Новый генеральный консул Норвегии в Мурманске Эрик Сведал своей главной задачей видит способствование развитию контактов между двумя странами на севере и успешное сотрудничество в разных областях. Своими воспоминаниями о службе на советско-норвежской границе в начале 1980-х годов, впечатлениями от встречи с советским академиком Андреем Сахаровым и планами на работу в Мурманске генконсул поделился с корреспондентом РИА Новости Анастасией Яконюк.
— Господин консул, вспомните, пожалуйста, как и почему у вас возник интерес к изучению русского языка?
— Это было давно, когда я служил в армии, почти 40 лет назад. Тогда в Норвегии была обязательная служба в армии и меня отправили в Киркенес на границу с СССР в 1980 году. Это был период холодной войны, граница была закрыта, контактов через границу практически не было.
В мои обязанности входила охрана государственной границы. И хотя физически граница не существовала — стояли только пограничные столбы, никакого забора или шлагбаума, — нельзя было не только заступать на чужую территорию, но даже фотографировать в сторону другого государства. Но существовал огромный интерес — что там, по другую сторону. Мне было любопытно, что там происходит, как там живут люди.
Кроме того, меня всегда интересовало изучение языков, я для себя выбрал русский. В Осло его можно было изучать только в университете, куда я поступил уже после службы в армии. Я окончил университет в 1988 году, когда уже изменилась политическая ситуация, была другая атмосфера — началась перестройка, гласность.
Тогда в Норвегии возникла потребность в людях, владеющих русским языком. Так что можно сказать, что мне повезло — я изучал русский именно в этот период. После университета я получил первую работу как переводчик в посольстве в Москве.
В начале 1990-х вернулся в Киркенес. В это время граница открылась. Это были годы зарождения Баренцева сотрудничества (Баренцев/Евроарктический регион, в который вошли северные территории России, Норвегии, Швеции и Финляндии, был образован для расширения международного и регионального сотрудничества и развития народной дипломатии в январе 1993 года — ред.), люди по обе стороны границы больше узнавали друг о друге, налаживались связи — личные и деловые. В приграничный Киркенес приезжали многие дипломаты из МИДа, я помогал с переводом. И вдруг однажды раздался звонок из МИДа — спрашивали, хочу ли я работать у них. И я переехал в Осло. Так я стал настоящим дипломатом.
— Какие воспоминания у вас связаны с работой в посольстве в Москве?
— Одно из ярких впечатлений — встреча с советским академиком Андреем Сахаровым. В 1975 году он был удостоен Нобелевской премии мира, однако не смог получить ее лично — тогда академика не выпускали из Советского Союза и премию получала супруга Сахарова Елена Боннэр. Но уже после перестройки, во время периода гласности, когда Сахаров вернулся из ссылки в Москву, для председателя Нобелевского комитета стало возможным приехать в Москву и встретиться с Андреем Дмитриевичем.
Это было в 1988 году, когда я работал в посольстве. Тогда дипломаты не владели русским языком и я, как переводчик, получил возможность сопровождать бывшего председателя комитета Нобелевской премии, когда она встречалась с советским академиком. Помню, что мы сидели у Сахарова дома на кухне, это было впечатляюще. Сахаров в то время был известный правозащитник, многие люди в Норвегии его очень уважали. Для меня была честь лично с ним встретиться и переводить разговор.
— О чем говорили?
— О, даже не помню. Это очень давно было. Но, наверное, о его ссылке, о положении в стране, интересовались его мнением по разным вопросам. Фотографии с той встречи я храню в альбоме и вожу его с собой, когда перебираюсь на новое место службы.
— Вы работали в Киркенесе в историческое время — в начале 90-х годов зарождалось Баренцево сотрудничество, охватившее северные территории России, Норвегии, Швеции и Финляндии. Вы помните, каким было настроение людей, как шло сближение на приграничной территории?
— Я помню, что граница открылась, формально стало легче для людей ездить из одной страны в другую. Это было время, когда зарождались новые связи, развивалось сотрудничество, росло доверие между людьми. В этом и была суть идеи Баренцева сотрудничества — создать такой регион, где люди имеют много общего: интересы, потребности, опыт.
— Какие отношения развивались более динамично — на уровне простых людей или больших политиков?
— Мне кажется, движение шло на обоих уровнях: стало проще встречаться и общаться на человеческом и на политическом уровне. Да и сегодня здесь, на севере, отношения остаются хорошими. И так и будет — ведь мы соседи, каким бы ни был политический климат, география останется неизменной. Мы живем рядом друг с другом как соседи, у нас общие интересы, сферы сотрудничества — например, в области управления рыбными ресурсами, ядерной безопасности, охраны окружающей среды. Эти интересы совпадают на севере по обе стороны границы.
Конечно, мы все понимаем, что отношения между Россией и Западной Европой сейчас изменились, но причина этого не в двусторонних отношениях Норвегии и России. Мы продолжаем жить вместе, общаться и сотрудничать, несмотря на то, что происходит в большой политике.
— Многие политики и дипломаты отмечают особые отношения между Россией и Норвегией на севере. В чем вы видите свою задачу как консула в нынешних условиях?
— Моя задача — поддерживать и развивать сотрудничество во всех областях, где существует интерес обеих сторон. Я не могу назвать одну главную сферу, но самое важное — чтобы люди по обе стороны границы продолжали развивать контакты, сотрудничать, чтобы продолжались совместные проекты в различных сферах.
— В 2019 году закончится срок аренды здания консульства в центре Мурманска, уже заявлено о том, что продлевать его не будут. Вы уже решили, где дипломатическое представительство обоснуется после этого срока?
— Конечно, жаль будет переезжать отсюда. Сейчас мы заняты поиском нового помещения, это довольно сложный и не быстрый процесс. Но мы намерены остаться в Мурманске на длительную перспективу и надо найти хорошее решение. Мы бы предпочли купить здание, чтобы впредь не попасть в подобную ситуацию, когда приходится менять помещение.
— Есть ли у вас любимые русские писатели, кинематографисты — кто для вас наиболее полно описывает русский мир, русскую ментальность?
— Я в свое время читал много русской и советской классики. Из любимых, наверное, Гоголь — мне нравится его юмор, даже сатира. Но я давно не читаю русскую литературу, сейчас придется освежить в памяти. Я люблю русскую музыку, прежде всего классику. А вот российские фильмы давно не смотрел, но у меня есть целый список, так что будет из чего выбрать.
