Адаптация вывезенных из Сирии и Ирака российских детей требует специального подхода, считает руководитель Федерального агентства по делам национальностей (ФАДН) России Игорь Баринов. Об этом, а также о том, почему в Дагестане могут разыграть национальную карту на фоне борьбы с коррупционно-клановой системой, когда ФАДН ждет утверждения закона о социокультурной адаптации мигрантов и новой редакции стратегии государственной национальной политики и с какими итогами агентство подошло к своему трехлетию, Баринов рассказал в интервью РИА Новости. Беседовала Марина Луковцева.
— Игорь Вячеславович, вы говорили о том, что стратегия государственной национальной политики нуждается в актуализации. На днях и в Государственной думе прошел круглый стол, посвященный ходу ее реализации. Что сейчас нуждается в настройке и над чем идет работа?
— Я бы хотел подчеркнуть, что, несмотря на бурное обсуждение стратегии в научных кругах, вне всякого сомнения, она была и остается основополагающим документом всей нашей сферы, своего рода ее идеологическим каркасом. И это несмотря на то, что за последние пять лет национальная политика претерпела колоссальные изменения как под действием внутренних тенденций, так и под влиянием геополитических факторов.
Только одно возвращение Крыма и более 2,5 миллиона наших граждан разных национальностей чего стоит! А кампания в Сирии и беспрецедентное, бескомпромиссное давление со стороны Запада? Все эти и другие события не могли не сказаться на настроениях в обществе, на национальной политике как одной из самых тонких и восприимчивых сфер.
— С чем связано бурное обсуждение в экспертных кругах этого процесса и какова ваша позиция как руководителя органа власти, уполномоченного за ее реализацию?
— Наша позиция заключается в том, что к обсуждению даже незначительных корректировок стратегии должны быть привлечены и представители научного сообщества, и общественные организации. Именно поэтому менее чем за два месяца мы провели несколько совещаний, публичных обсуждений, отправили запросы во все регионы нашей страны, чтобы они могли тоже принять участие в этом значимом процессе как практики, ведь именно им приходится реализовывать положения этого документа в своих поселках, городах, краях.
Мы собрали все предложения, проанализировали, постарались учесть конструктивные замечания, но все же оставляем за собой право принятия итогового решения, основываясь прежде всего на стратегических интересах государства, уходя от длительных и, к сожалению, как правило, безрезультатных споров. Это же не разработка нового документа, а редакция, поэтому сотрясание воздуха по этому вопросу просто неуместно, ведь документ был подписан нашим президентом еще пять лет назад. И у нас есть поручение курирующего заместителя председателя правительства Александра Хлопонина, которому мы намерены следовать.
Имеет смысл, с нашей точки зрения, учесть замечания заместителя главы администрации президента Магомедсалама Магомедова, высказанные им по ряду сомнительных предложений экспертов при обсуждении стратегии, а также ряд его конструктивных предложений.
Но мы сделаем все, чтобы не получилось так, как с так называемым Законом о российской нации. Проект было поручено президентом разработать рабочей группе Совета при президенте по межнациональным отношениям, которая была создана. В нее вошли всеми уважаемые люди, только вот все свелось к бесконечным спорам о понятиях, но результат так и не был достигнут.
При редакции действующего документа такое, конечно, просто неуместно. Согласитесь, абсурдно, когда документ, призванный гармонизировать ситуацию, приводит к межнациональному напряжению даже на экспертном уровне.
— В прошлом году на ФАДН были возложены полномочия по социокультурной адаптации мигрантов. Что сейчас делается в этом направлении? И какова ситуация с законом об адаптации мигрантов?
— Да, нас действительно по поручению президента наделили новыми полномочиями по социальной и культурной адаптации и интеграции иностранных граждан в российское общество. Эти полномочия новые не только для ФАДН России, но и вообще для нашей страны, то есть ранее они не были закреплены ни за одним из федеральных органов исполнительной власти.
— Что это фактически значит?
— Это значит, что на государственном уровне не предусмотрены и не разработаны механизмы, позволяющие нам регулировать данную сферу, реализовывать эффективно свои полномочия. Ведь сегодня в правовом поле банально отсутствует соответствующий понятийный аппарат, не закреплены понятия "социальная и культурная адаптация", "социальная и культурная интеграция", "государственная политика" в этих сферах и так далее. Конечно, мы, как уполномоченный орган власти, нуждаемся в законе, который все эти вопросы снимет, станет правовой базой для выстраивания совершенно новой эффективной системы социальной и культурной адаптации и интеграции иностранных граждан.
Такой законопроект, в соответствии с поручением президента, нами был разработан. На данный момент получены все согласования. Самое главное, что он одобрен государственно-правовым управлением президента. Есть разногласия с Минфином, но это не является препятствием для его внесения в Государственную думу. Сейчас законопроект находится в правительстве, решение о его внесении в Думу принимается не нами. Свою работу мы выполнили, теперь уже дело за аппаратом правительства.
Но все понимают, что затягивание его принятия негативно отражается прежде всего на наших гражданах, потому что напряжение между принимающим обществом и мигрантами есть и с этим нужно работать в рамках правового поля. Мы со своей стороны, несмотря на отсутствие закона, ведем подготовительную работу, формируем небольшую команду профессионалов, которые как раз занимаются разработкой базовой методологии.
— Сколько человек в агентстве занимается этой проблематикой?
— Пока небольшой отдел из пяти человек, но я думаю, что для начала этого достаточно, а по мере выстраивания системной работы, с принятием закона будем выходить в правительство с предложениями о дополнительных кадровых ресурсах.
— После разгрома "Исламского государства"* в Сирии спящие ячейки боевиков остаются во многих странах. На ваш взгляд, как руководителя ФАДН и человека с серьезным опытом службы в горячих точках, насколько это острая проблема для России в целом и Северного Кавказа в частности? Можете ли назвать регионы, в которых появление спящих ячеек наиболее вероятно?
— Это серьезная проблема не только для нашей страны и для Северного Кавказа, который в силу своего географического положения, конечно, находится ближе к эпицентру и в большей степени несет на себе негативные последствия. Но зло, посеянное ИГ*, по моему глубокому убеждению, еще долго будет давать всходы то там, то здесь. В том числе и в европейских странах, которые до поры до времени, будучи фактически заинтересованными в дестабилизации ситуации на Ближнем Востоке, рыли яму нам, а получилось, как в известной русской пословице, себе.
И все же такие события не проходят без последствий. Острой остается ситуация в регионах, уроженцы которых уехали в Сирию, Ирак, присоединившись к террористам. Прежде всего это, конечно, Северный Кавказ, преимущественно Дагестан, как самый многочисленный субъект. Мы ведь и сейчас с определенной периодичностью слышим в новостях о задержании, локализации или ликвидации членов таких ячеек. С одной стороны, это демонстрация эффективной работы наших силовиков, с другой, к сожалению, сигнал, что угроза сохраняет свою актуальность. После разгрома ИГ* в Сирии часть наших граждан будет стремиться вернуться, вот что действительно страшно, и тут очень много работы для всех уровней власти, но в первую очередь для спецслужб.
— Вы с главами регионов обсуждаете варианты решения этих вопросов или это за гранью полномочий агентства?
— К нашим полномочиям относится все-таки профилактика экстремизма на национальной и религиозной почве, но вопросы эти имеют причинно-следственные связи с той деятельностью, которую ведут силовые структуры. Точек пересечения много, поэтому мы взаимодействуем. Во время встреч с главами субъектов обсуждаем весь комплекс проблем, если можем помочь, то непременно такую помощь оказываем.
— Власти Чечни вывозят из Сирии и Ирака российских женщин и детей, при этом руководители некоторых других регионов скептически относятся к этой операции, обращая внимание на солидное преступное прошлое этих женщин и сложности их реабилитации. В некоторых регионах они находятся под следствием после возвращения. На ваш взгляд, это полезное дело или есть риск, что мы везем в Россию будущих террористов?
— Вы знаете, это одна из самых сложных проблем, которая, увы, не имеет простых и однозначных решений и лично у меня связана с весьма противоречивыми чувствами, потому что в 90-х я принимал участие в военных действиях на территории Кавказа, все это видел своими глазами.
Здесь огромная ответственность ложится на власти регионов, куда возвращаются эти люди. И с женщинами, и с детьми должна проводиться системная, очень скрупулезная профессиональная работа, прежде всего психологов, психотерапевтов, специализирующихся именно на таких случаях, нужно досконально изучить их сознание, понять, как оно работает, чтобы найти противоядие, нужно постепенно их встраивать в нашу действительность, показывая очевидные преимущества мирной жизни.
Нужны специальные достаточно длительные программы реабилитации, почти индивидуальная работа, чтобы получить результат. Но говорить — это одно, а сделать — совсем другое. Конечно, у республик Северного Кавказа в этом направлении накоплен какой-то опыт, в отличие от других регионов нашей страны. И абсолютно уверен, что Рамзан Кадыров, беря на себя такую колоссальную ответственность, знает, что делает.
— Вас еще не подключали по этой линии, чтобы, может быть, агентство внесло какие-то свои идеи?
— Естественно, мы знаем об этой проблеме. Если потребуется наша помощь, готовы в любой момент подключиться. Я достаточно часто бываю на территории республик Северного Кавказа, в разговорах с главами обсуждаем и такие проблемы. И могу сказать, что, например, у Ингушетии есть хороший опыт работы и в части реализации экспериментального проекта по адаптации детей, членов семей ликвидированных террористов, психологические травмы которых, поверьте, тоже поддаются лечению с большим трудом, как и их социализация. Уверен, любой положительный опыт надо смотреть, анализировать и использовать там, где это, по мнению специалистов, возможно.
— Сирийский конфликт продолжается семь лет, арабские эксперты не видят перспективы его окончания. А вы видите?
— Хотелось бы сказать да, но, к сожалению, в этом регионе сейчас ситуация дестабилизирована. Россия много сделала и делает для ее стабилизации, но в силу понятных причин не все там зависит от нас. К сожалению, хрупкий баланс, который там сохранялся на протяжении какого-то времени, был нарушен. Убежден, что еще долго все будут пожинать плоды.
— Как оцениваете ситуацию в Дагестане в контексте масштабной антикоррупционной операции? Все ли правильно делает руководство региона, нет ли риска последствий в виде межнациональных конфликтов?
— Я знаю Владимира Васильева, который возглавляет сегодня Дагестан, еще со времен работы в Государственной думе как очень опытного, взвешенного и последовательного в своих решениях человека. Вопрос об уничтожении коррупционной системы в республике давным-давно назрел, но, к сожалению, прежним руководством попыток с этим вопросом разобраться не предпринималось. Хотя многие проблемы в Дагестане, в том числе межнационального характера, связаны с этим напрямую.
Конечно, национальную карту деструктивные силы будут время от времени стараться разыгрывать, чтобы отвлечь внимание от той работы, которая проводится сейчас в регионе. Ни в коем случае нельзя поддаваться на такого рода провокации. Сохранение межнационального мира и согласия должно быть абсолютным приоритетом, в том числе и для нового руководства Дагестана.
— На днях исполнилось три года работы Федерального агентства по делам национальностей, давайте подведем итоги. Как ситуация обстояла три года назад, что поменялось? Вам с нуля пришлось создавать новую структуру.
— Три года нашему ведомству — это, конечно, небольшой срок, но нам уже многое удалось сделать, запустить системные процессы. Достаточно сказать, что последние несколько лет в стране фиксируется самый высокий уровень и стабильная положительная динамика ключевых показателей межнациональных отношений. Оказалась решаемой и сложная двуединая задача, поставленная в стратегии государственной национальной политики, объединяющая, на первый взгляд, взаимоисключающие процессы — одновременное этнокультурное развитие народов России и укрепление общероссийской гражданской идентичности. Сегодня, по данным исследований, у наших граждан почти в равной степени сформированы идентичности — и национальная, и общероссийская.
Если говорить конкретно, то, вне всякого сомнения, самым значительным событием для нас стало принятие и начало реализации с 2017 года государственной программы по национальной политике. Подчеркну, что это первая, сформированная нами практически с нуля и, по сути, уникальная, в силу специфики сферы регулирования, государственная программа.
Еще один важный момент, принимая во внимание отсутствие у нас территориальных подразделений и представительств, это формирование многоуровневой системы государственного управления в национальной политике. Два года назад нами была разработана и предложена субъектам система унификации органов власти, занимающихся регулированием межнациональных и межрелигиозных отношений. Сегодня в большинстве регионов этот процесс перешел в финальную стадию, и сейчас все усилия сосредоточены на завершении унификации на уровне муниципальных образований, которых в России насчитывается свыше 22 тысяч.
Выстроена работа по профилактике экстремизма, повышению общероссийской гражданской идентичности, мы много времени уделяем молодежи, на системной основе осуществляется поддержка коренных малочисленных народов, казачества, языков народов России и так далее.
— Как считаете, что из предыдущего вашего опыта вам помогает: депутатская деятельность или служба в группе "Альфа" и участие в национальных конфликтах?
— Весь опыт востребован в этой сфере. С одной стороны, я был в горячих точках, знаю страшные последствия межнациональных конфликтов, видел смерть и горе людей на войне. Любую ситуацию я прокручиваю с точки зрения не только чиновника, но и человека с определенным опытом, что помогает, если так можно выразиться, не бронзоветь, принимать иногда нестандартные решения, которые в нашей сфере востребованы как ни в какой другой. С другой стороны, более чем 12-летний депутатский опыт тоже не может не сказываться. Депутат — это, по сути, менеджер с определенной специализацией. Я, например, занимался и международной деятельностью, и обороной, и противодействием коррупции, и федеральным бюджетом. Все навыки и знания в той или иной степени оказались востребованы.
— Сложная задача — быть ответственным за государственную национальную политику в такой огромной многонациональной и многоконфессиональной стране. Имея тот опыт, который у вас есть сейчас, вы бы согласились возглавить агентство с такой же готовностью, как три года назад?
— Могу сказать честно, что, принимая от руководства страны этот высокий вотум доверия, не до конца осознавал тот широчайший комплекс проблем, с которым придется столкнуться. Ведь национальной политикой всерьез, по-настоящему и системно на федеральном уровне долгие годы никто не занимался, а значит, и в регионах этот вопрос не был приоритетным, кто-то что-то делал в силу возможностей.
Отсутствие системных подходов привело к тому, что межнациональные столкновения и конфликты еще несколько лет назад были неотъемлемой частью жизни каждого из нас, для граждан вопросы взаимоотношений с представителями других национальностей являлись зоной напряжения. Но мне нравится решать непростые задачи, поэтому и к работе руководителя ФАДН я подошел со всей ответственностью и энтузиазмом.
Национальная политика — сфера специфическая, здесь нет стандартов и шаблонов, повторяющихся сценариев, здесь недостаточно обладать только теоретическими знаниями. Сфера, которой мы с коллегами занимаемся, сложная и состоящая из множества нюансов, подверженная малейшим влияниям. Нельзя в национальную политику вторгаться грубо и бесцеремонно, потому что каждый раз речь идет об очень личных чувствах граждан нашей многонациональной страны. На многие решения и механизмы мы первое время выходили почти эмпирическим путем. Но сейчас уже выстроены системные подходы по всем направлениям, которые нам поручает руководство страны, что приносит ощутимый результат.
Язык цифр говорит сам за себя, поэтому приведу некоторые данные социологических исследований. Только три процента опрошенных считают весьма вероятным межнациональное или межрелигиозное противостояние в нашей стране в течение года. Четыре процента респондентов полагают, что есть напряжение между представителями различных вероисповеданий, а абсолютное большинство — 96 процентов — расценивают такие отношения как нормальные и доброжелательные.
Это действительно обнадеживающие результаты, но мы не склонны полагать, что достигнутое согласие это навсегда, и хорошо понимаем, как быстро очень тонкая и чувствительная для каждого тема может перемещаться с периферии общественного внимания в его эпицентр и как любой, даже бытовой конфликт способен приобретать национальную окраску. Поэтому на лаврах почивать мы точно не собираемся и продолжаем работать, еще очень-очень многое предстоит сделать.
— Не могу в контексте подведения итогов работы агентства не затронуть тему выборов президента России. Тут два аспекта. Первый — высокая явка и практически полное единодушие в выборе, второй — отсутствие громких историй, связанных с межнациональными и межконфессиональными отношениями, которые обычно вокруг выборов раздуваются. Как считаете, какова здесь заслуга ФАДН?
— Вы знаете, результаты выборов лично нам продемонстрировали один важный аспект — высочайший уровень гражданского самосознания и активности, это не может не воодушевлять. Что касается другого вашего вопроса, то мы с самого начала создания ФАДН четко понимали, что нельзя допускать использования национальных и религиозных чувств граждан в политической борьбе. Комплекс мер, который нами был предпринят в этом направлении, в том числе большая разъяснительная работа, дает результаты. Во всяком случае, громких подобных фактов в ходе избирательных кампаний последних двух лет выявлено не было.
— Какова роль платформы ПроРФ и проведенной с ее помощью "Межнациональной зарядки 180318: выбор чемпионов!"?
— Проект "Межнациональное движение ПроРФ" был задуман нами в долгосрочной перспективе с целью консолидации общественных организаций, их лидеров, работающих в сфере реализации национальной политики, а в краткосрочной — с целью повышения гражданской и электоральной активности наших граждан. Мы запустили его в январе. Менее чем за два месяца к проекту присоединилось свыше 60 лидеров общественного мнения, более 30 общероссийских организаций и союзов, около двух сотен региональных НКО. Сегодня актив проекта составляет порядка 57 тысяч человек, а потенциальный охват аудитории исчисляется сотнями тысяч.
Укрепление единства многонационального народа нашей страны неразрывно связано с формированием общероссийской гражданской идентичности и темой патриотизма как особого отношения даже не столько к малой родине, сколько к нашей общей родине — России, потому что мы все же отмечаем регионализацию сознания молодежи. Мы считаем своей задачей корректировать такие перегибы. И именно с этой целью нами была запущена межнациональная эстафета "Про гимн и про флаг". Это флешмоб, участники которого выстраиваются в живые буквы в цветах российского флага, вместе с лидерами общественного мнения, руководством регионов читают строчки гимна, а затем исполняют его.
В рамках большого проекта "Межнациональное движение ПроРФ" мы сформировали выставку "Про героев", которая была посвящена подвигу людей разных национальностей, удостоенных высокого звания Герой России посмертно. Это и Александр Прохоренко, и Антон Марченко, и Магомед Нурбагандов. Сегодня выставки работают в пяти городах, в их открытии принимали участие семьи Героев России, например, в Волгограде во всех торжественных мероприятиях участвовала вдова Дениса Ветчинова. Мы прорабатываем вопрос об открытии постоянных выставочных экспозиций во всех городах-героях и городах воинской славы.
Ну и, конечно, кульминацией стала наша мартовская акция "Межнациональная зарядка: выбор чемпионов 180318", которая прошла в 25 регионах, а участие в ней приняло порядка 100 тысяч человек. В некоторых регионах это были самые знаковые и массовые события последнего времени. Например, в Екатеринбурге, где в зарядке приняли участие более 4 тысяч человек единовременно, или в Чечне, где с нами упражнения выполняли 5 тысяч человек. Это, конечно, впечатления неизгладимые как для нас, так, думаю, и для всех участников, которые сразу после окончания акции спрашивали о ее продолжении.
— А вам лично понравился предвыборный флешмоб в соцсетях "Выбор чемпионов 180318"? Сами ставили лайки губернаторам, которые принимали эстафету?
— Да, конечно. Когда мы инициировали эту акцию, то даже не представляли, что это будет настолько здорово, вызовет неподдельный интерес, что к нам присоединится так много людей и круг друзей акции будет расти в геометрической прогрессии. Чиновники, депутаты, спортсмены, актеры, ведущие, исполнители, учителя, врачи, студенты и так далее — акцию в социальных сетях поддержало около миллиона человек, а суммарный охват целевой аудитории исчисляется несколькими десятками миллионов.
Губернатор Тульской области Алексей Дюмин 18 раз отразил шайбу, глава Санкт-Петербурга Георгий Полтавченко 18 раз подряд забросил баскетбольный мяч в кольцо, я 18 раз подтянулся на перекладине, глава Татарстана не только сам 18 раз отжался, но и передал эстафету солистам "Хора Турецкого", которые прямо во время концерта в Казани выполнили 18 отжиманий. Мы переписывались, передавали друг другу эстафету, пересылали ролики с достижениями. И, конечно, Рамзан Кадыров со 100-килограммовой штангой заставил всех нас всерьез задуматься о своей физической форме.
— Еще какие-то подобные акции планируются?
— Да, конечно, результаты проведенных акций нужно закреплять. У нас уже есть план на весь год, поэтому всех ждет много интересного. Вообще, идея популяризации государственных символов, гимна, флага, повышение гражданской активности, уровня патриотизма, вовлеченности в общенациональные акции сегодня актуальна как никогда. А если есть такой запрос у наших граждан, значит, мы будем работать в этом направлении.
— На решении задач предупреждения национальных конфликтов явно сказалась работа системы мониторинга, разработанной агентством. За последний год что-то изменилось в ее внедрении и развитии?
— К созданию системы мониторинга состояния межнациональных и межконфессиональных отношений и раннего предупреждения конфликтных ситуаций по всей стране, ориентированной в первую очередь на выявление противоправной деятельности в интернете, мы приступили фактически с момента образования и создавали ее с нуля.
Итогами этой работы стало подключение к системе всех субъектов России, а в пятидесяти из них такая работа завершена и на уровне муниципальных образований, что позволяет максимально эффективно использовать возможности искусственного интеллекта. Кстати, в прошлом году система мониторинга приобрела статус государственной, то есть мы будем туда погружать данные не только свои, но и других министерств и ведомств. В 2017 году была сформирована всероссийская экспертная панель, объединившая более 800 экспертов, которые получат возможность работать в нашей системе мониторинга. В общем, здесь мы тоже не стоим на месте.
— Почему для России важно возрождение Большого казачьего круга?
— Это знаковое событие в новейшей истории. Роль казачества сложно переоценить. Масштаб личностей казаков в истории страны непреходящий. Достаточно вспомнить покорителя суровой Сибири Ермака, патриарха Московского и всея Руси Гермогена, для которого независимость государства от тайных и явных врагов, спасение от подлинной национальной катастрофы стали смыслом жизни, величайших землепроходцев Семена Дежнева и Владимира Атласова, прославленного атамана Матвея Платова, основателя моего родного города и столицы казачества города Новочеркасска, и многих других легендарных казаков.
Но ведь история казачества — не только путь славы и побед, беззаветного служения интересам государства, были года забвения и упадка. Хотя и в новейшей истории казаки доказали свою верность стране, пройдя в качестве добровольцев и в рядах российской армии через многочисленные горячие точки, возникшие на постсоветском пространстве, спасая наших соотечественников, сражаясь с многочисленными врагами, начиная от отдельных групп сепаратистов и заканчивая мировым терроризмом. Добровольцы принимали участие в боевых действиях в Приднестровье, защищали сербское население в Югославии, участвовали в вооруженных конфликтах на Кавказе — везде, где вспыхивали межнациональные конфликты и появлялась угроза национальной безопасности страны.
Казачество сегодня показывает результаты во многих сферах: от несения службы в Вооруженных силах, участия в обеспечении общественного порядка и защиты государственной границы до развития системы непрерывного казачьего образования и военно-патриотического воспитания. Не остались они в стороне во время событий в Крыму.
Пройден большой путь, но сейчас не время останавливаться на достигнутом. Наша страна живет в условиях глобальной информационной войны, когда технологии манипулирования общественным сознанием оказываются куда более разрушительными, чем самое современное оружие. А казаки являются одной из первоочередных целей деструктивных сил, заинтересованных в расколе и разобщении российского общества. Мы не можем не обращать на это внимания. Тем более что и в стратегических документах заложены консолидация и поиск эффективных механизмов партнерства всех структур, представляющих казачество. И первоочередным этапом такой консолидации должно стать формирование Всероссийского казачьего общества, а следующим этапом будет консолидация казачества, которое представлено многотысячными общественными организациями. В какой форме это должно быть, на какой базе — вопросы для обсуждения и совместного, прежде всего с самими казаками, коллегиального решения. Убежден, что казачество — огромный потенциал, который должен быть использован на благо государства и самого казачества.
— Вы родом из Новочеркасска, считающегося столицей донского казачества. Лично для вас какое значение имеет объединение казачества?
— Для меня это во многом личная история, мое детство прошло рядом с музеем истории донского казачества, недалеко от Вознесенского войскового патриаршего собора, где находится могила атамана Платова, памятник Ермаку. Все там пропитано духом казачества, я думаю, что именно это во многом предопределило мой жизненный выбор — решение поступать в военное училище, связать свою жизнь со службой в Вооруженных силах, потом в контртеррористическом подразделении органов безопасности, то есть служить Родине.
— Какие глобальные задачи стоят перед агентством в ближайшее время?
— Большой спектр вопросов нужно систематизировать, поставить, так скажем, на рельсы. Это и унификация региональных программ в нашей сфере, и дальнейшее совершенствование государственной системы мониторинга, и консолидация российского казачества. Очень важным для себя считаем проблему погружения этнокультурного содержания в образование, в этом вопросе пора уже переходить к конкретным, последовательным и системным действиям совместно с Минобрнауки России. Тогда в перспективе пяти-семи лет мы будем видеть конкретные результаты этой работы, которые отразятся на всех без исключения направлениях реализации государственной национальной политики.
В ближайшее время нам нужно фактически с нуля выстроить рабочую систему социальной и культурной адаптации и интеграции иностранных граждан. Могу заверить, что мы предпримем все необходимое и все от нас зависящее, чтобы никогда больше не появилось даже намеков на повторение событий 90-х годов, распада России по национальному признаку, как это в свое время произошло с Советским Союзом.
* Террористическая организация, запрещена в России
