доли в Роснефти они росли с 25 до 35 и 50% от прибыли. Это высокий уровень дивидендов. Я доволен тем, как развивается Роснефть, повышая эффективность по различным направлениям, начиная с промышленной безопасности и управления рисками до контроля за выбросами и утилизации попутного газа, что очень важно. Работа над защитой от коррозии, модернизация трубопроводов, все это становится лучше год от к году. Есть еще многое, что нужно сделать, как и в BP. Я очень доволен профессионализмом их менеджмента в нефтегазовой отрасли, они действительно знают, что делают.
