В этом году в основном конкурсе Каннского кинофестиваля представлен фильм оскароносного режиссера Мишеля Хазанавичуса "Молодой Годар", который рассказывает о непростом периоде жизни живой легенды мирового кинематографа Жан-Люка Годара. После премьеры картины в Канне исполнитель главной роли и один из самых известных актеров французского кино Луи Гаррель рассказал корреспонденту РИА Новости Тамаре Ходовой о том, как не хотел браться за этот проект, непростой подготовке к съемкам и самоиронии.
— У вас прекрасные волосы, и "Молодой Годар" — это уже второй фильм фестиваля, где вам приходится ими жертвовать. Вы уже говорили, что очень трепетно относитесь к своим кудрям, но, к сожалению, Годар, которого вы играли, не может этим похвастаться.
— Годар был не очень ласков с окружающими, в том числе с актерами. Например, в фильме вы цитируете его слова о том, что актер — это профессия для идиотов. Вас это не оскорбляет или вы с ним согласны?
— Знаете, для меня все заключается в этом противоречии. Он сказал это в "Маленьком солдате", и потом Мишель взял эту цитату и дописал: "Я уверен, что если попросить актера сказать, что он идиот, тот обязательно это сделает". Это очень забавно, потому что это прекрасно сочетается с духом Годара и его провокационным стилем.
— И вы в кадре смеетесь, когда говорите эту фразу.
— Конечно! Потому что только итальянцы гордятся этой профессией. На самом деле все итальянцы — актеры, поэтому в Италии ты легко можешь в этом признаться. Во Франции я стесняюсь быть актером, даже, например, когда смотрю на экран, мне стыдно. Иногда это стыдная работа, но нам она нужна. Нам нужны люди, которые жертвуют собой.
— Да, и бреют голову для роли. Изображать легенду, наверное, страшно?
— Еще бы! Когда Мишель предложил мне сыграть Годара, я сразу отказался: "Ты совсем с ума сошел? Я не могу этого сделать!" Но он все-таки выслал мне сценарий, мне было очень любопытно его прочитать. И когда начал читать, я очень разозлился, потому что мне он понравился, я смеялся на каждой странице. Но я не знал про работу Годара в этот период его жизни. Я сказал Мишелю: "Ок, я все-таки присоединюсь к этому проекту".
— Но все-таки Годар — это легенда, и зритель привык так о нем думать. А вы изображаете его неуверенным в себе, неприятным даже. Как это сочеталось с вашим личным представлением о режиссере?
— Все-таки это интерпретация книги о нем. Но Годар не требует от всех обожания, он провоцирует, постоянно раздвигает границы, спорит с людьми. Вот почему он так интересен. Он может быть неприятным, провокационным, смешным, но без него нам было бы очень скучно. Часто он сам провоцирует совершенно сумасшедшие ситуации. Ему не страшно сказать: "То, что я есть сейчас, то, что ты любишь, я не люблю и хочу изменить, и я хочу пойти в то место, в которое ты не хочешь, и я готов драться". Я думаю, это прекрасная идея сделать фильм именно об этом. При этом в первую очередь это комедия, полная иронии история. Иногда мы с Мишелем спорили, обсуждали, мне казалось, что некоторые сцены заходят слишком далеко, а он говорил, что я должен это сделать. Поэтому мы постоянно искали баланс. Мы с ним были из разных команд, и из-за этого нам было так интересно работать вместе.
— А вы спорили с ним во время съемок сцены, где вы говорите: "Я не Годар, я лишь актер, который играет Годара, и при этом не очень хороший"?
— На самом деле это была моя импровизация. Я должен был сказать: "Я не Годар, я актер, который играет Годара". Мне это предложение очень понравилось, так как оно давало ощущение, что я не Годар, а все-таки актер, и таким образом я могу взаимодействовать с аудиторией — если ты принимаешь эти правила игры, смотри фильм дальше. И я сымпровизировал и добавил "и при этом не очень хороший". Всем на съемке очень понравилось, и мы решили это оставить.
— Фильм получил смешанные отзывы, а многих представителей французской прессы и вовсе оскорбил. Как вы справляетесь с этим давлением?
— Да, французы возмущены. До начала съемок я сказал Мишелю, что, даже если фильм получится хорошим, мы получим много критики. Это часть игры, потому что у Годара одна американская биография, одна французская, две книги написаны его бывшей женой, и он все еще снимает фильмы. Это сумасшествие! Он привлекает так много внимания. Как, например, если бы я был христианином, Мишель попросил бы меня сыграть Иисуса, а мы находились в Ватикане. Канн — это Ватикан для кинематографа.
— Вам самому фильм понравился?
— Да, мне кажется, получился хороший фильм. Он развлекательный и фокусируется на специфической теме. Мишель снимает популярные фильмы, и он отдает этот частный рассказ в руки большинства. Это главный двигатель фильма. Годар в нем может показаться неприятным, но все-таки он настоящий герой. Он покинул зону комфорта, чтобы создать себя заново. Люди, которые не соглашаются с этим, слепы, потому что они просто не могут принять это до конца. Мне кажется, если ты хорошо знаешь Годара, его творчество, тебя этот фильм не оскорбит, потому что у тебя своя особая связь с его гением. Не надо бояться, что Мишель докажет тебе, хорошим был Годар или нет, потому что не в этом смысл фильма. Его смысл состоит в том, что он был гением, одним из пяти режиссеров, которые изменили язык кино.
Когда я работал над этим фильмом, я думал о молодом поколении, которое не знает Годара. Поэтому этот фильм обратит на него внимание. Годар стал частью поп-культуры для всех, и я надеюсь, что молодежь полюбит или возненавидит эту картину.
— Не могу сказать, что Годар — это часть поп-культуры. Может быть, во Франции да, но точно не в остальном мире.
— Да? Тогда я надеюсь, что фильм поможет рассказать всем об этом режиссере, и в России тоже.
